KnigaRead.com/

Тюрэ Эрикссон - Белый мыс

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Тюрэ Эрикссон, "Белый мыс" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Я ничего еще не ел сегодня.

– Сейчас я закажу сюда завтрак.

Вскоре вошла девушка с подносом. Картофель, жареная селедка… Прибора Оке не дали – одну только ложку, и у него быстро пропал аппетит, когда он принялся за костистую рыбу. Неужели полицейские и в самом деле боятся, что он зарежет или заколет их, если ему дадут вилку и столовый нож?

Он как раз закончил еду, когда в кабинет вернулся Альм.

– Ну как, Андерссон заговорил начистоту?

– Нет, продолжает запираться, совсем как маленький, – ответил Боргелин.

– Отведите его в арестантскую.

– Там сейчас все переполнено.

– Тогда, пожалуй, стоит сразу же отправить его в предварительное заключение.

Тюрьма находилась во флигеле – в каждом этаже не более десяти камер. Здесь Оке передали в распоряжение старого надзирателя, в меру сурового и в меру приветливого, втянувшегося в тюремный распорядок так же, как втягивается в свою работу лошадь, развозящая по утрам пиво по кафе и магазинам.

– Давай сюда галстук и ремень! – скомандовал он.

Оке никак не мог привыкнуть к мысли, что находится в тюрьме по подозрению в соучастии в воровской шайке. Но вот за ним захлопнулась дверь камеры, и он механически приступил к исполнению обряда, столь же древнего, как сама тюрьма.

Камера насчитывала четыре шага в длину и неполных три в ширину. В ней царил полумрак – свет поступал только из небольшого окошечка под самым потолком.

Серый цементный пол и почти такие же серые, облупившиеся стены. На треугольной полке в углу – зеркало, тазик и эмалированное ведро. Под полкой на полу – ночной горшок.

«Жратва!» – начертал какой-то самоистязатель большими буквами на некрашеном, потертом столе, стоявшем у стены. Оке взял табуретку и уселся в самом светлом углу камеры.

За железной решеткой виднелось лишь голубое небо. Хоть бы тучка появилась или пролетела птица и заполнила это пустое пространство! В конце концов он не устоял – подвинул к окошечку табуретку и стал на нее.

Внизу простирался фруктовый сад, сквозь листву отсвечивали зеленым и красным дозревающие яблоки.

– Фьюю!

В отверстии в стене напротив показалась чья-то голова. Это окошечко было больше и расположено ниже, чем в старомодной камере Оке.

Звук тяжелых шагов в коридоре заставил Оке быстро соскочить на пол, но надзиратель уже успел заглянуть в глазок. Скрипнул в замке ключ, и дверь распахнулась.

– В окно смотреть запрещается! Разве вы не прочитали правила? – загрохотал он.

Оке смягчил его гнев, немедленно принявшись изучать первый пункт правил внутреннего распорядка.

«По сигналу подъема заключенный быстро встает, убирает постель, поднимает кровать к стене, одевается и умывает лицо и руки».

А шею что же – запрещено умывать? И что случится, если сначала умоешься, а потом станешь одеваться?

«Во время богослужения заключенный должен соблюдать тишину и спокойствие», – предписывалось далее, но кто-то подправил буквы, и получилось «черт должен соблюдать тишину и спокойствие».

Внезапно с нижнего этажа донесся свисток, затем чей-то голос крикнул:

– Приведите двадцать первого!

Это был номер камеры Оке, и надзирателю пришлось снова отпирать дверь. В коридоре его встретил Боргелин и провел в подвальное помещение.

– Нам нужно посмотреть кое на что, – сказал он, открывая железную дверь, за которой размещался склад.

Здесь висели сотни велосипедов.

– Андерссон может сказать, чей это велосипед? – спросил полицейский, указывая на один из них.

– Это мой собственный.

– Это понятно. Но где он украден?

– Я купил его.

Боргелин никак не реагировал на его ответ и начал изучать велосипед.

– Тонкая работа, ничего не скажешь, хотя лучше уж было не подделывать номер. Сразу заметно.

– Я купил его у Оскарссона, не зная, что он краденый.

– В самом деле? Андерссон может доказать, что купил этот велосипед? – заинтересовался Боргелин.

Оке подумал.

– Это должно быть видно по ведомости зарплаты. Я получил велосипед в рассрочку, и Оскарссон вычитал у меня из жалованья по пятерке каждую неделю.

На этом допрос закончился. Оке вернулся в свою камеру. Прошел час, а то и два в неопределенном ожидании. Затем дверь еще раз открылась, и вошел надзиратель, неся галстук и ремень Оке.

– Вас выпускают. Надеюсь, мы больше здесь не увидимся, – сказал он доброжелательно.

