Лев Правдин - Море ясности
Володя посидел на крыльце, растерянно ожидал, что же произойдет дальше. Но дальше ничего не происходило. Стояла тишина, и он был один среди этой тишины.
Он поднялся и пошел, стараясь ступать на следы черноусого механика. На том месте, где стоял самолет, нежная весенняя травка была примята и кое-где испачкана черными пятнами машинного масла. Здесь еще не выветрился запах бензина. Это был запах самолета, чудесный вольный запах голубых просторов, головокружительной высоты, где все ясно и откуда все видно намного дальше, чем на земле.
А стоять на земле в это весеннее утро не всем было очень уж хорошо. Одному стоять в центре золотой просторной поляны среди глухой тайги. Стоять и ничего не делать. Одиночество и безделие — что может быть хуже? А ведь на этом месте совсем недавно могуче ревел и рвался в ясное небо зеленый самолет.
Только подумал о самолете, как где-то совсем рядом застучал мотор. Это на реке. Володя подбежал к лестнице и сверху увидел плотик, на котором он вчера приплыл. К плоту приближалась голубая лодочка с подвесным мотором, а в лодочке сидел знакомый человек в красной клетчатой рубашке. Снежков.
Мотор умолк. Лодочка, скользнув по зеленоватой воде, мягко ткнулась в плот. Снежков выпрыгнул так ловко, что лодочка даже не покачнулась.
Стоя на плоту, он снял свою рубашку и, как флагом, взмахнул ею.
— Давай сюда!..
И сверкающая река, и синие горы, и обласканная добрым утром тайга дружно отозвались на этот веселый призыв и разноголосым хором повторили его, приглашая Володю к своим великим радостям.
Но он все это выдержал и даже не сдвинулся с места. Как стоял, так и остался на самой верхней ступеньке. Нет, так просто его не возьмешь! Еще походите да попросите.
Но не тот оказался человек Снежков, чтобы стал кому-то кланяться и уговаривать. Он просто перестал обращать внимание на Володю. И даже не смотрел на верхнюю ступеньку. У него есть свои дела.
Вот он несколько раз глубоко вздохнул, широко раскидывая руки, сделал великолепную стойку, снова вскочил на ноги и без разбега прыгнул в воду. Его смуглое тело, тускло блеснув на солнце, словно врезалось в зелень реки.
Плот еще покачивался, когда Володя вбежал на скользкие бревна. Сильно выбрасываясь из воды. Снежков доплыл до средины реки, и там он, как большая рыбина, перевалился через волну и стремительно ушел под воду. Он не показывался так долго, что у Володи задрожали колени, и он позабыл дышать. Нет, не от страха. У него даже и мысли не возникло такой, что со Снежковым может что-нибудь случиться. Бесстрашные так запросто не погибают! Без борьбы не сдаются. А Снежков сильный и бесстрашный. Он красивый, как Конников, или даже еще красивее. Он человек, который убил медведя и не хвастает этим.
Голова Снежкова неожиданно вынырнула совсем рядом с плотом, у самых Володиных ног. Ухватившись руками за крайнее бревно, Снежков сильным движением выбросил свое блестящее и упругое тело на плот.
Только сейчас Володя вздохнул.
— Это у вас как?..
Ладонями стряхивая воду со своих рук и груди. Снежков ничего не ответил. Только, когда уж надел рубашку, равнодушно спросил:
— Пришел все-таки?
Володя не обиделся. Он даже сказал:
— Я бежал по этой лестнице… Эта ваша моторка?
Снежков оделся совсем и уж тогда сказал:
— Мне только одно непонятно: за что ты на меня злишься?
— Я? Да нисколько.
— Нет уж, давай не будем вилять. Давай начистоту. Откровенно. Ты на меня вчера обиделся? Верно?
— Да.
— А за что? Я все выполнил, как мы с тобой договорились.
— Я знаю. Мама сказала.
Володя прямо посмотрел на Снежкова. И Снежков тоже смотрел прямо. Володя вспомнил свой разговор с мамой и вздохнул.
Снежков спросил:
— Теперь отвечай: признаешь меня отцом?
Володя вздрогнул и выпрямился, чтобы вид у него был такой же решительный и гордый, как у Снежкова.
— Признаю!
— На вечные времена?
— Да!
— Имей в виду: с этой минуты все у нас будет на дружбе, на строгости. Все будет на честности. Вилять друг перед другом мы и не подумаем. Хочешь так жить?
— Хочу так жить!
— Давай твою руку!
Пермь — Ялта
1962 г.
