Патриция Хайсмит - Тот, кто следовал за мистером Рипли
Том заказал пиво и бутерброд из ржаного хлеба с сыром. Было пять, а полет, как кто-то сказал, займет часа три. Турлоу сел рядом с Юджином ближе всех к пилоту. Том смотрел через ближайшее к нему окошко на удаляющийся Нью-Йорк.
«Чик-чик-чик!» — как было бы написано в комиксе с картинкой вертолета. Внизу исчезали горы зданий, как будто их засасывало все ниже и ниже. Тому казалось, что фильм прокручивают наоборот. Фрэнк сел через проход, напротив Тома. За ним уже никто не сидел. Пилот и стюард, не стесняясь, обменивались шуточками, по крайней мере, об этом говорил их смех. Слева над горизонтом висело оранжевое солнце.
Фрэнк углубился в книгу, которую захватил из своей комнаты. Том попытался вздремнуть. Это было самое разумное — ведь им предстояло лечь в постель еще очень не скоро. Для Тома, Фрэнка, Турлоу, а также Джонни было около двух ночи. Турлоу, как заметил Том, уже спал.
Тома разбудило изменение в гуле мотора. Они снижались.
— Мы сядем на заднюю лужайку, — сказал Фрэнк Тому.
Было совсем темно. Том увидел большой белый дом, дружески мигавший желтоватыми огнями под крышей на террасах с обеих сторон дома. Так легко было себе представить мать, замершую на веранде в ожидании сына, возвращавшегося домой после долгих странствий с котомкой на плече. Том почувствовал, что ему интересен уклад жизни Пирсонов, не просто их дом, а нечто более важное. Справа было море, Том мог разглядеть несколько огоньков, возможно, бакенов и лодок. О! Лили Пирсон — взволнованная мать — и впрямь стоит на веранде! На ней черные брюки и блузка, в сумерках Том не мог разглядеть четко, но ее светлые волосы мелькнули в свете фонарей. Рядом с ней виднелась плотная фигура женщины в белом.
Вертолет коснулся земли. Они вышли, их немного покачивало.
— Фрэнки! Добро пожаловать домой! — закричала мама.
Женщина, стоявшая рядом с ней, оказалась негритянкой; улыбаясь, она тоже двинулась навстречу, чтобы помочь с багажом, который Юджин и стюард вытаскивали из вертолета.
— Привет, мам! — Фрэнк несколько неуверенно (или напряженно?) обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.
Том смотрел на них издали, он все еще находился на лужайке. Мальчик смущен, но он любит мать, подумал Том.
— Это Евангелика, — сказала Лили Пирсон, указывая Фрэнку на темнокожую женщину, направляющуюся к ним с чьим-то чемоданом в руках. — Мой сын Фрэнк, а это — Джонни, — пояснила она Евангелине. — Как дела, Ральф?
— Прекрасно, благодарю вас. Это...
Фрэнк перебил Турлоу:
— Мам, это Том Рипли.
— Я так рада познакомиться с вами, мистер Рипли! — Подведенные глаза Лили Пирсон изучали Тома, хотя ее улыбка казалась вполне искренней.
Они прошли в дом. Лили предложила им оставить куртки и плащи в холле. Они перекусили или голодны? Евангелина приготовила холодный ужин, если кто-то хочет есть. Голос Лили звучал спокойно и дружелюбно. В ее произношении, как показалось Тому, смешались нью-йоркский и калифорнийский акценты.
Они расположились в просторной гостиной. Юджин исчез в том же направлении, что и Евангелина, видимо на кухне, где наверняка собрался весь экипаж вертолета. Картина Дерватта, о которой Фрэнк упоминал во время своего второго визита в Бель-Омбр, висела здесь, в гостиной. Это была «Радуга», подделка Бернарда Тафтса. Том никогда ее не видел, просто вспомнил название: четыре года назад владельцы Бакмастерской галереи сообщили ему о продаже картины. Том вспомнил также описание Фрэнка: беж внизу, беж на крышах городских зданий и темно-розовая с легкой зеленью радуга над ними. «Все нечеткое и неровное, — сказал тогда Фрэнк. — Нельзя определить, что это за город, Мехико или Нью-Йорк». Так и было, Бернард хорошо потрудился, энергично и уверенно, особенно над радугой. Том с облегчением отвел глаза, не ожидая, пока миссис Пирсон спросит его, действительно ли он является поклонником Дерватта. Лили Пирсон беседовала с Турлоу. Турлоу рассказывал ей о парижских событиях (телефонных переговорах) и о том, как Фрэнк с мистером Рипли провели пару ночей в Гамбурге (после Берлина), о чем Лили, конечно же, знает. Странно, подумал Том, сидеть на диване, превосходящем по размерам его собственный, напротив камина, тоже большего, чем в его доме, над которым висит поддельный Дерватт, такой же, как «Мужчина в кресле» у него дома.
— Мистер Рипли, я знаю от Ральфа, какую фантастическую помощь вы нам оказали, — сказала Лили, прищурив глаза. Она сидела на огромном зеленом пуфе между Томом и камином.
