Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА
Вид из окон школы на юганский зимник нередко отвлекал любопытных ребят от уроков. Хоть вешай на окна плотные занавески: тянутся глаза к окнам – кто приехал, куда, зачем? Все надо знать подросткам. Зимой еще терпимо: частенько мороз свои узоры плотно накладывал на оконные стекла. А вот весной, когда начинается ледоход, на уроках становятся ребятишки глухими к объяснениям учителей, на переменах звонка не слышат. Приходится их, как утят, загонять в классы. До школы ли сынам охотников и рыбаков, когда на берегу пахнет смолой да сосновой серой – прожаривают, конопатят улангаевцы обласки, лодки, катера. Ох, как горят у ребятишек глазенки и как тянет их на берег! А дома охотничьи ружья начищены, смазаны и патронташи набиты новенькими патронами.
Без задержки, ранней гостьей пришла нынче весна на Юган. После ледохода солнце прибавило накал. Милее ласкает таежный север. Дыбится молоденькая травка, проклевывается скорлупа почек остроносыми листками-цыплятами. Вот-вот закудрявятся деревья.
Какая учеба ребятишкам на ум пойдет, если по вскрывшейся реке плывут первые самоходные баржи, груженные лесом и шпалой. Любуются девчонки да мальчишки пароходами-колесниками и рыбацкими катерами – все посудины освежены, краской блестят, идут по реке, вздымая гордо носы, разбрасывая волны. Идут по таежной реке и рассеивают по берегам чудную музыку из громкоговорителей. Эх, будущим капитанам туда бы, на мостик, или хотя бы простыми палубными матросами. А как волнует, как зовет юных охотников крик гусей и уток на заливных лугах. С ружьем да сетями туда бы! Весной в детских душах бунт – рвутся педагогические цепи. Забыла об этом Зина Гулова, а ведь сама не так уже давно училась в этой самой школе и в эти же окна весной подолгу засматривалась, мечтала…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Жизнь улангаевцев пошагивает неторопливо. Старые старятся, молодые пробуют расправлять свои крылья. Если отсчитать дни назад и вспомнить ночь, когда Таня родила четырех сыновей, то можно сказать: такого случая на весь район не бывало. На другой день после благополучных Таниных родов в магазине Андрониха высказала свое предвидение:
– Быть войне химикатной, атомной. Не к добру бабья урожайность. Верная примета, попомните меня…
Дед Чарымов тоже прогноз дал:
– Наступает времюшко, когда все женщины с помощью науки так будут рожать. Один разок порастопырилась – четыре ребятенка выкрякала, и под замок на всю жизнь это удовольствие… Очень выгодно для государства будет – приплод населения громадный, а убытки-затраты маленькие. Получается, во-первых, женщина вместо четырех разов ходит с животом одинажды; отпускные, родовые получает одинажды; отвлекает врачей одинажды…
– Выходит, и с мужиком бабам спать одинажды?.. – спросила Соня под всеобщий женский смех, перебив научную речь деда Чарымова.
– Нет, с мужиками – воля ваша, а рост населения станет под строгий контроль-лимит, – серьезно возражает дед.
Соня свое мнение первая высказала:
– Господи, куда она с ними?.. Ни мужняя, ни брошенка, ни сведенная, ни разведенная… Что делать будет с мелкотой? Костя-то вроде и письмишки ей не пишет…
Стороной обходили Таню все суды-пересуды, не пускала она в свое сердце досужие вымыслы сплетниц.
Кому-кому, а Югане действительно с рождением Танюшиных сынов забота выпала. Костя еще на Соболином острове однажды размечтался о том, как будет воспитывать своего сына…
«Надо растить детей по-эвенкийски, закалять холодом», – говорил он Югане.
Память у Юганы острее самоловного крючка и долговечнее лиственницы. Она хорошо помнит всех людей своего племени, в котором были сильные мужчины и красивые женщины. Она обязательно исполнит мечту Кости. Будет воспитывать его сыновей по обычаям племени Кедра.
– Как звать их станешь? – спросила Югана Таню, когда та оправилась после родов.
– Боря, Аркадий…
– Во, полудурья!.. От плохих имен ребенки помереть могут, – рассердилась Югана.
– Бабушка, но почему?..
– Чему почему?.. Кто такой Андрюшка Шаманов? Художник! Какой у тебя старший? Знаю, этот! Зови его Андрюшкой. Вяжи на ручку тряпочку, чтоб не путать имена… Второй сын Кости станет Костей. Третий будет Ильей. Кучум – хороший охотник, тебя любит. Четвертый пусть Сашкой зовется. Гулов Сашка – большой человек, председатель! Пиши бумажку, в сельсовет пойду. Метрик-печать стану добывать на парнишонок.
– Бабушка, как же… мы не расписаны с Kостей…
– Сашка Гулов со мной пойдет. Я свидетель. Он свидетель. Видели, Костя спал с тобой, ребятишек делал… Андрюшка, Костя, Илья, Сашка – все Волнорезовы будут.
И горе, и смех с Юганой. В первые дни, когда молодая мать училась пеленать сынков, купать в корыте, купила Югана у Сони в магазине два велосипеда. Отдала их кузнецу и приказала:
– Делай ребенку нарту – зимой на лыжах, летом на колесах. На четыре мальчика делай.
И улангаевский кузнец-умелец, дед Пивоваров, за приличную плату даже перестарался. Изготовил богатейшую коляску с прицепными лыжами для зимы.
– Такая телега для жеребят… Пошто вся из железа? Ее возить бабе тяжело будет… Меняй железо на дерево и бересту, – приказала Югана.
Пришлось кузнецу переделывать, хотя и не хотелось.
– Правило такое: заказ даешь – эскиз-чертеж прикладай… – ворчал старик.
– Какое тебе кис-черт надо? Делай коляску как пух!..
Через несколько дней получила Югана облегченную тележку. Понравилась ей. Ходкая.
Болела душа у Тани еще об одном детище – о звероферме. В конце марта стали щениться соболюшки. Много времени проводила Таня на ферме. А деревенские шептухи тут как тут:
– Танька, спогубит старуха твоих птенчиков. Позавчера, когда ты на работе была, видела своими очами, что она вытворяла… Они, малюсенькие, это значит, обмараются… Так она их вытаскивает из мешочка-пуховика и снегом попку обтирает… Разве можно груднешеньких целыми днями на улице катать?..
Ругалась Таня с Юганой:
– Зачем ты их кормишь куриным бульоном? И молоко не кипятишь…
– Была бы ты корова, не кормила их супом. Мужики растут, еду им надо… Если суп не давать, они титьки тебе оторвут. Засосут, – отвечала невозмутимо Югана.
– Почему ты вместо пустышек даешь им кусочки оленьего, мяса? Подавиться могут, – опять упрекает Таня старую эвенкийку.
– Югана не слепая. Кусочки мяса протыкает палочками. Как они давиться могут? Пустышки-резинки соси сама. Ребенков грех обманывать едой, – спокойно возражает та.
Спорит Таня с Юганой уже не один месяц.
Май нынче теплый, солнечный – душа радуется. Старых и малых в избу не загонишь. Пришла Таня с работы сердитая – нашептали ей снова про Югану.
