Семен Малков - Ветер перемен
Художественной руководительнице студенческой труппы было немногим более сорока лет. Она закончила «Щуку» и успела поработать в одном из московских театров, где вышла замуж за своего товарища. Ее муж тоже был на вторых ролях, не блистал красотой, но пользовался успехом у женщин. Он вряд ли на ней бы женился, если бы не забеременела и не родила ему ребенка. Но и после этого не оставил своих привычек, и их семейная жизнь стала сплошной цепочкой его измен, во время которых он исчезал из дому.
— У меня, по сути, не было мужа. Дочь редко видела отца, и я растила ее одна, — с горечью поведала она Наумову. — В конце концов мне это надоело. Год назад мы развелись, разменяли квартиру, и однокомнатная досталась нам с дочкой. Но и она недавно вышла замуж и теперь живет отдельно.
— Выходит, ты осталась одна-одинешенька? — сочувственно произнес Артём Сергеевич. — Я не заметил, чтобы тебе кто-то звонил или встречал после работы. Или друг у тебя все-таки есть?
— Никому я не нужна, — грустно, но не без кокетства, судя по брошенному на него теплому взгляду, ответила Юлия и, вздохнув, добавила: — Было бы совсем одиноко, но спасает любимая работа, которая занимает все мои помыслы и время. Дома только ночую.
Она нравилась Артёму Сергеевичу, но, сознавая огромную разницу в возрасте, даже когда испортились отношения с женой, он и в мыслях далеко не заходил. Ему был непонятен женский интерес, который проявляла к нему Юлия. «Стар я для нее, — глядя в зеркало, убеждал себя Наумов, хотя его крепкая фигура, моложавое лицо и густые, зачесанные на пробор седые волосы говорили о том, что он еще может нравиться. — Какой из меня любовник? Только опозорюсь».
Юлия несколько раз после работы приглашала его в гости «на чашку кофе», но он не решался пойти навстречу ее желанию, хотя соблазн был велик. И главным препятствием, как честно признался себе Наумов, была не боязнь изменить Варе, верность которой хранил долгие годы. Царившая дома тоска, и взаимное отчуждение подготовили его к этому. Просто от воздержания он утратил мужскую уверенность и опасался, что окажется несостоятельным.
И только накануне премьеры телеспектакля принял ее приглашение, так как отказаться не мог. Выяснилось, что у Юлии день рождения. Артём Сергеевич об этом не знал и был очень смущен. Студенты, руководство клуба и профком МАИ преподнесли ей цветы, а он лишь сконфуженно сказал:
— Поздравляю от всей души и желаю тебе счастья, Юленька! Прости, что не знал. Букет за мной!
— Вот сегодня ты мне его и преподнесешь! — ничуть не обидевшись, весело ответила она и приказным тоном добавила: — Прошу явиться ко мне с ним к семи вечера. И без опозданий!
Деваться Наумову было некуда «Ну, это все же не то, чтобы остаться с ней наедине, — мысленно успокоил себя. — Уйду вместе с остальными». Очевидно, Юлия заметила его смущение, потому что, улыбнувшись, сказала:
— Это рядовой день рождения, и никакой шумной компании у меня не будет. Придет только дочка с мужем и соседка по дому, с которой я дружу. Так что смокинг и бабочку надевать не обязательно.
И правда, когда Наумов, не поскупившись на шикарный букет и дорогие французские духи, появился в ее уютной квартирке, праздничный стол был накрыт только на шесть персон. Он немного запоздал, и гости уже были на месте.
— Знакомьтесь! Маститый ученый, но драматург только начинающий. Зовут — Артём Сергеевич, — весело представила его Юля. — Его пьесу вы скоро увидите по телевизору.
Она указала жестом на свою копию, только помоложе, и длинноволосого, похожего на дьячка парня.
— Это моя дочь Зоя и ее муж Вадим. Оба еще студенты.
— А я — лучшая подруга хозяйки, — самостоятельно представилась бойкая смазливая бабенка, сидевшая рядом с совершенно лысым толстяком в очках. — Мой жених Вадик, — небрежно кивнула она в его сторону. — Между прочим, он тоже ваш коллега, доцент.
Лысый с достоинством привстал, Наумова усадили рядом с хозяйкой, и пошел «пир горой». Когда уже достаточно выпили и закусили, по инициативе бойкой соседки включили магнитолу и устроили «разминку». Доцент, несмотря на свой солидный вид, оказался лихим танцором, и они с Зоей выделывали причудливые па. Молодожены мало им уступали, и, зараженный общим весельем, Артём Сергеевич пригласил Юлю. Выпитое разгорячило кровь и, прижимая к себе ее податливое тело, он испытал уже подзабытое упоительное волнение.
— Ну, Артём, не ожидала, — горячо прошептала ему на ухо Юля, почувствовав сквозь платье его напрягшуюся плоть. — Неужели я тебе так нравлюсь?