«Фантастическую» — для Тома это слово было из лексикона подростков. Он вдруг осознал, что сам употребляет это слово только мысленно, но никогда не произносит вслух.
— Скорее небольшую реальную помощь, — скромно отозвался Том.
Фрэнк, а за ним и Джонни покинули гостиную.
— Я хочу отблагодарить вас. Я не могу выразить этого словами, потому что... я знаю, вы даже рисковали жизнью. Так сказал Ральф. — Дикция у нее была четкая, как у всякой профессиональной актрисы.
Неужели Ральф Турлоу был так любезен?
— Ральф говорит, что вы даже не обращались в полицию там, в Берлине.
— Я подумал, что лучше обойтись без полиции, если, конечно, получится, — сказал Том. — Нередко похитители впадают в панику. Я говорил об этом Турлоу. Мне кажется, похитители не были профессионалами. Слишком молоды и неопытны.
Лили Пирсон медленно изучала его. Она выглядела моложе сорока, хотя ей бьио немного больше; стройная, подтянутая, с голубыми глазами, которые Том уже видел на портрете в Нью-Йорке, по-видимому, натуральная блондинка.
— Фрэнк не пострадал, — сказала она, как будто удивляясь этому факту.
— Нет, — подтвердил Том.
Лили вздохнула, взглянула на Ральфа, снова Тома:
— Как вы познакомились с Фрэнком?
В этот момент Фрэнк вернулся в гостиную. Уголки его губ были напряженно растянуты. Том предположил, что он искал письмо или какое-то сообщение от Терезы, но опять ничего не нашел. Он переоделся, теперь на нем были голубые джинсы и светло-желтая рубашка. Он слышал последний вопрос.
— Я встретил Тома в городе, где он живет, — ответил Фрэнк. — Я устроился на временную работу в пригороде, занимался садом.
— Правда? Ну хорошо, тебе всегда нравилось это занятие. — Его мать выглядела немного смущенной. — А где находится этот город?
— Море, — ответил Фрэнк. — Я там работал, Том живет в пяти милях оттуда. Городок называется Вильперс.
— Вильперс, — повторила мать.
Ее акцент заставил Тома улыбнуться, и он стал разглядывать «Радугу». Она ему определенно нравилась.
— Это к югу от Парижа. — Фрэнк выпрямился и продолжил, выговаривая слова, как показалось Тому, с особой тщательностью: — Имя Тома я знал, потому что отец пару раз упоминал о Томе Рипли в связи с нашим Дерваттом. Помнишь, мама?
— Честно говоря, нет, — отозвалась Лили.
— Том знаком с сотрудниками галереи в Лондоне, не так ли, Том?
— Да, верно, — спокойно ответил Том. Фрэнк собирался похвастаться знакомством с ним, как с важным человеком, и, может быть, осторожно подготовить мать и Турлоу к вопросу о подлинности некоторых картин, подписанных Дерваттом. Собирался ли Фрэнк защищать Дерватта и все картины Дерватта, даже если некоторые из них были подделками? Но продолжить им не удалось.
В соседней комнате Евангелина не спеша расставляла на столе тарелки и вино, а Юджин помогал ей. Лили предложила Тому осмотреть дом.
— Я буду очень рада, если вы проведете этот вечер с нами, — сказала она, поднимаясь наверх.
Она привела Тома в большую квадратную комнату с двумя окнами, которые, по словам Лили, выходили на море, хотя его сейчас не было видно, за окном царила тьма. Мебель была белая с золотом, рядом находилась ванная, тоже белая с золотом, даже полотенца были желтыми, а различные мелочи, например ящички комода, были украшены золотыми завитками, вероятно, в подражание стилю Людовика Четырнадцатого.
— А если по правде, что с Фрэнком? — спросила Лили, сдвинув брови, отчего на ее лбу пролегли три тревожные складки.
Том воспользовался моментом:
— Я думаю, он влюблен. Влюблен в девушку по имени Тереза. Вам что-нибудь о ней известно?
— О! Тереза... — Лили оглянулась на неплотно закрытую дверь. — Это тринадцатая или четырнадцатая девушка, о которой я слышу. Не то чтобы Фрэнк рассказывал мне обо всех своих девушках, но Джонни кое-что известно. А что вы думаете о Терезе? Фрэнк много о ней говорил?
— Нет, совсем нет. Но, по-моему, он и сейчас ее любит. Она же была здесь, в этом доме. Разве вы не встречались?
— Да, конечно. Очень милая девочка. Но ей только шестнадцать. Как и Фрэнку. — Лили Пирсон взглянула на Тома, словно выражая сомнение в серьезности этих отношений.
— В Париже Джонни сказал мне, что у Терезы появилось новое увлечение. Постарше. Я думаю, Фрэнка это тревожит.
— Возможно. Тереза так привлекательна, она безумно популярна. В шестнадцать лет девушки предпочитают тех, кому за двадцать. — Лили улыбнулась, как будто тема была исчерпана.
