Алексей Колышевский - Откатчики. Роман о «крысах»
– Когда же?
Герман в очередной раз покривил душой:
– Максимум еще месяц побесится, и ей самой надоест.
Чернушин покорно кивнул:
– Ладно… Месяц еще подождать можно…
Подстава
Тем временем Лариса не только не успокаивалась, а уже в открытую, на глазах у всего ликующего втайне отдела начала постепенно выводить Германа из игры. Однажды, вернувшись с обеденного перерыва, он через стеклянную, не закрытую как обычно жалюзи стенку переговорной комнаты, что было сделано Ларисой, разумеется, умышленно, с изумлением увидел, что она, какой-то отвратительного вида толстяк с блестящим от сала лицом и широкой эспаньолкой из угревой сыпи и глупо улыбающийся и трясущий головой, как китайский болванчик, Чернушин мирно беседуют о чем-то, и перед ними на столе стоят бутылки с вином. Образцы, которые привез поставщик, этот самый бочковидный человечек. Все в отделе злорадно наблюдали реакцию Германа на происходящее. Гера постарался взять себя в руки настолько, насколько это было сейчас возможно, и, сев на свое место, принялся составлять какой-то аналитический отчет. Он дошел до тридцать четвертой строчки, а тем временем встреча закончились и троица вышла из переговорной комнаты. Герман краем глаза заметил, как толстяк приложился к Ларисиной руке, а затем долго тряс руку Чернушина, фамильярно называя его «Мишкой». Впервые столкнувшись с подобной ситуацией, Гера не знал, как ему вести себя. Нервы были на пределе, даже дьяволенок, видимо, растерялся и молчал. Герман также решил отмолчаться и сделать вид, как будто бы ничего не произошло. Чернушин, скосив глаза куда-то в сторону, неубедительно соврал:
– Понимаешь, ты был на обеде, а Лариса, оказывается, назначила встречу компании «Вильям Питчерс», и пришел вот этот, – он взглянул на визитку толстяка, которую держал в руке, – Владимир Гуляко, начальник отдела продаж. Мы тебя искали, но никто не знал, где ты, и тогда мы провели переговоры в таком вот составе.
Гера молча выслушал его. Его желудок сжался от ярости, и он почувствовал во рту горечь. Дьяволенок тем временем перестал отмалчиваться и заставил Геру действовать.
Герман подошел к Ларисе, сел на придвинутый к ее столу стул. Не в силах больше сдерживаться, прохрипел:
– Чего ты добиваешься? Хочешь вывести меня из дела? Вынудить уволиться? Хочешь, чтобы я ушел и освободил тебе поле для деятельности?
Она насмешливо парировала:
– Мы с тобой играем на разных полях, Кленовский.
Гера взял себя в руки. Принял ее же насмешливую манеру ведения диалога:
– Ой ли? А ведь мне рассказал кое-что один наш общий знакомый, и по его словам, подкрепленным различного рода доказательствами, выходит, что мы с тобой как раз игроки одной команды, причем основного состава. Понимаешь, о чем я?
Лариса была женщиной, безусловно, не глупой. Как и любая откатчица, она знала, что наступление можно продолжать до той поры, пока уверен в своих тылах. Сейчас в ней такой уверенности не было, и она совершенно спокойно перевела разговор в нужное ей русло:
– Герман, там, на столе в переговорной, этот Гуляко оставил свои бутылки. Посмотри на них. Цены он вышлет мне по электронной почте, и я их тебе перешлю. В любом случае, мне этим заниматься не хочется, ведь ты у нас отвечаешь за товарную группу «алкоголь».
