Алина Знаменская - Пока живу, люблю
— Ничего я такого не думаю. В Первомайске сейчас довольно скучно, здесь мне нравится.
— Мне тоже.
Марина включила электрический чайник и достала чашки — Поройся в шкафчике, там были какие-то продукты, — предложила Марина.
Вика догадалась, что Марина быстро устает. Что там говорить — скелет скелетом. Похоже, подругу держали отнюдь не физические силы. Ею двигал этот зеленый огонь в глазах. Идея. Дух.
Вика послушно порылась в шкафчике и извлекла оттуда коробку с печеньем, сыр и несколько вареных яиц. На подоконнике стояла миска с огурцами и редиской.
— Никиту позвать? — мельком поинтересовалась Марина, снимая шкурку с огурца.
Вика пожала плечами.
— Поссорились? — догадалась Марина, и Вика поняла, что расспросов не последует.
Марина сразу перевела разговор на Викину родню. Они немного поболтали о Юльке, Валерии и отце. Марина с интересом слушала первомайские новости. Они даже посмеялись немного над общими знакомыми. Вика поинтересовалась, как дела у Макса. На что получила ответ, который ее, мягко говоря, ошарашил.
— У Макса все в порядке. Мы разводимся.
— Что? — Вика не донесла до рта бутерброд. Вернула на тарелку.
Марина спокойно мазала маслом кусок хлеба.
— Я решила, что так будет лучше.
— Что значит — ты решила? Он что.., изменяет тебе? — «догадалась» Вика, вспомнив некоторые эпизоды. — У него.., кто-то есть?
Марина откусила хлеб с маслом, пожевала. Потом пожала плечами:
— У него? Не знаю. Может быть.
— Так, значит, дело не в этом?
Марина отрицательно повертела головой. Виктория наблюдала за подругой с нарастающим беспокойством.
— Тогда я не понимаю. Давно ли ты убеждала меня, что у вас счастливая семья?
— Убедила?
— Ну… — Виктория окончательно растерялась. Совершенно очевидно, что Марина не шутит.
— Викуша, ты так удивлена, будто мы с Максом — первая пара, что решила развестись. Каждая третья семья разводится сегодня. Не распускай слюни!
Марина поднялась и поставила чашки в раковину.
— Ушам своим не верю, — пробормотала Виктория.
— Пошли, я покажу тебе твою комнату.
Марина отвела Виктории спальню рядом с балконом. Здесь стояли железная кровать с панцирной сеткой и деревянный некрашеный сундук. Полотняный коврик на полу служил соединительной деталью между кроватью и сундуком. Больше в комнате ничего не было.
— Мне здесь нравится, — одобрила Виктория.
— Вот и славно. Располагайся.
И Марина ушла. Вика слышала, как она ходит за стеной, что-то негромко напевая. Марина разводится с Максом! Это ни в какие рамки не вмещается. Вика пыталась осмыслить факт. Но осмыслению он поддавался с трудом. Конечно, в их жизни было все не так гладко, как поначалу пыталась изобразить Марина. И Виктория об этом догадывалась. Но чтобы вот так, едва выбравшись из больницы, кинуться в развод? Для этого силы нужны. Энергия. А может… Может, идея развода — это как раз и есть ее новый двигатель? Вика нашла Марину в соседней комнате. Там, кроме старого дивана, обитого новой тканью, имелись лишь крутящийся стул и длинная, во всю стену, полка. Собственно, даже не полка, а самодельный стол. Полка-стол длиной в стену. Если бы Вика не знала, чья это комната, она бы решила, что перед ней стол загруженного работой художника. В свете прикрученной к полке лампы громоздились листы бумаги, свитки ватмана, линейки. В стакане торчали отточенные карандаши. Кругом валялись цветные маркеры. С горизонтально натянутой лески, прикрепленные цветными скрепками, свисали листки с замысловатыми чертежами.
— Чем ты тут занимаешься?
Марина подняла голову от бумаг.
— Возможно — ерундой. А возможно — осуществляю свою мечту.
Вика вошла и села на диван. Марина развернулась в ее сторону.
— Хочу заняться дизайном интерьера.
— Этого дома?
— И этого дома в частности. И.., вообще.
Вика всматривалась в подругу, пытаясь докопаться: то, что говорит Марина, можно воспринимать как заявление здорового человека? Или же этот бред — следствие болезни?
— Ты.., серьезно?
— А что? Ты что-то имеешь против?
— Нет, я в том смысле… Честно говоря, в твоей городской квартире.., там.., как-то не заметно новаторских идей по интерьеру. Нет, там, конечно, все здорово, но как бы…
— Как бы не мое, — закончила за нее Марина.
Вика кивнула.
— Вот именно. Я долго подстраивалась под стандарт. Теперь я намерена выпустить джинна из бутылки.
— Выпустить кого, прости?
— Себя. Я как джинн триста лет сидела в бутылке, закупоренная пробкой и залитая сургучом. Надоело, я хочу жить, Вика! Не оглядываясь ни на кого. Исполнять свои желания. А у меня их, как оказалось, достаточно. И не хлопай на меня ресницами. Я в своем уме. Макса больше обманывать не хочу, пусть живет по-своему.
— Извини, Марина, но мне кажется, ты не до конца себе все представляешь… А твои девочки? Как ты им все преподнесешь?
— Я сделаю все, чтобы девочки не пострадали. Мы объясним им, что лучше жить в деревне, поскольку здесь воздух и все такое. Я ведь не собираюсь препятствовать их встречам с отцом.
— Ты собираешься жить здесь?
— Вот именно!
Глаза Марина отчаянно сверкали зеленью. Эта зелень выдавала в ней ту самую Марину, которую помнила с детства Виктория.
— Как ты себя чувствуешь? — на всякий случай спросила Виктория.
— Отлично, — кивнула Марина и вернулась к своим чертежам.
Чика отправилась к себе. Легла на кровать под прохладные простыни. Долго ворочалась, укладывая мысли, а когда в открытую форточку потянуло дымом, Вика села на кровати и уставилась в синий проем окна. Кит курил на балконе, и струйка дыма безмолвным приветом вползала в комнату. Никиту не было видно, но он находился совсем рядом. Вика это остро чувствовала. Вместе с дымом вполз его запах. Вика прикрыла форточку, но это помогло мало. То, что случилось днем, среди синих цветов, навязчиво окутывало ее, обступало, дотрагивалось, будоражило. Она не знала, что с этим делать. Куда себя деть. Свое тело, подключенное к электросети. Свои мысли.
Вика смотрела в окно. Звезды были рядом. И Кит был рядом, за стеной. И по балкону она могла бы запросто пройти к нему хоть сейчас. Но разве она это сделает? Так же невозможно, как дотронуться до звезд…
Проснулась Виктория непривычно рано. Спустилась в сад. Ноги быстро промокли от росы, подол сарафана — тоже. Она решила набрать ягод на компот и двинулась в сторону малинника, но тут же остановилась. В малиннике что-то шевелилось и ворчало. Собака? Вика стояла как вкопанная, пока из зарослей не возникла обвязанная платком голова бабы Лены.
— И где тебя носит, говорю? Будто дома у тебя нету!
