Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
— Спасибо, Том. — Девушка протянула ему двадцатидолларовую бумажку.
— Не надо. Они просто вас не знают.
— Спасибо.
Минут через десять мы переехали мостик, переброшенный через небольшую речушку, свернули на дорожку и вскоре остановились перед воротами. Девушка нажала на какую-то кнопку, и ворота открылись, и мы покатили по аллее, ворота за нами закрылись.
— Ну, вот мы и дома. — Девушка с улыбкой взглянула на меня.
— Прекрасно. — Я вышел из машины и открыл ей дверь.
— Возьми сумку. Сейчас август, и все слуги кроме садовника в отпуске.
Я двинулся следом за ней.
— Вот твоя комната, — сказала она, указывая на одну из дверей. — Ванная вот там, а этот коридор ведет либо на пляж, либо к бассейну. Туалет на другой стороне дома.
— А это что? — Я указал на дверь, о которой она ничего не сказала.
— Это моя комната. Раньше в ней жил муж. Еще что-нибудь показать?
— Где стиральная машина? — спросил я. — Мне надо кое-что постирать.
Я заворочался на кровати и открыл глаза. Было приятно лежать на простыне, закутавшись в одеяло, по-видимому, я успел забыть, что такое спать в постели.
Я приподнялся на локтях. Перед тем, как лечь, я засунул в стиральную машину всю свою одежду, и сейчас надо было найти сушилку, чтобы одеться к вечеру. Я вылез из-под одеяла, надел шорты, направился к двери. Неожиданно мой взгляд упал на диван. На диване, чистая и выглаженная, лежала моя одежда.
Я пытался вспомнить, как хозяйка дома вошла в мою комнату, но не смог. Значит, я действительно крепко спал. Я потрогал одежду. Наверное, ее положили туда совсем недавно, так как она еще хранила тепло утюга. Теперь побриться и в душ, тогда я снова почувствую себя человеком. Я принял душ перед сном, но сейчас почему-то хотелось помыться снова.
Я долго наслаждался горячей водой. Когда я вышел из ванной, в воздухе стоял запах марихуаны, а на вешалке рядом с кабинкой висело полотенце. Вытершись, я подошел к окну. «Роллс-ройса» рядом с домом не было. Тогда я постучал в дверь ее комнаты. Мне никто не открыл. Потом я прошел по всему дому. Пусто.
Взяв из холодильника банку пива, я поднялся на веранду и уселся в шезлонг. Передо мной открылся великолепный вид на залив с далеким кораблем, направлявшимся на юг. Наступил вечер, и небо покрылось крупными, алмазными звездами. «Неплохо, — подумал я. — „Роллс-ройс“, прекрасный дом, панорама. Красиво жить не запретишь».
— Есть хочешь?
Я обернулся. Она стояла в нескольких метрах от меня с большой белой сумкой, на которой виднелось какое-то изображение.
— Я купила мяса, цыплят, салат и жареной картошки. Мне не хотелось готовить.
Еды было столько, что хватило бы на целый полк. Наконец я откинулся на спинку стула.
— Еще один кусок, и я лопну.
Девушка улыбнулась. Она сама почти ничего не съела.
— Положу остальное в холодильник, — сказала она. — Может, тебе захочется еще.
Поставив тарелки в мойку, мы поднялись на веранду. Принцесса взяла стакан красного вина, я — еще одну банку пива. Достав неизвестно откуда коричневую сигарету, она закурила.
— Ты много куришь? — спросил я.
Девушка пожала плечами и передала сигарету мне. Я затянулся. Вкус показался мне еще более приятным, чем в машине.
— Так чувствуешь себя менее одинокой.
Сделав еще одну затяжку, я протянул ей сигарету.
— Одинокой? По-моему, у тебя есть все.
— Да. Бедная маленькая принцесса, — насмешливо ответила она.
— Я не это имел в виду. Ты красива, и вряд ли долго будешь одна.
— Вообще-то у меня нет привычки ходить по городу и искать знакомств.
— Ко мне это не относится. Я сам тебя позвал, не помнишь?
— Не сердись. Я все это придумала и немного увлеклась.
— Принцесса!
— Не называй меня так! — вдруг резко воскликнула она. — Меня зовут…
Она не договорила. Наклонившись, я вынул у нее изо рта сигарету, обнял свободной рукой и поцеловал. Сначала ее губы показались мне твердыми, затем — мягкими, еще через мгновение — теплыми, а оторвавшись от нее, я увидел, что они дрожат. Заглянув ей в глаза, я понял, что в них намного больше голубого цвета, чем мне показалось вначале.
— У тебя глаза, как у твоей матери, Кристина, — сказал я.
— Ты знал мое имя? — удивилась она. — Тогда зачем же ты называл меня принцессой?