– Хорошо, что ты это помнишь, Лариса. Я посмотрю на его бутылки…
Гера шел от ее стола и спиной чувствовал, как его насквозь прожигают два гиперболоидных луча ненависти от ее глаз. Он понял вдруг, что добился успеха в этом единоборстве, показав Ларисе степень своей осведомленности в ее откатном промысле. Но результат победы был сомнительным: ему пришлось выступить открыто и пойти сразу с самого сильного козыря. Теперь она ничего не станет делать против него явно, желая ранее как максимум вынудить его уйти по собственному желанию, а скорее всего, банально выставить простаком. Теперь она будет, что называется, «работать на уничтожение». На его, Германа, уничтожение.
Герман решил не давать ей возможность зацепиться за возможное неприятие этого «Питчерса» в число поставщиков «Ромашки». Он документально оформил отношения двух компаний, «Питчерс» начал развозить свое вино по магазинам, но единственное, чего не смог в себе перебороть Герман, – это отвращение к тому самому толстяку с угревой сыпью. После рукопожатия с ним Герман протирал руки влажными проспиртованными салфетками, так как ему казалось, что, не сделай он этого, не продезинфицируй руки после прикосновения к ним руки этого Гуляко, можно заразиться какой-нибудь кожной инфекцией и получить на лице такое же «украшение». К тому же Гера знал, что этот самый Гуляко, слывший одним из самых отвратительных сплетников и лгунов, «завалил» уже не одного закупщика и хамить ему было делом неблагоразумным. Но, подписав с компанией «Гуляки» договор, Герман невольно позволил ему бывать в офисе в любое время, а Гуляко времени даром не терял. Понимая, что от Германа ему ничего, кроме сухого и формального общения, не добиться, он стал планомерно добывать на него компромат и регулярно сливать его Ларисе, которая, улучив удобный момент, ознакомила с информацией Гуляко, касающейся Германа, самого Мурду. Эти злые семена не дали обильных всходов. Мурда относился к Герману с некоторой симпатией, но в любом случае определенный осадок в лемурийской голове остался. Через месяц после возвращения Ларисы и последующего вскоре затем появления Гуляко, вешки на пути через болото, по которому продвигался Герман, стали встречаться значительно реже. Гера стал нервничать, совершать много мелких ошибок в работе, несколько раз вызвал гнев Мурды, но все же всего этого было еще недостаточно для полного краха. Айсберг «Герман» изрядно подтаял, но все еще был на плаву, и заставить его растаять совсем, раствориться в морской воде и перестать выделяться на горизонте в виде красивой белой ледяной горы мог только какой-то вопиющий, «особенный» случай. Это должна была быть невидимая до поры «волчья яма», капкан, ловушка, и вот однажды, сам того не ведая, Герман в такую ловушку угодил.
…Здесь сделаем маленькое отступление и расскажем о преступлении, которое наблюдают все добрые покупатели, приходя в любой «сетевой» магазин и сами не подозревающие об этом. Начнем издалека. Вот, допустим, есть какой-нибудь Вася Пупкин, и у этого Васи Пупкина есть в собственности торговая компашка. Так себе компашка, ничего особенного, но Вася на ее создание положил всю прошедшую сознательную жизнь, и ничего дороже для него в природе не существует. Как и у каждого человека, что-либо производящего, у него есть совершенно нормальное человеческое желание периодически подбрасывать уголек в топку паровоза своего тщеславия, и роль уголька-ускорителя для Васи играет факт присутствия товара, которым торгует его компашка, на полках расплодившихся в последнее время, как грибы после дождя, сетевых магазинов. Вася спит и видит, как он заходит, скажем, в «Переросток», или в «Грошовку», или, скажем, в «Вещмешок», и видит, как на полках этих торговых оазисов стройными рядами выставлена его продукция: какие-нибудь баночки с кабачковой икрой и маринованными огурцами, или минеральная водица, или еще какая-нибудь необходимая для рациона обывателя питательная всячина. Вася чувствует себя олигархом! Президент вызывает его в Кремль срочной депешей, напечатанной на гербовой бумаге с водяными знаками и снабженной живой президентской подписью. Вася прибывает в Грановитую палату, где лично Президент вешает ему на пиджак большущий орден, крепко жмет руку и говорит:
