Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон
Когда Дока с девушкой немного успокоились, за дверью раздался осторожный возглас, затем кто–то негромко побарабанил костяшками пальцев по деревянной лудке. Пытаясь справиться с расслабухой во всем теле, он лениво пошевелился, с трудом протолкнул через рот осевший голос:
— Кого там черти несут?
— Своих, — недовольно отозвались из маленького коридорчика. — Вы скоро?
— Не пускай никого, — тревожно зашептала партнерша. — Не забывай, что мы находимся на Кавказе, в горах.
— Да это свои, — невольно засмеялся он. — Где они будут ночевать, на улице?
Она ничего не сказала, лишь накрылась тощей подушкой, стараясь сдержать вновь накрывшую ее мелкую судорогу теперь уже от беззвучного хохота.
Но, видимо, не суждено было провести им отпуск вместе. На другой день группа, в которую записали и Доку, сразу после завтрака отправилась по дну ущелья по направлению к горной вершине под названием Грезы Любви, а девушка с другой группой должна была пойти в Цейское ущелье. Им предстояло расстаться всего на пару дней. Если бы это было в обычном городе или селе, время пролетело бы незамеченным, но на турбазах, курортах, в домах отдыха действуют правила иные. За два дня там перед глазами прокручивается такой яркий калейдоскоп из новых ощущений, что из памяти начисто стирается даже утренняя информация, к вечеру становясь похожей на прошлогоднюю. В сопровождении величавого кавказца–проводника они добрались до самой горы во второй половине дня, быстренько поставили пару ненадежных палаток, развели костер, кто–то из наиболее шустрых туристов смотался в ближний аул за слабенькой на градус аракой. Когда на горы снова внезапно упала черная как волосы горянок ночь, начался настоящий пир при горящих в костре сухих ветках. Доке всунули в руки гитару, и он запел. Он и до этого испытывал к себе повышенный интерес женского пола, а после исполнения нескольких шлягеров вообще превратился в Грея из романтического произведения. Успевшая переспать с ним жена неизвестного летчика не сводила прекрасных печальных глаз, с каждым новым глотком араки осознавая яснее, что тягаться с молоденькими девушками, плотным кругом облепивших Доку, ей будет не под силу. А на того нашло вдохновение, он перебирал струны как настоящий гидальго, вел себя как истинный испанский гранд в окружении прекрасного пола. Когда дошла очередь ставить автографы на бейсболках, на его кепочке для всех желающих не хватило места. Не уставая извлекать из гитары чарующие звуки, он, тем не менее, не прекращал приглядываться к девушкам с роскошными распущенными волосами вокруг. Коротковолосые, как и короткие в остальном, его по прежнему не волновали.
Вскоре проводник–кавказец объявил, что местный закон предписывает, чтобы каждый член группы выбрал себе невесту или жениха и провел с ними ночь на горе Грезы Любви. Было понятным, что проводники из аборигенов таким образом в первую очередь заботились о собственных удовольствиях, но обычай понравился всем. Несколько девушек в томном ожидании уставились на Доку. Он выбрал окутанную каштановыми завитушками до пояса, глубоглазую красавицу с тонким с горбинкой носом, с выразительными губами и высокими грудями, ту, которая расположилась прямо перед ним. Жена летчика опрокинула в себя стакан аульной бормотухи, не обращая внимания на домогания нескольких мужчин сразу, отправилась в палатку оплакивать неудачный перед этим поступок с сосанием Докиного члена. А он с невестой продолжил пир. Когда звезды приблизились настолько, что их стало возможным потрогать пальцами, когда почти все разбежались по ближним кустам и началась смачная кустотерапия на каменистой почве, они поднялись, взявшись за руки, молча прошли к одной из палаток. Захватив с собой одеяла с брезентовыми дождевиками, по освещенной громадной турецкой луной узенькой тропинке отправились вглубь колючего леса. Они удалялись от лагеря все дальше, пока запах дыма от костра прекратил щекотать ноздри, пока перестали долетать звуки человеческих голосов. Вскоре тропинка почти испарилась, стало ясно, что без проблем вряд ли можно будет вернуться обратно, а они все шли и шли, давно потеряв под ногами каменистый путь. Теперь их со всех сторон окружал первозданный, обильно обнесший себя колючками, корявый горный лес. Где–то трещали сучья, будто кто–то огромный продирался следом, где–то приглушенно кричали какие–то живые существа, с серебряными переливами журчала невидимая вода. И падала далеко вниз, уже оттуда доносясь звуками орлиного клекота. Наверное, они шли по краю пропасти. А потом и лес кончился, под ногами захрустела мелким камнем тоненькая дорожка от словно подброшенного кем–то вертлявого каната. Слева чувством опасности в кромешной тьме осязалась пропасть, справа вздымались к звездному небу отвесные скалы. На одном из поворотов Дока споткнулся о валун, вслепую пошарив вокруг, нащупал отшлифованную ветрами ступеньку и, крепко сдавив ладонь подружки, потащил ее за собой на верх. Он подумал, что за валуном скала обрывалась бездонной пропастью, а ступеньки приведут к начавшей новый виток тропинке.