Во мне снова прозвучал голос отца.
— Если бы ты была моей дочерью, я называл бы тебя именно так, — сказал он.
Кристина схватила меня за руку.
— Что это, Джонатан? Я схожу с ума или на меня так действуют сигареты?
Я поднес ее руки к своим губам.
— Не бойся, мы просто играем в следопытов.
— В следопытов?
— Да. Мы идем по следам наших родителей. — Я встал и вытащил ее из шезлонга. — Альбом с фотографиями все еще в библиотеке?
Кристина кивнула.
— На верхней полке в углу.
Там, действительно, одна на другой лежали пять толстых книг в кожаных переплетах. Я открыл только одну, вторую сверху, и сразу попал на нужную страницу. На фотографии улыбались друг другу мужчина и женщина.
— Почти как мы, — с восхищением прошептала Кристина.
— Почти, но все-таки не мы. Это наши родители, твоя мать и мой отец. — Я перевернул страницу. — Здесь есть и другие фотографии.
— Закрой! — крикнула Кристина и, хлопнув дверью, выбежала из библиотеки.
Я пошел за ней. Войдя в ее спальню, я увидел, что она лежит на кровати и плачет, уткнувшись лицом в подушку.
— Извини, может, мне лучше уехать?
Она подняла голову.
— Нет!
— Я пришел сюда не для того, чтобы причинять тебе боль.
— Знаю. Я расстроилась по другой причине. Я на десять лет старше тебя и должна себя контролировать.
Я ничего не ответил.
— Дэниэл. — Заглянув ей в глаза, я увидел в них знакомое выражение и понял, что сейчас ее устами говорила ее мать. — Я все еще люблю тебя и хочу быть с тобой.
С невероятным усилием я оторвался от ее глаз и прикоснулся губами к ее лбу.
— У тебя горячая голова, попробуй заснуть.
— Я не хочу спать, — она усадила меня на кровать рядом с собой. — Мне надо очень многое тебе сказать. Ты очень обозлен. Раньше я никогда не видела такого обозленного человека. Вот почему я ушла.
— Ты никогда не уходила. — Я бережно опустил ее голову на подушку и она сжала мою руку.
— В некотором смысле это так, — прошептала она. — Я, действительно, никогда не уходила от тебя.
Скоро Кристина задремала. Посидев на кровати еще пару минут, я осторожно вышел и стал собирать вещи.
— Джонатан.
— Не лезь мне в голову, отец. Уходи. Ты умер.
— Я не лезу тебе в голову. Ты просто нужен мне, вот и все.
— Тебя больше нет, отец. И тебе никто больше не нужен.
— Я люблю ее, Джонатан.
— Ты любишь ее мать.
— Ее мать живет в ней так же, как я в тебе.
— Ничем не могу помочь тебе, отец. Оставь меня в покое. — Меня поразила внезапная догадка. — Значит, эта девушка твоя дочь?
— Нет. — В голосе отца появились грустные нотки. — Если бы она была моей дочерью, я мог бы сказать ей все сам.
— Но ее мать тоже умерла. Почему ты с ней не поговоришь?
— Мертвые не разговаривают с мертвыми, сынок. Говорить могут только живые.
— Ты с кем-то разговаривал, Джонатан?
Я обернулся и увидел Кристину.
— Мне показалось, я слышала голоса, — сказала она, входя в комнату.
— Здесь никого нет.
Она взглянула на почти собранный рюкзак.
— Ты уезжаешь?
— Нет. — Я бросил сумку, и мои вещи рассыпались по кровати. — Я никуда не еду.
— Послушай, — с явным любопытством начала она. — Что произошло между твоим отцом и моей матерью?
— Не знаю. Но мне почему-то кажется, что для отца это было очень важно. Я пришел сюда, чтобы найти ответ на этот вопрос.
— Я тоже чувствую, что между ними что-то было. — Кристина понимающе посмотрела на меня. — Ты знаешь, мама вела дневник, и может быть…
— Может быть, это именно то, что нужно, — быстро сказал я. — Ты знаешь, где он?
— Да. Мама жила здесь, а когда она умерла, все ее вещи куда-то отправили. Но дневники остались в библиотеке, так как никто не хотел ими заниматься.
— Мы можем их посмотреть?
— Потом их отослали в Майами, но я знаю, как их найти. Если хочешь, поедем туда завтра.
Я улыбнулся.
— Только не очень быстро.
— Со скоростью пятьдесят пять миль в час, — Кристина засмеялась и пошла к себе. Спокойной ночи, Джонатан.
— Спокойной ночи, Кристина. — Дождавшись, пока дверь за ней закроется, я разделся, лег в постель, и через несколько минут уже крепко спал.
