Алиса Поникаровская - Игра в ошибки
— Ли, прости меня, я подлец! Я никому тебя не отдам! Я что-нибудь придумаю, я найду эти проклятые деньги, я рассчитаюсь со всеми долгами, я… – порывистые поцелуи перемешались с рыданиями. – Я найду, я займу, я отыграю…
— Господи… – прошелестел женский голос. – Неужели это все, чего я заслужила?.. Тогда прости меня, Господи…
Раздался звук упавшего предмета, и по полу покатилось кольцо.
Лиана поднесла руку к глазам. То ли змея, то ли ящерица загадочно и грустно смотрела на нее темным глазом-изумрудом.
Через три дня приехала Аська. И все завертелось в стремительном водовороте событий. Лиана познакомила Яниса и Аську с Максом, в глубине души очень переживая за то, понравятся ли они друг другу. Переживала она напрасно. И Янис и Аська приняли Макса, как давно и хорошо знакомого. Оба откровенно радовались тому, что Лиана теперь не одна, – жизнь взяла свое, – и тяжелый период ее одинокой жизни благополучно закончился. Макс в эти дни превзошел сам себя. Еще никогда за все время своего знакомства с ним, Лиана не видела его таким оживленным и счастливым. Они катались на машине по ночному городу, они отрывались в ночных клубах, предпочитая из огромного количества заведений такого рода, места недорогие, но элитные. Аська обожала восточную музыку, могла танцевать под нее часами, и как-то раз вся четверка совершенно случайно набрела на маленький подвальчик с достойным названием «Аура», состоящий из трех небольших помещений – одну комнату целиком занимал бар, в другой все желающие могли посидеть за столами и попить пива по негромкую индийскую музыку и дымящиеся благовония, в третьей комнате находился танцпол. Но к дискотечной площадке для дрыганья под «умца-умца» он не имел никакого отношения. Устланный коврами пол, (все желающие потанцевать разувались на входе), затянутые переливающейся тканью стены с фосфоресцирующими загадочными знаками, фиолетовый свет тонких, неоновых лучей, меняющихся в такт звучащей музыки, и скромный, но достаточно мощный аппарат в углу с полным набором восточных мелодий – от индийских до так любимых Аськой турецких. Янис с Максом предпочитали, развалясь у стены на мягких подушках для этого предназначенных, потягивать пиво и наблюдать за своими половинами, которые вытворяли в танце черт знает что.
Лиане давно не было так хорошо и спокойно. Открытая жизнерадостность Аськи была полной противоположностью тяжелому напору Ампиры. К тому же Аське можно было, не боясь ничего, особенно предательства, рассказать обо всем, что произошло с Лианой за эти несколько месяцев. Рассказать искренне, не умалчивая и не недоговаривая, не переживая за то, что что-то может быть неправильно истолковано или дойдет до ушей кого-нибудь, кому знать это вовсе не обязательно.
В затхлой кладовой прошлого запахло свежим воздухом. Лиана перетряхивала полки, выкидывала старую рухлядь, протирала от пыли дорогие вещи, лишний раз убеждаясь в их ценности для себя, Лиана открывала двери и окна, впуская струю холодного настоящего, которое вместе с ней, как прихотливый старьевщик, отбирало весь протухший хлам, чтобы выбросить его на помойку, именуемую забвением.
Аська привезла с собой то, чего Лиане очень не хватало – чувство восторга и наслаждения каждой минутой существования, не отравленное никакими изысканиями больного мозга, нелепыми сомнениями или надоевшими воспоминаниями.
Это ощущения праздника каждой минуты было для Лианы настолько внове, что поначалу она даже растерялась: неужели все так просто?
Но Аська хохотала, Аська тормошила Яниса, Аська творила милые безумства, вроде исполнения песен на английском языке перед памятником Пушкину или игры в снежки на заброшенных аллеях Сокольников.
Под ее напором растаял даже всегда серьезный Макс, его глаза заблестели озорным светом, он точно так же, как и Лиана, словно впервые за несколько последних лет, обрел вкус к жизни, почувствовал всю неуловимую прелесть ее: в каждой пушинке пролетающего снега, в первом солнечном луче за окном, в улыбке случайного прохожего, в разъезжающихся лапах неуклюжего щенка, в высоком или низком небе над головой… Все имело значение, и в то же время ничего значения не имело…Наверное, это и была настоящая гармония…
Ночевали все вчетвером обычно в доме Лианы, и дом наполнился новыми для него звуками, может быть и слышанными ранее, но давно забытыми: веселым смехом, звенящим голосами, искрометными шутками и счастливой возней. Дом влюбился в Аську сразу и безоговорочно, он словно даже укорял Лиану, что она раньше не познакомила его с таким чудом. Аська ответила дому взаимностью, с непосредственностью ребенка заявив Лиане, что именно о таком доме и мечтала всю свою сознательную жизнь.
