Туве Янссон - Путешествие налегке
Уговорить мальчика Аксель не смог, под конец он отвел Тома в сторону и сказал:
— Хорошо бы ты побыл с ним, пока я не вернусь за вами. Он может свалиться в воду и утонуть или еще какой номер выкинуть. А отвечать придется нам.
— Я хочу к другому маяку! — закричала маленькая Миа. — Хочу к другому маяку!
— Но, папа, — испугался Том, — я не могу сидеть с ним так долго на этой несчастной каменюге!
— Нет, можешь, — ответил папа и оттолкнул моторку. — Что поделаешь, не всё по охоте, иной раз приходится и потерпеть.
— Набери ему побольше дохлых птиц! — крикнул Освальд с лодки. — Нянька!
Лишь возле следующего маяка Аксель хватился, что не оставил мальчикам еду. Вот Ханна точно бы не забыла! Да ладно, невелика беда, бывает и хуже. Однако часом позднее случилась и в самом деле беда: потек бензопровод, а чтобы починить его, нужно время.
* * *— Знаешь что? — сказал Элис чуть ли не благоговейно. — Этот остров просто замечательный. Он находится так далеко от остального мира, что никакая опасность ему не грозит. И вода здесь совсем чистая.
— Это ты так думаешь! — ответил Том.
Он отошел подальше и стал бросать в воду мелкие камешки. Оставалось лишь ждать и попусту терять время. «Ха-ха! Какой замечательный остров! Остров Блаженства! Тоже мне выдумал! — Том помрачнел. — Все лето пропало, всю дорогу выслушивать мрачные предсказания, смотреть на идиотские похороны и крестики, на кучи хлама… Мало ему неприятностей, он еще расписывает, как худо будет потом, еще хуже, чем сейчас. А кому интересно это слушать!»
Вот Элис прибежал с вытаращенными глазами и закричал:
— Заброшенный остров в мировом океане! Фантастика, да и только! Как здесь чисто! Как пустынно и дико!
— Сам ты фантастика, — ответил Том. — Не так уж и пустынно, погляди, сколько здесь нынче гаг! — И, пожав плечами, добавил: — Хотя выводков будет не так уж много.
— Это почему же?
— Да потому, что когда гагу испугаешь, она к своему гнезду уже не вернется. Очень осторожная птица.
Элис промолчал. Было забавно смотреть, как он медленно зашагал прочь по воронике, прижав локти к бокам и вытянув тощую шею. «Поди, теперь его самого мучает совесть», — подумал Том и пошел вслед за ним. Элис остановился и уставился на гнездо с пятью птенцами: крошечные, с темными хохолками, они сидели не шевелясь.
— Что теперь с ними будет? — прошептал он.
— Зачем тебе о них думать? Думай о том, что ты на острове, забытом в мировом океане, — так, что ли, ты сказал? Может, тебе интересно узнать, что эта шхера и в самом деле может оказаться забытой. Дорогу сюда очень трудно найти.
Элис продолжал молча таращить глаза.
— Не веришь? Так уже не раз бывало, что о людях, оставшихся здесь, забывали.
Том сел на камень и подпер голову рукой.
— Не хочу пугать тебя, но случалось, что здесь на берегу находили скелеты. Подумай только, каково им было ждать, ждать… и не дождаться. Никто так и не пришел им на помощь.
— Но ведь у твоего отца с собой карта, — сказал Элис.
— Ты так думаешь? Я тут как раз вспомнил, что карта осталась дома… Ай-ай-ай! Плохо дело.
Том вздохнул и, прикрыв рукой глаза, бросил быстрый взгляд на Элиса. Ему ужасно хотелось расхохотаться. «Вот тебе твои катастрофы, — подумал он, — то ли еще будет! Уж я тебе устрою кое-что похуже, только погоди!»
Элис уселся за большим камнем. Солнце медленно склонялось к западу, пищали комары, морские птицы понемногу возвращались к своим гнездам.
Том проголодался и радостно сказал Элису, что дело плохо, есть им нечего. Мол, придется поголодать, как и остальным бедолагам в мире.
— Ты можешь поесть вороники, — предложил он. — Но после от нее живот болит, спасу нет. А пить захочешь — можешь напиться хотя бы вон из той лужи, правда, вода эта соленая и до того затхлая, что даже все мальки подохли. Ты можешь цедить ее сквозь зубы, чтобы их трупы не попали тебе в рот.
Но он тут же понял, что перегнул палку и напугал Элиса. Тот бросил на него долгий, пронзительный взгляд и отвернулся.
Море приняло более теплый оттенок. Часы шли, Акселю давным-давно пора было возвратиться. Оставалось только пугать Элиса, больше делать было абсолютно нечего. Почему Аксель не возвращается? Почему заставил их беспокоиться и терять напрасно целый день? Тому стало жутковато, по телу поползли мурашки. Терпение у него лопнуло.
— Элис! — заорал он. — Где ты? Поди-ка сюда!
Элис подошел к Тому и уставился на него исподлобья.
— Послушай-ка! — сказал Том. — Я должен кое-что сказать тебе. С погодой не все ладно. Будет шторм.