* * *

Радость Оке по поводу того, что его выпустили, омрачилась, как только он пришел домой. Если полиция считала, что вопрос исчерпан, то хозяйка явно придерживалась другого мнения. Она встретила Оке озабоченным и испытующим взглядом:

– Ну и заварили же вы кашу! Сюда приходила полиция, обыскивали комнату и проверяли все велосипеды во дворе. Расспрашивали меня – много ли денег у Андерссона, часто ли он не бывает дома по ночам… – Она остановилась было, чтобы перевести дыхание, но тут же продолжала, не давая Оке времени объясниться. – Прошу Андерссона освободить комнату! Я не хочу, чтобы ко мне приходила полиция. Соседи еще подумают, что я сама в чем-то замешана! – крикнула она сердито и исчезла на кухне.

Оке присел на кровать – обдумать создавшееся положение. Что он станет говорить при поступлении на новую работу? Если он будет правдивым, то нетрудно представить себе, как обернется разговор.

«Где вы работали перед этим?» – таков будет первый, неизбежный вопрос.

«В велосипедном бюро».

«Покажите, пожалуйста, справку».

«У меня нет справки».

«Вот как? Почему же?»

«Хозяин арестован».

«Ах, вот вы в каком бюро работали! Простите, но мы ничем не можем вам помочь».

Единственное, что он может показать, – это старая, истрепанная справка из магазина.

А что, если пойти к Энглюнду, рассказать все и попросить «обновить» справку? Правда, это будет подделка, но ведь ущерба от этого никому не будет.

Оке решил переговорить с Энглюндом сейчас же, не давая себе времени усомниться в исходе своего замысла. Будучи безработным, Оке избегал появляться на Стурторгет, не хотел встречаться с Куртом; позже ему тоже не приходилось там бывать. Все же он ожидал, что на площади все осталось по-старому, как в тот ветреный зимний день, когда он ушел из магазина.

Тем сильнее было разочарование, когда Оке вместо знакомой вывески увидел другую, с надписью «Ремонт обуви».

Владелица табачной лавки по соседству как раз вывешивала у дверей последние новости. Оке быстро проглядел листки. Нет ни слова о раскрытии большой шайки похитителей велосипедов.

– Смотрите! Давненько мы не виделись!

Лавочница узнала Оке и охотно рассказала ему об Энглюнде.

– Он уже давно прогорел…

– Как же это случилось? У него всегда было так много покупателей!

– Слишком уж добр был, верил всем в долг. Между прочим, я видела его недели две назад тут в переулке. Видно, собирал старые долги.

– Чем же он живет теперь?

– Не знаю. Похоже, что он совсем опустился – во всяком случае, обошел меня кругом, чтобы не здороваться.

Если бы Оке случилось встретить на улице когда-то столь самоуверенного и хорошо одетого лавочника в облике жалкого банкрота в потрепанном костюме, он и сам постарался бы свернуть в сторону. Веселый, щедрый нрав Энглюнда сильно скрашивал существование Оке в тяжелую минуту, и было бы мучительно видеть этого человека в положении неудачника.

Оке купил газету и перелистал ее. Может быть, решено вообще не поднимать шума вокруг похождений Оскарссона и Левина, и им посвящена лишь какая-нибудь маленькая заметка? Однако вместо этого он нашел на последней странице сообщение совсем иного содержания, которое потрясло его до глубины души:

«Из Испании сообщают, что шведский моряк Свен Бьёркнер, воевавший на стороне красных, не возвратился из ночной вылазки. В тот момент, когда, по расчетам, патруль должен был выйти к окопам противника, там вспыхнула интенсивная перестрелка, которая затем внезапно стихла».

Бьёркнер убит… Он не вернется из Испании; никогда больше он не появится в рабочем клубе в разгар горячей дискуссии, чтобы вставить меткую реплику, постукивая средним пальцем о левую ладонь. Он отдал все, что имел, отстаивая свои убеждения.

Оке распрощался с разговорчивой лавочницей и побрел бесцельно в сторону Чёпмангатан. Св. Георг на своем постаменте замахивался мечом на дракона; из-за диадемы на голове бронзовой принцессы выглядывало пятнышко темно-синей воды и желтые казарменные здания на Шеппсхольмеи. Как раз напротив статуи какой-то антикварный магазин выставил в витрине роскошное зеркало. Повернув за угол, Оке оказался перед собственным отражением.

Внешне он был тем же парнишкой, что и три года назад. Все пережитое в городе словно просочилось внутрь, образовав там скрытое твердое наслоение горького опыта, наподобие известковой корки в сырой пещере…

На набережной Шёппсбру он остановился около горы грузов и стал читать адреса на ящиках – всё сплошь знакомые наименования… Вспомнилась теплая осень, когда поля долго стояли в зеленом уборе и огонь увядания накалял листву медленно-медленно, напоминая плавку железа в открытом горне.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*