Том Роббинс - Сонные глазки и пижама в лягушечку
Можно сказать, что люди – это рыбы, выброшенные на берег.
Море – наша колыбель, из которой мы однажды выпали; море – наш дом, в который мы однажды вернемся.
Вернувшись к земноводному образу жизни, люди во многом выиграют. Три четверти поверхности планеты покрыты водой, а перенаселение, вызванное человеческой тупостью и злым заговором организованной религии, неуклонно понижает качество, праведность и продолжительность жизни, поэтому океаны и крупные озера являются нашим последним резервом и убежищем. Море чрезвычайно богато природными ресурсами; вода экранирует радиацию, защищает как от ультрафиолетового излучения, беспрепятственно проникающего сквозь разрушенный озоновый слой, так и от радиоактивного загрязнения, неизбежно возникнущего, когда какой-нибудь маленький злобный народец доберется до ядерного оружия.
Когда глобальное потепление, в соответствии с пророчествами ученых, растопит полярные льды, у нас не останется другого выбора, кроме как вернуться к подводному образу жизни.
Нашу культуру преследует навязчивый образ некой «погибшей цивилизации», скрытой на дне моря. Кто-то считает это легендой, кто-то – генетической памятью; некоторые говорят, что разницы практически нет. Ошибка в том, что все они помещают подводную утопию в контекст древней истории. Глубинное сознание едва ли ограничено рамками линейного времени. Атлантида – наше будущее, а не прошлое.
С другой стороны, Атлантида может быть как нашим прошлым, так и будущим. Мы, конечно, сохранили приятные клеточные воспоминания о веселых играх в теплых доисторических морях, о плавных лягушачьих превращениях в уютной утробе – утехи утраченной утопии.
Согласно недавним исследованиям, ни одно живое существо не видит снов столь интенсивных, как сны человеческого плода. Но если у зародыша нет жизненного опыта, если новый формирующийся мозг – это чистый лист бумаги, то что ему может сниться? Не глупо ли считать, что сны маленького пловца сухопутны, что в них не плещется Номмо, не дует спокойный океанский бриз?
Характерно, что у слова «океанский» в английском языке есть еще одно значение помимо буквального: всепоглощающее, восторженное чувство единения – с биосферой, с человечеством, с богом; чувство, которое хотя бы однажды испытывал даже самый безнадежный чурбан; чувство, хорошо знакомое проницательным и мудрым натурам. Таким образом, определение «океанский» можно считать духовным термином, а духовная трансформация – это как раз то, ради чего возникла и существует звездно-земноводная связка.
Наступит эсхатологический момент, когда мы наконец осознаем значение даров Номмо и вольемся в струящийся среди звезд великий поток, чтобы в иных измерениях высшего разума приблизиться к богу, понять его волю и отправиться дальше, на гребне высоких приливов, в путешествия еще более странные, потребующие новых невообразимых трансформаций.
Пока же, обретаясь на нынешнем уровне развития, не зная своих целей и корней, мы – не более чем дремлющие детки-малолетки. Сонные глазки и пижама в лягушечку.
15:55
Даймонд много чего говорил, однако в памяти остались лишь основные тезисы, если можно так выразиться. Этими идеями неплохо было бы поделиться с Кью-Джо, если, конечно, Даймонд уже не намотал их ей на тюрбан во время пятничной беседы. И если она вообще жива… Ах да – там еще было про Будду: на всех изображениях, где видны конечности, он показан с перепончатыми руками и ногами. А силуэт сидящего Будды поразительно напоминает лягушку.
При желании можно, наверное, провести независимое расследование и узнать, действительно ли у Будды перепончатые ноги, или дядюшка Ларри водит вас за нос. А еще можно достать затрепанную Библию, которую бабушка Мати послала вам перед отъездом на Филиппины, и отыскать Исход, главу восьмую. И убедиться, что там и вправду описано вторжение лягушек в Египет. Это все можно проверить. Но как быть с древними греками? С историей о пятидесяти сестрах Данаидах, вышедших из непроходимых болот в дельте Нила, чтобы принести священный дар воды в засушливые регионы Пелопоннеса? Обратите внимание: пятьдесят сестер – по одной на каждый год обращения Сириуса-В вокруг Сириуса-A. Между прочим, Данаиды были потомками повелителя камышей Ио, известного в Египте под именем Изис, что в переводе означает «сиденье» или «трон» – так же, как и система Сириуса.
– Боже, – сказали вы, – столько совпадений, пересечений и параллелей!