— Но ведь море совсем спокойное, — недоверчиво ответил Элис.
— Просто мы в центре шторма. Так всегда бывает — бац! — и волны захлестывают всю шхеру.
— Так ведь тут есть маяк.
— Он заперт. Нам в него не попасть. А ночью змеи поползут по камням, — продолжал Том нагнетать обстановку.
— Брось выдумывать.
— Может, выдумываю, а может, и нет. А сам-то ты разве не выдумываешь всякую всячину?
— Ты меня недолюбливаешь, — медленно ответил Элис.
* * *Заняться им, к сожалению, было нечем. Том вынул складной нож и пошел в лесок нарезать еловых веток для шалаша. Он не раз строил шалаш для Освальда, когда они отправлялись куда-нибудь далеко от дома. Он резал и рубил до седьмого пота, но чувствовать на себе неотрывный взгляд Элиса было по-прежнему невыносимо. Близился вечер, а моторка все не приходила… Элис спросил, не собирается ли Том подавать сигналы бедствия.
— Какие еще сигналы? Ведь у нас и спичек-то нет.
Том взял охапку лапника и стал мастерить крышу шалаша в кустарнике. Вот идиотство! Надо же такому приключиться! И лодка все не приходит и не приходит! Может, там с маяком что-нибудь стряслось? Нет, тогда бы отец сразу вернулся. Видно, случилось что-то серьезное… И вдруг крыша шалаша обрушилась. Том резко повернулся к Элису и завопил:
— Да что ты знаешь про шторм! Ты его никогда и не видел! Становится совсем темно… И слышишь вдали странный звук, который все время приближается. А птицы вовсе затихают… Я-то уж его слышал. Иной раз вода прибывает, а иногда, наоборот, убывает, — продолжал он. — Катастрофа, и только! Ты видел, как мелко здесь у берега? Одна зеленая тина. А когда волны нахлынут стеной, ничто здесь не удержится и никто!
— И зачем ты все это говоришь? — прошептал Элис.
— Ты это о чем?
— Почему ты так меня не любишь?
— А чего ты ко мне все время вяжешься? Устал я, вот и все! Надоел ты мне. Ложись и спи, понятно?
— А как же змеи? Я боюсь.
— Да ну, нет здесь никаких змей! — нетерпеливо воскликнул Том. — На таких маленьких островках их вовсе не бывает. Надоело мне все это! Как я ни старался с тобой поладить, ничего не выходит. Ты только и знаешь, что плести какую-то чушь, с тобой и сам спятишь! Да и отец почему-то не едет, а он должен давным-давно быть здесь.
— Мне страшно, — повторил Элис, — сделай что-нибудь… Ведь ты все умеешь!
Внезапно он вцепился в Тома и начал лепетать, повторяя, что ему страшно.
— Ты меня напугал! — кричал он. — Сделай что-нибудь, ты все можешь!
Том вырвался из рук Элиса так резко, что тот отлетел назад и упал на мшистую землю. Его большие глаза превратились в узенькие щелочки.
— Ясное дело, — сказал Элис медленно и очень тихо, — твой отец давно должен был вернуться. Почему он не приехал? Вовсе не потому, что не смог найти нас. Это ты сказал, просто чтобы напугать меня. С ним что-то случилось! — Элис помолчал немного и злорадно продолжал: — Может, он сломал ногу и не в силах двигаться! Мы ждем и ждем его, а он не приедет!
— Хватит чепуху молоть! — в ярости крикнул Том. — Такое может случиться только зимой, когда камни обледенеют.
И тут же вспомнил, как прошлой осенью они сидели и ждали, а папа с Освальдом отправились к маякам. На одном острове загорелся газ, линза взорвалась, и осколки полетели папе в лицо. Он чуть не ослеп, они еле добрались до дома, Освальд подсказывал ему, куда рулить, а сам все время ревел…
Элис продолжал взахлеб тараторить, не сводя при этом глаз с Тома:
— А у вас дома ничего и знать не знают. Уже поздно. Под конец они поймут: что-то случилось. Что ты на это скажешь?
— Я скажу, что ты трус! — крикнул Том. — Ты боишься! В штаны наделал от страха! От тебя уже воняет!
Элис внезапно вскочил и бросился на Тома. Блеснули два ряда мелких зубов, рот исказился в отчаянной гримасе. Ослепленный яростью, он налетел на Тома и вцепился в него с такой силой, что тот повалился навзничь. Они стали кататься под навесом из спутанных веток среди кривых елей, где царил полумрак. «Тоже мне гость на лето, чертов дачник, проси пощады, а не то я не знаю, что тебе сделаю!» — думал Том. Он лупил изо всех сил подмятое им худое, костлявое, натянутое, как пружина, тело. Было ясно, что ни один из них не согласится на поражение. И они продолжали драться. Они лупили друг друга в полной тишине, беззвучно, не слышно было даже их тяжелого дыхания. Вот Том отшвырнул обидчика, они оказались чуть на расстоянии друг от друга, но подняться на ноги им не хватило места, они поползли навстречу друг другу и снова схватились врукопашную. Что еще им оставалось делать?