Наконец, Дока разглядел впереди небольшую полянку, залитую по ветви деревьев вокруг густо–синим лунным светом. Пройдя на ее середину, он расстелил шерстяное солдатское одеяло, упал на него и запрокинул голову к небу. Мыслей не было никаких, лишь глаза невольно следили за движениями невесты на одну ночь. Девушка в этот момент укладывала сбоку одеяла грубые дождевики, потом распрямилась, сбросив спортивные штаны, спустила заодно и беленькие трусики. И легла рядом, рукой нащупывая пуговицы на его рубашке. Облегченно вздохнув от того, что не надо овладевать женщиной в который раз силой, Дока расстегнул ремень на брюках, потом стащил с себя рубашку. Ребром ладони привычно провел между ног партнерши, ощущая приятную щекотливость от мягких завитков волос. Раздвинув половые губы, поводил пальцем по скользкому и горячему ущелью с пахучим запахом от него. Напрягшийся член медленно встал в полный рост, покачал отяжелевшей головкой. Вскоре он был готов к добросовестному исполнению своих обязанностей.
— Не надо руками, они могут быть грязными, — ласково попросила девушка. Охватила пальцами его половой орган. — Войди сразу им, он у тебя такой роскошный…
Дока послушно исполнил просьбу, он знал наверняка, что теперь его член будет работать долго, потому что в нем самом и в его мужском достоинстве забродила та самая сила, значительнее которой нет ничего на свете. Недаром купола церквей, пагод, мечетей с минаретами возводят в точном соответствии с половым органом мужчины, и уже из них возносятся хвалебные молитвы Господу, прося защиты, благополучия и справедливости. Только на мужской член можно опереться спокойно, не боясь опрокинуться навзничь, все остальное шатко, лживо и ненадежно. И Дока исправно повторял движения по примеру коротких волн, которыми было пронизано не только все живое на земле, но и сама Вселенная. Разметав каштановые волосы, подружка под ним изнывала от сладостных мук, стараясь неосторожным движением не сбить партнера с пойманного им ритма. Она не решилась поменять позу даже тогда, когда в спину окончательно впился острый осколок камня, когда кто–то большой и неловкий протопал по лесу совсем рядом, издав недовольное ворчание. В этот момент партнер особенно страстно старался добиться ответной ее любви, обцеловывая лицо, шею, грудь долгими поцелуями. Она отвечала ему тем–же.
Так продолжалось до тех пор, пока оба не поняли, что силы на исходе. Дока перекатился на спину и лег рядом, девушка накрыла его и себя грубыми дождевиками.
— Я хочу, чтобы мы больше не расставались, — высказала она свое пожелание ему на ухо.
— Непременно, — пристраиваясь поудобнее, полусонно буркнул он. — Ты мне понравилась.
Девушка счастливо улыбнулась. Она, как и он, не хотела думать больше ни о чем, потому что ей, как и ему, так хорошо не было давно.
Утром обоих разбудило сердитое похрюкивание. Подружка больно толкнула Доку локтем. Открыв глаза, он увидел, что ноги их обнюхивает дикий кабан. Громадные клыки выпирали из нижней челюсти двумя маленькими бивнями, длинный нос свирепо морщился.
— Не шевелись, — как можно спокойнее прошептал Дока. — Если его не испугать резким движением, он уйдет сам.
— Он уже напугал нас внезапным появлением, — боязливо потянула ноги под себя партнерша. — Прогони его, иначе этот зверюга отгрызет мои пятки.
— Я сказал, не дергайся, — чуть жестче повторил он. — Это вепрь, его не трогают ни волки, ни даже медведи.
Девушка расширила глаза, вперилась в кабана с еще большим напряжением. Затем сглотнула набежавшую слюну:
— Один из медведей прошел по лесу недалеко от нас, когда мы занимались любовью, — скороговоркой зачастила она. — Я думала, что нам пришел конец.
