Корбан Эддисон - Пусть к солнцу
Без нескольких минут семь Томас и Джулия вошли в вагон и отыскали свое купе. Вскоре после этого поезд отошел от станции. Постепенно набирая ход, он покинул город и помчался сквозь идиллические сельские пейзажи.
Джулия достала из кейса лэптоп.
— Ах да, я собиралась вам сказать, — вдруг вспомнила она. — Мой осведомитель в отделе по борьбе с сутенерством сообщил, что к ним в конце концов поступил сигнал из посольства в Мумбай. Похоже, ЦБР давно пыталось связаться с французской полицией, но их сдерживала разная бумажная волокита. Люди из посольства говорят, так происходит постоянно. ЦБР передало им информацию, полученную от Навина, и французская полиция взяла в разработку его дядю. Они также расследуют деятельность самого Навина. Они считают, что он живет во Франции под чужим именем.
— Меня все время поражает, что преступники при желании могут оставаться вне поля зрения властей, — сказал Томас. — Это словно два разных мира — мир света и мир теней. И второй столь же обширен, как и первый.
— Да, действительно, — согласилась Джулия. — И один является точным отражением другого. Все то же самое. Различаются только правила игры. — Она открыла лэптоп и ввела пароль. — Вы не возражаете, если я немного поработаю? Я обещала боссу, что к завтрашнему утру отчет о Петровичах будет лежать у него на столе.
— Он в курсе того, что мы делаем?
Джулия заговорщически улыбнулась:
— Я сказала ему, что отдел по борьбе с сутенерством хочет, чтобы мы принимали участие в расследовании, — что на самом деле правда. Петровичи, возможно, уже покинули Францию, а у нас больше возможностей их проследить. В свою очередь, я убедила парня из отдела, что нам необходимо получить доступ к свидетелям. То есть к девушкам.
— Как насчет людей из Бретани?
— Я рассказала им о Зите, и они готовы помочь.
Томас присвистнул:
— Вот это да. Неплохая работенка. Я вам обязан.
— Правда, обязаны, — подтвердила Джулия. — Но теперь я все-таки поработаю.
— Сколько угодно, — сказал Томас и вытащил из рюкзака свой собственный лэптоп.
Прошлой ночью он скачал с сайта Le Projet de Justice несколько статей, посвященных проблеме торговли людьми в Восточной Европе. До разговора с девушками, освобожденными из квартиры Петровичей, он хотел хотя бы минимально представить себе, через что им пришлось пройти. Статистика, приведенная в научных журналах, и истории, опубликованные в прессе, привели Томаса в ужас. Казалось, из стран бывшего социалистического блока на Запад хлынули миллионы молодых женщин. Многие из них попадали в сексуальное рабство. Это явление было настолько распространенным, что несчастные девушки даже получили особое имя — Наташи. Все они были разных национальностей — молдаванки, украинки, белоруски, румынки, болгарки, русские, литовки. Клиентам, однако, это было совершенно безразлично. Для них все девушки ассоциировались с Россией.
Проведя за чтением почти час, Томас встал и направился в вагон-буфет. Он взял чашку кофе и сэндвич и вернулся в свое купе. Перекусив немного, он вдруг подумал, что неплохо было бы написать пару слов Прийе. Путевые заметки. Это была давняя традиция, появившаяся еще в те дни, когда Томас только ухаживал за своей будущей женой. Они поддерживали ее и после свадьбы. Но эта связывающая их ниточка, как и все прочие, оборвалась в последние два года, затерялась в водовороте дела «Уортон».
Томас на минуту задумался и начал печатать. К его удивлению, слова, которые приходили ему на ум, напоминали скорее белый стих, чем путевые заметки. Но Прийе, которая любила поэзию, это понравилось бы даже больше.
«На TGV. Ощущение полета. Поля за окнами, узкий белый месяц над ними. Гладкая, блестящая, словно стекло, река. Приземистые домишки с полуоткрытыми ставнями. Амбары из тесаного камня, под самую крышу набитые сеном. Полоски огородов — земля только что вскопана и готова принять в себя семена, разродиться новыми всходами. Высокое небо, чистое, ясное, без единого облачка. Весна совсем рядом, уже почти здесь, почти пришла. Почки на деревьях… одна, две, три… Неожиданно полянка в лесу. Верфь в широком устье реки — море близко. Жеребец, несущийся через поля во весь опор. Чайки в небе. Холмы поднимаются — мы приближаемся к Кемперу. И вот мы там».
На станции они взяли в аренду автомобиль. Джулия достала мобильный и набрала номер. Она снова занервничала, но мужской голос на другом конце провода, судя по всему, подействовал на нее успокаивающе. Они немного поговорили на французском, Джулия подтвердила встречу, нажала на отбой и глубоко вздохнула.
