Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич

– Да? Здорово. – Я сажусь в машину. – Давай, увидимся.

– Антох, погоди!

– Чего?

– А меня повысили! – Васька подходит к моей машине. – Месяца два уже, прикинь!

– Круто. И кем ты теперь?

– Я теперь на спецучастке. Центр, спецобъекты. – Вася переходит на шепот. – Администрация президента.

– Да ну? И чего там? Больше мусорят?

– Да вроде так же. Только секретности больше.

– Ясно. Вась, увидимся как-нибудь, я опаздываю.

– Ну давай, – Васька приветственно поднимает руку. – Ты, кстати, на экране толще выглядишь. Ну, до скорого!

Я трогаюсь и выезжаю в правый ряд.

Нет, я готов принимать окружающих с улыбкой и даже с распростертыми объятиями. Я хочу улыбаться людям и смотреть в будущее с оптимизмом. Но они не дают мне ни единого шанса это делать. Я пытаюсь, но не могу. Поверьте.

– Блядь, куда ты лезешь, скотина? Ты светофор видишь, нет?

Мир пропитан ненавистью. Мужики ненавидят баб, бабы – мужиков, родители ненавидят своих детей, дети жаждут смерти своих родителей, начальники готовы уничтожить подчиненных, а подчиненные – вцепиться в глотки своим начальникам, чтобы потом занять их места. Депутаты ненавидят своих избирателей, а избиратели – тех, за кого голосуют. Народ ненавидит олигархов, а те ненавидят народ.

Как же надоела эта вечная пробка перед тоннелем под Новым Арбатом! Уроды, все уже должны сидеть в своих офисах! Ну почему если мне нужно на «Парк культуры», всему городу сразу нужно туда же, а? На чем я остановился? А!

Евреи ненавидят арабов, а арабы евреев. Все вместе они ненавидят русских, а последние, в свою очередь, ненавидят всех вокруг. Все ненавидят всех, при этом забывая, что окружающие не лучше и не хуже их самих. Мы все чьи-то родители и одновременно чьи-то дети. Мы сами суки-бабы и козлы-мужики, мы чьи-то начальники и чьи-то подчиненные. Мы сами и электорат, и президенты. А главное – мы многонациональны и исповедуем разные религии. Так почему же, еб вашу мать, мы не можем просто ужиться друг с другом? Это же не так сложно, правда? Это не требует материальных затрат, душевных мук и растраченных калорий. Все, что нам нужно, – немного терпимости. Но нет. Границы, религии, национальности, государственный строй, экономические разногласия – все это ничто по сравнению с тем, что по-настоящему движет нами. Имя этой движущей силы – НЕНАВИСТЬ.

Ага. Точно. Посигналь мне. Да, посигналь. Чего дудишь, газелист тупорылый? Куда я подвинусь, если там стоит такой же баран, твой брат водитель-экспедитор? Надуделся? Баран. Давай, двинь мне в бочину. Боишься? Вот именно.

Есть еще одно. То, что всех тут объединяет, – СТРАХ. Всеобщий парализующий страх. Клерки боятся потерять работу, бабы – мужиков, мужики – своих баб, телка, торгующая колготками, боится потных рук хозяина палатки, тот боится, что она его обворует, узбек боится скинхеда и мента, мент боится их обоих, народ боится олигархов и собственного правительства, правительство боится народа. Еще они боятся финансового кризиса, куриного гриппа, роста цен на бензин, расширения НАТО, войны и международных террористов. И наконец, все вместе, включая международных террористов, боятся падения цен на нефть и исчезновения с прилавков водки. Причем неизвестно, чего больше.

И только медиа не боится никого и ничего. Потому что у медиа никого и ничего нет, кроме ее самой и, отчасти, аудитории. Не делайте из нее монстра. Как раз наоборот. Она – добренький старичок вроде Оле Лукойе, который ходит со своими зонтиками и показывает всем сны. То цветные, то черно-белые. А так как эти сны сотканы из ваших чувств, медиа просто выбирает самые сильные. СТРАХ И НЕНАВИСТЬ. Ведь это ваши самые любимые, а главное – самые искренние чувства, не правда ли?

Ну, переключай светофор. Сколько можно его держать? Кто-то проехать, что ли, должен? Так он наверняка через Арбат поехал, а не по набережной. А ты все тупишь. Гаишники все-таки тупые, падлы. Наконец-то. Слава тебе, господи, поехали!

