Бернард Вербер - Империя ангелов
Отношения с обществом также должны быть пересмотрены. Отныне работу выбирают не с точки зрения ее безопасности, а по тому, насколько она интересна, или по тому свободному времени, которое она оставляет. После разрушения первого кокона человек всегда испытывает желание как можно быстрее создать второй. Новый брак, новая работа, новые отношения. Если избавление от паразитирующих элементов прошло благополучно, человек должен быть способен восстановить не похожий, а улучшенный кокон. Если он не понял прошлых ошибок, он восстановит точно такую же оболочку и придет к точно таким же поражениям. Это то, что называется «бегать по кругу». С этих пор все циклы станут лишь повторением одних и тех же ошибок.
42—49 лет: Завоевание общества. Как только второй, улучшенный кокон восстановлен, человек может познать полноту жизни в браке, семье, работе, собственном развитии. Эта победа приводит к двум новым типам поведения.
Если человеку важны признаки материального благополучия: больше денег, больше комфорта, больше детей, больше любовниц или любовников, больше власти, он непрестанно увеличивает и обогащает свой новый улучшенный кокон.
Если человек отправляется на завоевание новых территорий, а именно духовных, то начинается истинное созидание его личности. По всей логике, этот период должен закончиться кризисом самосознания, экзистенциальным вопросом. Почему я здесь, зачем я живу, что я должен сделать, чтобы жизнь приобрела смысл помимо материальных благ?
49—56 лет: Духовная революция. Если человеку удалось создать или воссоздать свой кокон и реализоваться в семье и работе, он, естественно, испытывает желание обрести мудрость. Отныне начинается последнее приключение, духовная революция.
Поиски духовности, если они ведутся честно, не впадая в легкость групповщины или готовых идей, никогда не будут закончены. Они займут всю оставшуюся жизнь.
КОНЕЦ ВТОРОГО КВАДРАТА 4 × 7 ЛЕТ.
N.B. 1: Далее развитие продолжается по спирали. Каждые семь лет человек поднимается на один виток и вновь проходит через те же вопросы: отношения с матерью и отцом, отношение к бунту против общества и к семье.
N.B. 2: Иногда некоторые люди нарочно терпят крах в семейных отношениях или на работе, чтобы быть вынужденными начать все циклы заново. Таким образом они пытаются избежать или отодвинуть тот момент, когда им придется перейти к духовной фазе, поскольку они боятся столкнуться сами с собой лицом к лицу.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4178. Небольшая проблема
Мэрилин Монро настояла, что при возвращении она будет возглавлять ромб. Она подает нам знаки. Вдалеке она заметила подозрительные формы.
Боже, неприкаянные души!
Светящихся точек становится все больше. Целая армия неприкаянных душ! Там собрались десятки фантомов.
— Ой-ой-ой, — говорит Фредди, — эта торжественная встреча не предвещает ничего хорошего.
— Повернем назад? — предлагает Монро.
Во главе вражеской армии много исторических фигур. Там Симон де Монфор, наводивший ужас на еретиков-катаров, безжалостный инквизитор Торквемада, Аль Капоне и его гангстеры. В общем, сливки общества.
Раввин Мейер пытается вести переговоры и спрашивает, чего им от нас нужно. И в этот момент впереди мрачной когорты выступает персонаж, которого я знаю слишком хорошо: Игорь. «Мой» Игорь. Что он тут делает? Ужас, он умер во время моего отсутствия!
— Игорь, как ты мог?..
Он презрительно мерит меня взглядом.
— Ты, знаменитый Мишель Пэнсон. Ты был моим ангелом-хранителем, и ты не смог меня спасти. Посмотри, кем я стал по твоей вине!
Я взрываюсь:
— Я боролся за твою жизнь! Я исполнял твои желания. Я спас тебя от бесчисленных ловушек.
— Ты потерпел неудачу. Доказательство — я здесь.
— Ты не обращал внимания на знаки!
— Надо было быть более понятным, — возражает он. — Теперь я знаю, что ты бросил меня только ради того, чтобы удовлетворить свои безумные амбиции исследователя. А где ты был, когда я страдал? Где ты был, когда я звал тебя? На далекой планете, да, выпендривался! Я на тебя зол, ты не представляешь, как я на тебя зол!
Мое лицо передергивается. Эдмонд Уэллс предупреждал, что однажды мне придется напрямую отчитываться перед клиентами.
— Я готов признать свои ошибки. А ты должен научиться прощать.