— Все в порядке? — спросил Томас.
— Да, — сказала она. — Отец Жерар — очень хороший человек. Очень добрый. Он ждет нас.
— Отец? Место, куда мы направляемся, как-то связано с церковью?
— Скоро вы все увидите.
Через двадцать минут Джулия свернула с шоссе на узкую, посыпанную гравием подъездную дорожку. По обеим сторонам от нее тянулась невысокая каменная ограда и росли старые, покривившиеся деревья. Они обогнули пастбище, за которым начинался лес, и подъехали к кованым воротам, где стоял охранник. Он проверил их документы и пропустил внутрь. Перед ними предстал великолепный ансамбль XII века — центральный корпус и два симметричных полукруглых крыла в окружении ровных ухоженных лужаек и сада.
— Конспиративная квартира? — заметил Томас. — Да это замок!
— Да. Пусть отец Жерар сам расскажет вам эту историк?.
Навстречу им вышел человек в сутане. Он был лысый, в очках и слегка напоминал сову. Священник расцеловал Джулию в обе щеки и пожал руку Томасу. По-английски он говорил превосходно.
— Bonjour, добро пожаловать, — сказал он. — Очень рад с вами познакомиться.
— Спасибо, что разрешили нам приехать, — сказала Джулия.
Отец Жерар взглянул на Томаса.
— Это место засекречено. Понимаете, да? У мадемуазель имеется разрешение. У вас нет. Я обязан взять с вас слово. Вы никому не должны о нем рассказывать.
— Даю вам честное слово, — заявил Томас.
Священник кивнул:
— Тогда можете войти.
Он провел их сквозь холл, обставленный мебелью из темного дерева, и через заднюю дверь они вышли в сад. Здесь было теплее, чем в Париже, и в воздухе уже стоял упоительный аромат свежей травы. Садовая дорожка вела к небольшой лужайке с фонтаном посередине. На скамейках рядом с фонтаном сидели три молодые женщины и тихо разговаривали. Одна из них была одета в монашескую рясу.
— Этот замок — дар одного человека, который много мучился при жизни, но обрел покой перед смертью, — пояснил отец Жерар. — Он оставил его в наследство епархии Кемпера, но там не знали, что делать с усадьбой. Прежде чем выставить дом на торги, епископ все же спросил, не сумеет ли кто придумать для него какое-нибудь христианское применение. Это было в 1999 году. В то время я работал в некой общественной организации в Марселе. Правительство нам помогало, но законы не всегда были на нашей стороне. Случалось так, что мы спасали женщин, но их приходилось депортировать из страны, и они снова попадали в сексуальное рабство. У меня появилась идея устроить вот такое убежище, что-то типа конспиративной квартиры, но денег на покупку недвижимости не было. И тут мы узнали об этом замке. Епископ принял нас с распростертыми объятиями. Результат — Sanctuaire d’Espoir. По-английски это будет «Приют Надежды».
Они неторопливо прошли к обнесенному изгородью полю. Две лошади паслись неподалеку; дул легкий бриз с запада, со стороны моря.
— Какие девушки сюда попадают? — спросил Томас. — По какому принципу их отбирают?
— Полиция направляет сюда тех, кто подвергается опасности. Обычно это женщины, которые находились в руках организованных преступных группировок. Или те, чьих похитителей еще не поймали. Они живут здесь до тех пор, пока дело не будет заслушано в суде. Или пока не вернутся на родину. Теперь закон более снисходителен. Если пострадавшая соглашается сотрудничать с полицией, она может рассчитывать даже на получение постоянного местожительства.
— Как чувствуют себя девушки? — спросила Джулия.
Отец Жерар помолчал.
— Все они надломлены, конечно. Но некоторые обладают более стойким характером, чем другие. Одна из них особенно сильная. Видимо, это та самая, которая дала официальные показания.
Томас взглянул на священника:
— Когда я смогу с ними побеседовать?
Отец Жерар покачал головой:
— Это непростой вопрос. Наверное, большинство людей не одобрили бы меня. По правде говоря, сейчас еще слишком рано, прошло очень мало времени. Нам с вами трудно себе представить, что им пришлось пережить. Но вы хотите спасти чью-то жизнь, а выше этой цели нет ничего. Я подготовлю их.
Вслед за отцом Жераром они вернулись в дом. Он провел их в просторную гостиную с антикварной мебелью и фамильными портретами на стенах и пригласил присесть. Затем вышел и через несколько минут возвратился с одной из самых красивых девушек, каких Томасу доводилось видеть в своей жизни. Она была высокой и стройной, как манекенщица, и двигалась с изяществом, которое дается только от рождения. Но ее красивое лицо было настолько печальным, что Томасу стало не по себе. Когда девушка посмотрела на него, он невольно отвел взгляд — столько боли и муки было в ее глазах.
