Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория
– Мужик, не борзей, – сказал кавказец, стоявший в центре. – Ты ж не будешь шмалять за танцы-шманцы?
Снова прогрохотал выстрел, пуля разбила декоративную тарелку прямо над головой кавказца, осыпав его осколками.
– Осталось семь пуль, – объявил профессор. – Больше – никаких предупреждений. Сразу в тело.
Оппоненты надолго – и наглухо – замолчали.
Ванечка вернулся от столика непрошеных гостей с двумя травматами – очень опасной четырехзарядной «Осой» и малокалиберной полуигрушкой-пневматикой, выполненной в виде немецкого маленького «вальтера». А еще с двумя мастерски выполненными финками: отличная сталь лезвий и великолепные наборные костяные ручки.
Бориска выгреб из обысканных бандюков еще один травмат – переделанный на Вятско-полянском заводе из настоящего «ТТ» резинострел «Лидер». И еще один нож. Пистолет – у кавказца, нож – у самого пожилого урки.
Ефим передал «Осу» Бориске, а «Сайгу» – Ванечке: последний так естественно и уверенно взял в руки оружие, что профессор был спокоен за дальнейшее развитие событий. А сам Береславский внимательно изучил отобранный резинострел.
– А он обратно переделан, – с интересом произнес профессор. – Даже ствол с нарезами.
– Не может быть! – крикнул, предусмотрительно не оборачиваясь, явно встревоженный кавказец. – Я в магазине покупал.
– Может, и так, – охотно согласился Береславский. – Вот я сейчас тебе в жопу стрельну, и проверим.
Наталью передернуло от слова «жопа» – они всегда спорили с профессором о применимости не вполне литературных слов в интеллигентной среде. Вичку же и остальных членов экипажа такое просторечие никак не напрягло.
Напрягся только кавказец.
– За что? – взмолился он. – Мы же ничего не сделали.
– Не успели сделать, – вставила свои пять копеек мстительная Вичка. Она была явно не против пробного выстрела в задницу так напугавшего ее бандюка.
– Ладно, заканчиваем мероприятие, – распорядился Ефим. – Игорь и дамы – в машину.
Он передал ключ Наталье.
– Включи двигатель, отгони за угол, – Ефим рукой показал, какой угол – в стене, за которым не было окон, – пересядь на свое сиденье и жди нас.
Наталья покорно двинулась к выходу: она, обладавшая довольно сильным характером, никогда не перечила супругу в жизненно важных ситуациях.
Женщины и Игумнов уселись в автобус. Наталья отогнала его за глухую стену кафе.
Через несколько минут вышли и сели на свои места остальные мужчины.
За все время событий по пустынной дорожке к бревенчатому кафе не подъехал ни один автомобиль. Хотя мимо изредка проезжали.
– Что вы с ними сделали? – поинтересовалась неугомонная Вичка.
– Всех замочили, – угрюмо отозвался профессор. – Не оставлять же свидетелей.
В салоне на некоторое время повисла тишина, пока Ванечка не расхохотался:
– Вот же легковерные дамы! Забрали у них оружие, расплатились с обслугой и уехали.
Борщев не стал описывать, как они изъяли диск из компа, который в подсобке писал в архив картинку с камер наружного и внутреннего наблюдения. А также про зуботычину, которую он честно вернул одному из молодых бандюков.
А Ефим промолчал про хороший пинок самому пожилому – а то получалось, что главарь вышел без последствий. И про то, что в его внутреннем нагрудном кармане лежали две высокохудожественные бандитские финки.
Профессор вежливо спросил, не будут ли они возражать, если он заберет их в качестве компенсации за испорченный вечер. Бандиты не возражали.
– А они за нами не погонятся? – опасливо спросила Наталья.
– Не думаю, – ответил Береславский. – Не тот уровень. И шины я их «Кайрону» пробил. Кроме того, в городе нас прикроют. – У него имелся телефон псковского милицейского дядьки, полученный от друга-генерала.
– Может, обратно – все-таки по Ленинградке? – спросила прагматичная Надежда. – Не хотелось бы их снова встретить.
– Не возражаю, – согласился Ефим.
Лишних приключений никому не нужно. Лишь теперь, когда все кончилось, он почувствовал, что его руки предательски подрагивают. Тяжкое это для нормальных людей дело – держать на прицеле человека и понимать, что, если понадобится, ты в него выстрелишь.
На ближайшем мосту они тормознули и побросали в реку отобранное оружие.
Кроме ножей – у Ефима не хватило силы воли с ними расстаться.
Потом остановились на бензоколонке, и Береславский в первый раз за поездку уступил руль – он так и не успокоился до конца после стычки. А рисковать пассажирами было ни к чему.
Наталья с удовольствием села за руль, и автобусик резво побежал в сторону совсем уже недалекого Пскова.
Глава 20
Вичка
18 декабря 2010 года. Псков
Ох и перетрусила я вчера, когда этот чувак со смрадным дыханием схватил меня за руку!
Рядом сидели и Бориска, и Ванечка – а у меня все равно сердце в пятки ушло. Одно дело – думать об опасности чьих-то мерзких помыслов, а другое – чуть не стать их жертвой.
Я, кстати, тогда же сильно разочаровалась в двух мужчинах – любезном моему сердцу Игорьке и наглом националисте Береславском. Один не захотел вмешиваться в драку – а если уж точно, то заступиться за меня перед хулиганом. А второй просто тихо смотал, лишь запахло жареным.
Правда, Ефима Аркадьевича я тут же простила – после того, как он вернулся со своим адским ружьем. Игорька, наверное, тоже прощу: ему сейчас вряд ли хорошо. Ведь на меня он всерьез запал, все женщины безошибочно такое чувствуют. А минутная слабость – это просто минутная слабость. Думаю, если б гад меня куда-нибудь реально потащил, Игорек бы точно не усидел на месте. По крайней мере, надеюсь.
А то, что Бориска влез, – другой вариант тут даже не просматривается.
Ну, и почему такое свинство? Влюбленный и благородный похож на поросенка. А влюбленный и трусоватый – на принца.
Обидно.
Хотя в мультфильме «Шрек» эта тема исследована детально.
Однако мне все равно не хотелось бы всю жизнь спать в одной постели с зеленым ушастым уродом. Да что там всю жизнь: мне не хотелось бы даже разового подобного приключения!
В Псков мы вчера даже не заехали: сразу двинулись на берег Псковского озера, где нам в пансионате были заказаны номера.
Только утром поняла, насколько оно огромное. Море практически.
А когда приехали, ничего особо не увидели: лишь высоченные сосны вокруг, под соснами – деревянные домики. Снаружи – избенки-переростки, внутри – со всеми атрибутами городской жизни и панорамным окном, выходящим на все то же озеро.
А также с кондиционером и здоровенной плазмой на стене.
Утром, когда впервые выглянула в окно, никакой плазмы уже не надо.