Она прильнула к нему плотнее, и это тесное единение взволновало их еще сильнее, порождая эротические фантазии.
— Останься, когда все уйдут! — обдав жарким дыханием, тихо попросила Юля, когда снова уселись за стол. — Тебе будет хорошо со мной, я знаю!
Наумов не ответил, но в тот момент ему, охваченному мимолетной страстью, казалось, что сам только об этом и думает. Но когда ушли к себе соседи и собрались домой молодые, он успел остыть, и им овладели прежние сомнения. Юлия уже не казалась ему такой привлекательной, и Артём Сергеевич, не без сожаления, решил: «Нет, только не сегодня! Боюсь, ничего не выйдет, да и не готов я еще изменить Варе!»
А когда молодожены ушли, сказал убиравшей со стола хозяйке:
— Мне хотелось бы у тебя остаться, но сегодня никак не смогу. Да и вообще нам обоим стоит подумать. Ты еще молода, и не такой, как я, тебе нужен.
— Мне это лучше знать, Артём, — бросив на него взгляд, полный сожаления, сказала Юлия. — Я думала, ты храбрее.
И проводив до дверей, больше не произнесла ни слова.
* * *Наумов вернулся из гостей поздно. Был первый час ночи, и Варя уже спала. Он тихо разделся и скользнул, стараясь не разбудить жену, под одеяло, но она все же проснулась.
— Где ты был и почему не дал мне знать? — сурово спросила она, садясь на постели и принюхиваясь. — Все! Можешь не отвечать. Ты пьян, и от тебя несет дамскими духами. До чего же ты докатился! — сквозь слезы сказала она, вставая и забирая свою подушку.
— Ты куда? Не дури! — придержал ее за ночную рубашку Артём Сергеевич. — Я тебе все объясню. Это совсем не то, что ты думаешь!
— Завтра поговорим! А сейчас мне спать с тобой противно, — гневно бросила Варя. — Лягу у матери на диване. Мне рано вставать на работу.
Жена ушла, и Наумов ее не удерживал. Он устал, и ему хотелось спать. Зная характер Вари, собирался с ней объясниться наутро, когда немного успокоится. «Ладно, поговорим за завтраком, — решил Артём Сергеевич, засыпая. — Думаю, она меня амнистирует. Ведь я ей не изменил, и совесть моя чиста!» Но утром жена ушла на работу, когда он еще спал, а потом произошло такое, что им стало уже не до объяснений.
Домой Варя вошла с почерневшим лицом. В руках у нее был надорванный конверт, и Наумов понял, что она достала письмо по пути из почтового ящика.
— Вот, почитай, — протянула ему Варя конверт, устало опускаясь на кушетку в прихожей. — Этот сукин сын бросил Танечку, а она беременна! Я туда поеду!
— Погоди! Ты лучше расскажи мне, как это случилось, — с сочувствием сказал Артём Сергеевич, откладывая конверт в сторону. — В письме, наверное, очень личное, чего мне и знать не надо.
Он помог жене снять пальто, они прошли в свою комнату, сели на диван, и Варя расплакалась. Немного успокоившись, она вытерла слезы и рассказала:
— Альберт вконец запутался. Завел на службе любовницу, следователя прокуратуры, и на пару с ней за мзду выпускал пойманных преступников. Эта баба, — старше него и с ребенком, крепко держит Алика в руках, и, когда бедная Танечка, — глаза Вари вновь, наполнились слезами, — потребовала, чтобы он с ней порвал, наглая стерва учинила скандал и увела ее мужа с собой. А она беременная!
Варя разрыдалась, и Артём Сергеевич, понимая ее состояние, молча ждал, пока жена успокоится. Потом дал ей свежий носовой платок и сказал:
— И мне очень жаль Танечку. Особенно в ее нынешнем положении, когда она ждет ребенка. Альберт поступил с ней непростительно! Но, может быть, это и к лучшему. Бог знает, что делает.
— Чего же тут хорошего? — перестав плакать, недоуменно посмотрела на него Варя. — Они в церкви венчаны!
— Ну и что? Я же говорил тебе, что их брак непрочен, — напомнил ей муж. — Ничего путного не ждет Танечку с этим продажным ментом! Вряд ли он может исправиться и стать порядочным человеком. У Танечки слишком чистоплотная натура, чтобы с ним жить, если даже вернется.
— Ты хочешь сказать, что ей лучше одной воспитывать ребенка? — покачала головой Варя. — Отдать такого видного мужика этой стерве? Танечка ведь его любит!
— Ну и зря! Недостоин он ее любви, — убежденно произнес Артём Сергеевич. — И она там не одна. У Танечки — любящие родители, которые помогут ей, как и ее старшей сестре, когда та разошлась с мужем.