– Да, – согласился Даймонд. – А я ведь только скольжу по поверхности! Все древние культуры черпали из одного источника. Или из одной собачьей миски с изображением Собачьей Звезды. Практически все чудеса древнегреческого Золотого века позаимствованы из Египта, а египтяне, в свою очередь, скопировали ритуалы у черных нубийских королей. Современные люди забыли про Нубию, а между тем это была чрезвычайно гордая и могущественная страна. Для египетского Элвиса Пресли Нубия сыграла роль профессора Лонгхера и Мамы Торн-тон. Нубийцы жили на берегах рек и озер; они были большими знатоками земноводных, любителями звезд и галлюциногенных грибов… Я могу об этом бесконечно рассказывать.
Вам его рассказ действительно показался бесконечным. А теперь, под занавес, он снова вспомнил про грибы!
– Я понимаю, твое маленькое сердечко разобьется от горя, но мне надо вернуться в отель и послушать, что скажет доктор Ямагучи. По идее, он обязан молчать до завтрашней конференции. Однако, судя по всему, парень, хе-хе, не очень-то себя контролирует.
Даймонд сует руку вам под юбку и щиплет влажные трусики, как струны арфы. Вы могли бы его остановить, но последние десять – пятнадцать минут он сидел как на иголках – наверное, боль снова вернулась. К тому же нежно-вульгарные щипки, заставляющие вибрировать подовые губы, не так уж и неприятны.
– Перед тем как уйти, я должен сказать еще кое-что о грибах.
– Ладно, сейчас для тебя главное – не упустить Ямагучи.
– Нет, ты обязана это услышать! Древние африканцы часто называли Сириус звездой-семенем. Они считали эманации системы Сириус неким… э-э… одушевленным семенем, которое наполняет мир энергией. И это семя прибыло прямо с Сириуса. Теперь внимание! Ты знаешь, что семена некоторых растений способны выжить в открытом космосе? Теоретически они могут переместиться из одной планетной системы в другую.
– Как же они не умирают?
– Некоторые умирают. Но есть такие, которые способны жить на протяжении миллионов лет; фактически бесконечно. Грибные споры, например. Мало того что их вес ничтожно мал, они еще чрезвычайно долго сохраняют жизнеспособность.
– Об этом ты тоже узнал в Тимбукту?
– Да уж не на фирме «Дин Уиттер»! Пожалуй, в одном из монологов Маккены что-то такое было… Только представь: живучие споры псилоцибных грибов дрейфуют сквозь бескрайнюю черноту, сквозь марево мелькающих веков и скопления космической пыли, прежде чем влететь в атмосферу Земли и опуститься в тучную почву доисторической лужайки. Там они прорастают, раскидывают свои грибницы и вылезают на свет. И однажды мимо проходит голодный или просто любопытный примат – и все, неизбежное свершилось!
– Что свершилось?
– То, что должно было свершиться. Настал поворотный момент. Запустился механизм энергетической накачки, началось пробуждение души. Понимаешь, Номмо не обязательно было лететь на Землю или вести телепатические передачи. Все, чему им следовало нас научить, могло быть закодировано в грибах. Иными словами, грибы – своеобразный микрофон высшего разума.
– А еще, – добавляете вы с едва заметной перчинкой сарказма, – мы знаем, что грибы связаны с лягушками.
– Умница.
– А лягушки стали исчезать.
– Верно. Что-то происходит. Какая-то программа, запущенная много тысячелетий назад, начала ускоряться. Помнишь, как ты смеялась – и, наверное, небезосновательно – над моей идеей особого листка? Аведь единственное, что я имею в виду, когда говорю об особом листке, – это чувство постоянной готовности, эмоциональной, интеллектуальной и духовной, к участию в следующем этапе эволюции. Этот этап может произойти в виде неожиданного всплеска мутаций – гораздо более интенсивных, чем те микроскопические шаги, к которым мы привыкли, – и в результате девяносто процентов населения, окаменевшего в своих обанкротившихся доктринах и хрупких клише, останется за бортом. Печально, если ты окажешься в их компании.
– Очень мило с твоей стороны. Но обо мне можешь не беспокоиться!
«Если я переживу биржевой крах, – думаете вы, – то уж с такими мелочами, как эволюция, медленная или быстрая, как-нибудь справлюсь!»
– В самом деле, Ларри, я не понимаю: зачем ты хочешь, чтобы я тоже была на особом листке?
– Ах, жабенок! Ну что тут непонятного? У тебя есть потенциал! Залежи мудрости, бодрости, отваги, умения приспособиться. Увы, все эти качества подавлены и загнаны в тупиковую колею. Тебе надо расслабиться, открыться, освободить разум!