— Прощать! Ты шутишь. Я тебе не ангел!
Не зря я так волновался за Игоря. Мне было его так жалко, когда мать хотела его убить, когда он был в детдоме, в колонии для несовершеннолетних, в психиатрической больнице, в армии. И вот теперь он стал моим непосредственным противником.
Игорь сообщает, что неприкаянным душам надоело бесконечно блуждать над Землей. Путешествие на другую планету позволит им наконец сменить обстановку.
— Вы здесь неприкаянные души, вы и там такими будете, — замечает Мэрилин Монро.
— Это еще надо посмотреть. Что до меня, то я уверен, что там и трава зеленее.
— И на что вы надеетесь? — спрашивает Рауль.
— Победить вас и превратить в падших ангелов. Среди нас уже есть несколько таких. Когда вы станете нашими, вы охотнее поведете нас к вашей таинственной планете.
— Но я думал, что падшие ангелы это те, кто занимался любовью со смертными.
— Это лишь один из способов упасть во тьму, но есть и другие…
Падшие ангелы выделяются из рядов неприкаянных душ, чтобы взлететь повыше и оттуда направлять остальных.
— Это будет не подарок, — говорит Фредди.
— А может, повернем назад? — снова предлагает обеспокоенная Мэрилин Монро.
— У нас больше нет выбора, — говорит Фредди Мейер. — Если мы начнем убегать, они бросятся за нами и нанесут удар в спину. К тому же наше бегство придаст им энергии. Так что нужно драться.
Они приближаются. Перед нами целая разношерстная армия неприкаянных душ. Тут и рыцари в доспехах, и самураи, отравительницы при дворе Людовика XIV, серийные убийцы, отчаявшиеся, которым больше нечего терять. Их ничем не напугать. Они совершили столько злодеяний в предыдущих жизнях, что потребуются тысячи реинкарнаций, чтобы подняться хоть на несколько ступеней. К тому же здесь и падшие ангелы, которые еще больше настраивают их против нас.
Они уже совсем близко. Симон де Монфор приказывает построиться в боевой порядок. Я не понимаю, почему они считают нас такими опасными, что пришли в таком количестве. Нам придется сражаться один против ста.
— Это будет Армагеддон, — восклицает Торквемада.
— В атаку! — командует Игорь.
179. Венера. 26 лет
Рэймонд Льюис. Я еще не могу в это поверить, но как только я увидала этого человека, то сразу же поняла, что он создан для меня. Он вежливый, мягкий, умный, и он меня так обожает.
Я хочу иметь от него детей.
Я молюсь об этом.
180. Битва при Армагеддоне-2
Неприкаянные души наваливаются на нас. Как и раньше с инками, мы пытаемся понять их боль и утешить их, но они, по-видимому, даже не способны почувствовать наше сострадание. После первого натиска, чтобы опробовать нашу сопротивляемость, они перегруппировываются для второй атаки.
— На этот раз сочувствия будет недостаточно, — говорит Рауль. — Нам нужно более мощное оружие.
Фредди Мейер изучает ситуацию и восклицает:
— Любовь! Используем любовь. Как побитые дети, они не привыкли к тому, чтобы их любили. Как побитые дети, они продолжают делать глупости даже после наказания, потому, что все равно, и потому, что это их обычный способ поведения. Как побитые дети, если мы их полюбим, они будут обезоружены.
Рауль, Фредди, Мэрилин и я прижимаемся друг к другу. Наши руки начинают светиться. Лучи света выходят из правых ладоней (кроме Мэрилин, она левша). Мы готовы покрыть всей нашей любовью когорту фантомов.
— Заряжай! — командует Игорь.
Они бросаются вперед плотными рядами. Мы опускаем лучи света, как копья, и, действительно, любовь приводит их в замешательство. Они застывают на месте. Эффект неожиданности полный. Некоторые из неприкаянных душ присоединяются к нам, и нам остается только впустить их в себя и отправить в Рай, где они снова вступят в цикл реинкарнаций. Так мы обезвреживаем десяток фантомов.
Игорь дает команду к отступлению. Неприкаянные души перестраиваются и решают применить против нашей любви свое оружие: ненависть.
Как хороший стратег, Игорь ставит самых бешеных фантомов на острие атаки. Мы отбиваемся световыми шпагами любви от атаки ненависти. Они объединяют всю свою злобу, все воспоминания о страданиях, которые они пережили в последнем существовании. Как на шпагах, они бьются зелеными лучами ненависти с нашими синими лучами любви.
