Ира Брилёва - Приключения стиральной машинки
— Вы представляете, что это такое, — почти шепотом спросил он. И не дожидаясь нашей реакции, ответил сам себе: — Это же открытие мирового значения. Этот сундучок — бесценный клад. — И после этого он отвернулся и снова растворился в своем сказочном непридуманном мире археологии.
Мы были потрясены всем увиденным. Но мама, насладившись нашим изумлением, словно факир в цирке удавшимся представлением, объявила:
— А теперь у меня есть для вас самый главный сюрприз. — И она, бесцеремонно отобрав у Олега очередную реликвию, поманила нас всех за собой. Мы спустились с чердака и послушно, как хорошо воспитанные дети, прошли в спальню следом за мамой.
— Понимаете, друзья. Ни один вор в мире не догадается, что русский человек может использовать старую стиральную машинку вместо тумбочки для телевизора. Оп-ля, — и она, как заправский фокусник, сдернула накидку с телевизора, который, сколько я себя помню, стоял у нее в спальне, и столько же лет не работал. Мама попросила Олега приподнять его и временно переставить на пол. Олег поднатужился, но справиться с такой махиной в одиночку не смог. — Что же вы хотите, — извиняющимся тоном промолвила мама, — телевизоры марки «Рубин» теперь, наверное, такой же раритет, как и те старинные тетради в сундуке.
— Ага, и весит, наверное, как ваш сундук, — ввернул Николай.
Колька вдвоем с Олегом, наконец, спустили стотонный телевизионный ящик на пол, и мама привычным уже жестом сдернула вторую накидку. Под ней мы увидели кофейно-коричневого цвета бочку, у которой сбоку было написано «Волга-7».
— Мой отец, Петр Кузьмич, был человеком весьма изобретательным. И, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, он самолично изготовил еще в Кишме эту конструкцию. Вот она, смотрите, — мама довольно взглянула на нас, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Боже мой, она до сих пор существует, — Коля чуть не прослезился от умиления.
— Конечно, существует. Эту стиральную машинку ему действительно вручили, как премию к какому-то там очередному Первомаю. Отец ее только немного переделал. Как сейчас говорят, модернизировал. Он заменил внутреннюю глубокую бочку на более мелкую и немного сузил ее по бокам. Так внутри образовалась довольно вместительная полость, куда он и загрузил все честно добытое им на прииске золото. Они вдвоем с дедом Кузьмой много лет на это потратили. И обидно было бы все это потерять. Но это еще не все.
— Как? — Снова прозвучало четырехголосное эхо. Мама присела около тумбочки-машинки, немного повозилась с каким-то скрытым от наших глаз механизмом, раздался тихий щелчок, и в маминых руках сверкнул огромный чистейшей воды бриллиант. Мы все снова замерли в восхищении. В который раз уже за этот день нам приходилось переживать такие необыкновенные эмоции, но мы были счастливы. Жизнь редко преподносит нам сюрпризы. Прошедший же месяц был так щедр на подарки, что мы готовы были переживать все это вновь и вновь.
— Господи, красота-то какая, — только и смогла я выдохнуть, беря из маминых рук это сокровище и рассматривая его на свет.
— Это мой вам свадебный подарок, — сказала мама, и Олег сначала торжественно поцеловал ей руку, а потом, от нахлынувшего потока чувств, просто сгреб мою мамусечку в охапку и расцеловал в обе щеки. — Еще твой прадед, Леночка, этот замечательный камень в оправу вставил. Это кольцо Зуула, наша семейная реликвия. Одно только от всего богатства фамильного и осталось, — она вздохнула. — Тогда еще, в 1915 году, когда Первая мировая шла, в России многие свое золото для спасения государства сдавали. Вот твой прапрадед Артем Кузьмич и Изабелла отдали все свои фамильные драгоценности на благо империи. Дед Кузьма даже специальный караван в Питер гонял — мне отец рассказывал, — моя мама немного виновато посмотрела на меня. — Он мне много чего рассказывал. Он в старых тетрадях об этом прочел, а потом мне все и пересказал. Ты, Леночка, не сердись на меня. Всему свое время. Вот сейчас и твое время пришло всю эту историю узнать, — и мама ласково обняла меня, а я прижалась к ней.
— Нет, мамулечка. Я на тебя не обижаюсь. Все тайное всегда становится явным. Это же аксиома, — и я поцеловала ее в душистую мягкую щечку. После этого мама продолжила свой рассказ:
— Так вот. Предки наши очень хорошие люди были, всегда всем помогали. И для Отечества своего в трудный час ничего не пожалели. Но с бриллиантом этим все же не расстались. Это был их семейный талисман. Прав был старый вождь, это кольцо принесло им счастье. И знаете, что интересно, — мама прищурилась и посмотрела на нас, — вообще все его предсказания сбылись. Может, совпадение? А может… — И она пожала плечами. — Теперь оно ваше, — сказала она. — Пусть оно и для вас станет просто талисманом, так оно надежней будет. — Мама взяла мою и Олега руки и соединила их вместе.
