Виктор Пелевин - Любовь к трем цукербринам
Сестричка молчала. Она насуплено глядела в сторону, и Кеша особо остро ощущал греховность происходящего, заводясь от этого еще сильнее. Скрытая внутри сестрички Мэрилин изредка похрапывала — и при желании звуки можно было принять за вздохи страсти, пробуждающейся в юном теле. Кеша чувствовал, что приближается один из его лучших любовных моментов, который он будет видеть во сне фазы REM и стараться повторить в реальности вновь и вновь.
И вдруг, когда до пика наслаждения оставалось всего несколько шагов, случилось что-то странное.
Раздался треск рвущейся ткани.
Вокруг сестрички, как бы пытающейся заслониться от него тонкими ножками, появились столбцы мелкого оранжевого шрифта — непонятные строчки кода, где часто повторялись слова «mutabor», «module» и «failure», и еще были цифры со множеством перечеркнутых нулей. Потом эти строчки исчезли вместе с сестричкой, и Кеша увидел на столе перед собой голую Мэрилин. Поза сестрички, только что вызывавшая у него такой головокружительный восторг, в исполнении супруги показалась ему непристойной и омерзительной.
А затем произошло что-то невообразимое. Мэрилин несколько раз дернулась — и как бы отслоилась от своей видимой оболочки.
Кеша не понимал, как такое может быть. Она по-прежнему лежала перед ним, задрав разведенные в стороны ноги. Но он чувствовал: в живот ему уперлось что-то невидимое и острое, похожее на выставленный вперед локоть. Мэрилин словно стала невидимым комом, не совпадающим со своим нарисованным телом.
— Мэрилин, — позвал Кеша.
Супруга не ответила. И даже не кивнула.
Кеше пришло в голову, что она попыталась прервать контакт — и умерла, не сумев завершить процедуру. Кеша покосился на вход в пиццерию. Клоун Мутабор и сестричка (она уже возродилась на фейстопе) с интересом смотрели в дверной проем. Со стороны кухни из приоткрытой двери на Кешу глядел официант Джузеппе. Люди всегда, всегда будут слетаться на чужую беду как мухи. Даже если это не люди, а только их электронные чучела.
Надо вернуться на фейстоп, подумал Кеша, и посмотреть — может быть, Мэрилин уже там.
МЭРИЛИН
Она действительно стояла на фейстопе.
Мало того, над ее головой горело рубиновое сердце. А вокруг летали голубки. Если судить по иконе, с супругой все было хорошо. И она опять хотела любви.
«Вот черт,— подумал Кеша.— Что-то тут не то. Она не может одновременно хотеть и не хотеть. И вываливаться из собственного тела. Или ей плохо?»
Он сразу же отбросил эту мысль. Если бы попке было плохо, система засекла бы изменение жизненных показателей — пульса, температуры, ритмов мозга и вообще всего остального, что бывает у человека. Ей давно ввели бы необходимые медикаменты, а если бы дело было серьезным — усыпили бы и эжектировали в медицинский модуль. Такое с прошлыми подругами бывало.
На это время икону спутницы на фейстопе закрывали смешные строительные леса с надписью «ремонтные работы!». Понятно, мягкий социальный юмор — чтобы супруг не переживал зря. Волноваться насчет партнерши и правда не стоило. Если бы Мэрилин увезли, то через некоторое время система подобрала бы ему нового генетически подходящего партнера. Закон.
Кешу и самого несколько раз вынимали из модуля по медицинской необходимости — о чем у него не осталось никаких воспоминаний вообще: он просто приходил в себя на прежнем месте, шэринг пойнте были на нуле, и у него больше ничего не болело. Впрочем, насчет места ясность отсутствовала — то же оно или нет. Модули ничем не отличались друг от друга, так что вопрос, видимо, не имел особого смысла.
Но сейчас происходило что-то странное.
Может, подумал Кеша, программный сбой? Система считает, что все в порядке, а на самом деле... Такого раньше не бывало. Наверно, за это даже полагается компенсация — и можно будет пару недель не ходить на работу...
Главное, вся зоркая проницательность системы вдруг куда-то делась... Кешин испуг и отчаяние не казались ей поводом для тревоги. Наверно, причина была в том, что Кеша не потреблял никакого контента, и система не могла сравнивать его жизненные показатели с нормативом. Но система же умеет читать мысли, подумал Кеша. Или это работает только с контекстной рекламой?
— Ой я дурак! — застонал Кеша.
Ведь у сестрички есть сервисный канал «Поговори со Мной». Кеша никогда его не использовал — потому что не будет же нормальный человек сам лезть системе в зубы.
— Поговори со мной,—сказал он.
— Всегда рада,— ответила сестричка и сделала короткий книксен.
Кеша понял — сервисный канал включился.
— Мне нужна помощь,—сказал он.
— Я здесь для того, чтобы помочь, — ответила сестричка и улыбнулась так обнадеживающе, что Кеша почти успокоился.
— Помощь нужна не мне, а моей партнерше.
— Я здесь для того, чтобы помочь,— повторила сестричка. — Какого рода проблемы вы испытываете? Кивните, когда я угадаю. Проблемы с операциями на фейстопе? Проблемы с системой «LifeBEat»? Проблемы с самочувствием? Вы не кивнули. Кивните, когда я угадаю. Проблемы с операциями на фейстопе? Проблемы...
Кеша кивнул на медицинских проблемах. Сестричка секунду думала.
— Ваши жизненные показатели в норме.
Нет никакой причины волноваться.
— Нет,— сказал Кеша, — ты не поняла. Соседке плохо. Подруге. Мой социальный партнер в опасности. Вы немного знакомы... Ей нужно срочно помочь.
— Я здесь для того, чтобы помочь, — ответила сестричка.— Какого рода проблемы вы испытываете? Кивните, когда я угадаю. Проблемы с операциями на фейстопе? Проблемы с системой...
— Заткнись, дура,— застонал Кеша.— Соседке плохо. Понимаешь?
Сестричка насупилась — похоже, из всего сказанного Кешей до нее дошло только слово «дура». Было непостижимо, как всевидящий цербер мог за секунду превратиться в полоумный автоответчик. Видимо, у обслуживающего Кешу программного дерева с этой стороны ствола росла лишь одна полудохлая веточка. Что было, в сущности, неудивительно — система должна была решать медицинские проблемы сожительницы опираясь на ее собственную био-дату.
Но этого почему-то не происходило.
«Нет, не может такого быть,— подумал Кеша.— Черт, как объяснить-то? Может, рас-шэрить мысль?»
Он сосредоточился и представил себе больную женщину. Скорчившуюся в маленьком мягком пенале. Покрытую язвами и струпьями. Тяжело дышащую.
Сестричка подняла руку и погрозила Кеше пальцем — особым движением руки.
Понятно, подумал Кеша. Жест был ему хорошо знаком. «Ваши мысли приобрели асоциальный характер». Или, по-простому: «Такой контент мы не шэрим».