Аська много рассказывала о своей жизни в Германии, Лиана слушала ее рассказы, как забавную сказку, в которой добро всегда побеждало зло, и весь мир состоял исключительно из принцев, готовых для любимой девушки перевернуть Вселенную и достать с неба самую далекую звезду.
Янис был на седьмом небе от счастья, он просто светился изнутри каким-то отраженным светом, который вбирал в себя все, попадающееся ему на пути.
И когда, в ответ на его предложение выйти за него замуж, Аська, не раздумывая, сказала: «Да», он преподнес ей такой огромный букет роз, в котором Аська могла спрятаться с головой, руками, ногами и своим безудержным счастьем.
Помолвку решили отметить в любимом клубе Макса.
Этот подвальчик славился на всю Москву своими демократичными ценами и очень избирательным репертуаром, специализирующимся больше на хорошей литературе (проведение поэтических вечеров различной сложности и направлений) и андеграундно-философской музыке всевозможных жанров. Публика в этом заведении имела большие претензии на эстетство, каждый второй мог похвастаться либо выпущенной за свой счет книжкой стихов или прозы, либо записанным музыкальным альбомом, либо критическими статьями в модных андеграундных журналах, либо и тем, и другим, и третьим одновременно.
Аська, как любительница всего нового и шумного, заранее заказала столик в зале с небольшой сценой, на которой сегодня вечером должна была выступать новомодная группа, уже почти месяц удерживающая во всех музыкальных рейтингах первое место. Янису было абсолютно все равно, где находиться, лишь бы быть рядом с Аськой, Лиане даже иногда казалось, что он напрочь не замечает окружающей действительности, и ему абсолютно без разницы третьесортная пивнуха с воблой за десять рублей или элитный ресторан, где за чашку кофе заламывают бешеные деньги. Кстати, не всегда этот кофе того стоил.
Лиана бывала в этом подвальчике не раз, место ей очень нравилось своим менталитетом: отвязанных новых русских или братков-отморозков здесь отродясь не бывало.
Только для Макса этот вечер значил нечто большее, чем обычные посиделки. В этом клубе, когда-то давно, в той, другой своей жизни, он любил бывать вместе со своей женой. Если быть честным до конца, то именно она притащила его сюда в первый раз, именно она познакомила его с интересными людьми, которые здесь встречались на каждом шагу. С тех пор, как жена его бросила, Макс не был здесь ни разу, и теперь возвращение сюда, в новом статусе, с любимой женщиной, с обретенными друзьями, которые не имели ни малейшего отношения к его предыдущей жизни, стало для него окончательным обновлением себя.
…Столик почти у сцены, оживленный разговор, перемежаемый смехом, звон бокалов, поднятых за счастливых влюбленных, пожелания скорейшего прибавления в семействе, дружеские подколки, нежное касание рук, легкий поцелуй, еще одна бутылка вина, – обычное счастье четырех взрослых людей, которые, после долгих мытарств, его наконец-то обрели, обычное счастье и от этого почему-то слезы на глазах и странная уверенность, что теперь-то, теперь-то все будет именно так, а лучше и не надо, зачем гневить Бога, лучше просто некуда…
В зале погас свет, над сценой повисла тоскливая нота, и все безоблачное счастье последних нескольких дней слетело с Лианы, как облетает пыльца с трепещущих крыльев бабочки, стоит только кому-нибудь схватить ее неповоротливыми толстыми пальцами.
На сцене стояла Ампира.
А в левом углу, чуть сзади солистки, завесив лицо длинными волосами, склонился над гитарой Ивар.
Лиана столкнулась со страшными глазами Аськи, которые являлись отражением ее собственного взгляда, и, чувствуя, как к голове приливает кровь, раскрашивая щеки неестественным румянцем, присущим лубочным Петрушкам, перевела взгляд на Макса.
То, что она увидела, не было лицом. На сцену мертвенно пялилась застывшая восковая маска, на которой безумным, каким-то дьявольским огнем, горели глаза.
— Давайте выпьем… – поднял бокал Янис, Аська толкнула его ногой под столом, Янис взглянул на сцену и осекся.