Эмоционально неуравновешенная Машка тут же кинулась мне на шею — поздравлять, а Колька растроганно тряс руку Олега.
— Ну, ребята, поздравляю, — мягко рокотал он. — Совет вам, да любовь.
Олег затряс его руку в ответ и тут же нашелся:
— Да и вы не задерживайтесь, подтягивайтесь за нами. — И друзья обнялись, хлопая друг друга по плечам, и всему, чему придется, как обычно бывает в таких случаях.
На сегодня сюрпризов было уже достаточно, и мы теперь решили, что надо отметить нашу символическую помолвку совсем не символическим коньяком. Чай для этого просто не годился. Мы, наконец, добрались до кухни, и мама стала хлопотать, накрывая на стол. Праздник есть праздник! Как вдруг я хлопнула себя ладошкой по лбу и возопила:
— Господи, мамочка, я же совсем забыла. Для тебя же у нас тоже есть сюрприз. В том конверте, ну в том, большом, что из Испании прислали, есть письмо специально для тебя. — Я вытащила из сумки серый конверт и, вытряхнув из него конвертик поменьше, торжественно вручила его законному адресату. Мама развернула ажурную бумажку и озадаченно посмотрела на нас.
— А здесь по-испански, — растерянно произнесла она.
— Точно, я и забыла. Но у нас все предусмотрено. Олег, давай, — скомандовала я. Олег вежливо принял драгоценный листок из рук будущей тещи и углубился в чтение. Мы нетерпеливо приплясывали вокруг него.
— Очень интересно, — наконец промолвил он, почесывая подбородок.
— Ну, что там, рассказывай, — нетерпеливо теребила его я, словно Моська неторопливого слона.
— Рассказываю. Сеньор Хосе Де Фуэнтос Альмадевар пишет, что был невероятно счастлив, когда его многолетние поиски увенчались, наконец, успехом. Потому что он, будучи правнуком доньи Амалии Де Фуэнтос Альмадевар и пребывая в преклонных годах, не оставил себе наследников, и это всегда было предметом его грусти. И вот, как-то разбирая бумаги в своей библиотеке, он обнаружил нечто совершенно уникальное, — Олег добродушно хмыкнул и добавил от себя: — Ну, что ж. В этом возрасте людям свойственно приводить в порядок свои дела. Так вот. Среди разного рода бумаг, хранившихся в старинном библиотечном сейфе, дон Хосе обнаружил некий манускрипт, где его прабабка Амалия описывала историю своей семьи. К этой бумаге было приложено свидетельство о браке, в котором говорится, что досточтимый и высокородный сеньор Карлос Альмадевар женится на девице из Архангельска Марии Селивановой, и есть еще приписочка от самой доньи Амалии: «Сегодня счастливейший день в моей жизни! Я увидела дочь моего ненаглядного Карлоса. Благослови ее Дева Мария и все святые, как и весь наш древний род». И еще дон Хосе собственноручно, судя по его старческому дрожащему почерку, просит вас, досточтимая сударыня, пожаловать к нему в гости вместе со всем своим благословенным семейством. Вот и все письмо.
— Похоже, не понадеялся дон Хосе на своих адвокатов. А еще и сам решил письмецо написать, — крякнул Колька, и от полноты чувств, хлопнул себя по коленке.
— Это свидетельствует о его нетерпеливом и искреннем желании поскорее увидеться с вами, досточтимая донья Татьяна Альмадевар, — и Олег, раскинув руки в стороны, склонился перед своей потенциальной тещей в глубоком поклоне.
Эпилог
На ковре сидел мальчик лет трех и внимательно разглядывал крупный блестящий камень, вставленный в драгоценную оправу. Малыш силился понять, что это за предмет и, так и не разобравшись с этим, сунул его в рот. В комнату вошла женщина и, увидев, что ребенок задумчиво сосет бриллиант, она вскрикнула:
— Олег, боже мой, где же ты? Ни на минуту нельзя на тебя ребенка оставить. — Женщина подошла к ребенку и взяла его на руки. — Давай мама колечко у Артемки заберет, а печенье Артемке вместо него даст. Давай? — Малыш никак не хотел расставаться с кольцом и капризничал. Мужчина, с неохотой оторвавшись от старинного манускрипта, который он разглядывал, вооружившись огромной лупой, скорчил виноватую гримаску.