И не пеняйте медиа на то, что она вами управляет, используя «эйфорию единства от безысходности», «истерию ужаса» или как вы там это называете. Разве может быть иначе? Страх и ненависть – единственные средства для управления трусливым и озлобленным стадом. Все зеркально, не так ли? Мы играем только ту музыку, которую вы заказываете. Только ту, которую готовы слушать. Только ту, которой вы достойны. Вы не хотите, чтобы медиа вами управляла? Отлично!

VIVA HATE! Так давайте наконец уничтожим друг друга. Только сделаем это красиво. И не спеша. Мы, медийщики, найдем общего врага, против которого все объединятся. А когда он будет повержен, приступим к уничтожению более мелких врагов, и так постепенно перебьем всех, пока на планете не останется ни одного человека. Наконец-то в мире воцарится тишина и покой. Хотя нет, вру. Абсолютной тишины все-таки не получится. Последний свидетель этой Великой войны свиней будет еще какое-то время тупо отображать опустевшую действительность: телевизор. Некоторые телевизоры, уцелевшие в пожарах и побоищах, будут транслировать друг другу картинку пустой планеты. И круг наконец замкнется. Медиа будет воспроизводить саму себя и потреблять саму себя, пока не кончится электричество. Хотя, уверен, она что-нибудь придумает.

Вам страшно? Все это сделали вы. Своими руками.

Своим страхом и своей ненавистью. Вы отлично научились бояться и ненавидеть. Может, стоит попробовать научиться любить? Слишком сложно? Ну, тогда включайте телевизор, вы снова в студии.

Viva Hate!

Viva Fear!

Viva Mediа!

Ага, ну вот и РИА «Новости». Гениально. Не прошло и часа. Найти бы еще место. Поставлю тут, ебись они в рот, эти эвакуаторы.

Я прохожу через центральный вход, называю охраннику свое имя, даю в окошечко паспорт и иду через турникет. В большом конференц-зале толпа журналистов. Я протискиваюсь, жму кому-то руки и вижу Генку Орлова, который занял два места в последнем ряду. Я сажусь рядом, собираюсь спросить, давно ли началось, и вижу стоящего в первом ряду с микрофоном Дениса Квашина, который спрашивает Шойгу:

– То есть вы хотите сказать, что теракта не было?

Как и предполагалось, на роль жертвы выбрали Шойгу. Он сидит, часто отпивает из стакана воду и подолгу вытирает салфеткой рот:

– Я хочу сказать, что нами не зафиксировано в связи с данным случаем ни одного поступившего в больницы города Москвы человека. – Шойгу кашлянул и закончил более приглушенным голосом: – Равно как и в морги.

– Александр Фадеев, информационный портал Lenta.ru. А как вы объясните наличие видеорепортажей, показанных CNN и некоторыми другими западными телеканалами?

– Я не знаю, почему эти телеканалы поставили в эфир сюжеты, которые не имеют ничего общего с действительностью. Я не отвечаю за эфирную сетку на CNN.

– Да, но вы отвечаете за чрезвычайные ситуации в стране, разве не так?

– Безусловно так.

– Тогда не потрудились бы вы ответить на два простых вопроса: были ли те машины машинами «скорой помощи»? И кого забирали «скорые» у метро «Проспект мира»?

– Повторяю. Ни одна из так называемых машин «скорой помощи» не принадлежит медицинским учреждениям города Москвы. Я не знаю, кого они забирали от здания метрополитена. Когда на место события прибыли настоящие бригады «скорой помощи», на площади не было никаких тел.

– А «так называемые» наряды милиции и спецназа также не имеют ничего общего с государственными органами?

– Сотрудники милиции, ФСБ и МЧС, прибывшие на место события, безусловно, представляют официальные органы. Кроме двух автомашин «Жигули», которые отбыли сразу с так называемыми машинами «скорой помощи».

– Господин Шойгу, почему вы упорно называете машины «скорой помощи», зафиксированные видеокамерами, «так называемыми»? А вместо того чтобы назвать террористический акт террористическим актом используете трусливое словечко «событие» или еще того хуже – «случай»? Случай – это когда у вас на государственной даче пятидесятиметровый бассейн засорился, а здесь мы имеем дело с терактом, который государство в вашем лице пытается скрыть. Почему вы так бесстыдно лжете нам, Сергей Кожугетович?