Михаил Гиголашвили - Захват Московии
Кажется, у Исидора в «Манифесте» так и прямо и сказано, что все беды происходят оттого, что нет глаголов совершенного вида в настоящем времени: всё или уже «сделано», кем-то и когда-то, или будет «сделано», кем-то и когда-то, но сейчас ничего не готово и готово быть не может по определению, потому что вначале язык отражает жизнь, а потом — наоборот, жизнь начинает жить по законам языка… Надо бы посмотреть внимательно их Манифест…
Нет, всё в порядке. Никуда бежать не надо. Досижу тихо, как мышулька в кастрюльке… несколько дней осталось…
Я залез под душ и начал мыться с особой тщательностью. Под горячей струёй змейка в животе стала расправляться, сползать вниз, ей было тесно, хотелось наружу, но я не дал ей вырасти, запретил угрожающе качать головкой. Сейчас этого делать нельзя. Надо перевести эти мысли на запасной путь. Сделаешь сейчас, потратишь силы — где потом, когда надо будет, наберёшь?..
Дедушка Людвиг учил руками особо не блудить, потому что на жизнь одного мужичины бог выделил всего три ведра спермы, и ни каплей больше: «Nur drei Eimer, mein Lieber, und kein Tropfen mehr, weiss nicht, warum Herr Gott so geizig an diesen Tag war»[48], — поэтому расходовать её надо бережно и расчетливо, чтобы не получилось вроде «русской работы»… Но я не слушался его и тайком таскал в летнюю баню порножурналы, которые в изобилии водились у папы Клеменса в запертом шкафу, ключ к которому давно уже был подобран…
Но когда я стал взрослым, дедушка Людвиг запел другую песню: что онанизм — это праздник, который всегда с тобой, что день умного человека должен начинаться с мастурбации, которая снимает агрессию, успокаивает, настраивает на позитивный лад, онанизм — это вообще-то изгнание дьявола, чистка глаз, души и тела, то добро, на которое расщедрился Господь, оставив несчастным людям лазейку для выпуска злой похоти: «Это спусковой механизм, работающий на смазке воображения». Ну да, спусковой…
Интересно, была ли у фон Штадена своя баня?.. Наверно, как же в России без бани! Говорил же полковник, что русская национальная идея — это «бутылка-баня-борщ»… Или «баба-баня-дача»?.. Нет, если есть дача, то в неё и баня, и бутылка, и баба входят, как без них на даче?..
Да, баня и печь хорошо дополняют друг друга: теория печи, практика бани… Путь на печь через баню. Или, лучше, в баню через печь… Нет, это выходит по-дахауски… Когда мы были на вылазке в Аушвице, экскурсовод сообщила, что первая печь — для ведьм — была выдумана, конечно, немцем в Силезии, в городе Нейсс, хотя проходимость была слабой: за девять лет — около тысячи ведьм и колдунов. И так с укоризной, исподтишка на нас посмотрела — знала, что группа из Германии… Что делать? Это надо нести-носить всю жизнь… Даже в Австралии, когда мы в буш на экскурсию приехали, аборигены как услышали «Джормэни», так сразу давай руками «хайльгитлер» показывать и копьями трясти… Во всех странах печально известны…
Помнится, мама рассказывала, что фон Штаден так расширился и так рассвоеволился, что Грозный решил его сокротить… ну да, сокротить, сделать кротким… или коротким?.. Как раз была причина — крымский хан выслал отряд лазутчиков напасть на Москву, поджёг пригороды, а фон Штаден, вместо того чтобы отражать татар, играл у себя на даче в кости, до чего был большой охотник. И царь показал ему, где кузьки зимуют, — отнял вотчину, разорил медоварню, перебил учёных медведей и собак, а сам фон Штаден едва сумел ноги и голову унести, спрятавшись в обозе, идущем в Поморье, а там, далеко на севере, раздобыв себе новые «папиры», поселился около Белоозера в рыбной слободе, где поставил мельницу, на которой молол рыбьи скелеты в муку. Эту муку подсыпали свиньям в корм, отчего те необыкновенно жирели, до чего северяне очень охочи — у них питание плохое, они ярые салоядцы, как говорил Самумыч…
Я тщательно мылся, не забывая выковыривать грязь из всех укромных уголков, чтобы не случилось так, как однажды, когда Элизабет с большим неудовольствием извлекла языком из моего пупка длинную розовую нить (неизвестно как туда попавшую), что нанесло ей моральную травму, а мне, рикошетом, зарубилось в подкорке.
Приведя себя в порядок, я не поленился вытащить конверт с бумагами нацистов, которые дал мне Фрол. Где-то тут должен быть манифест, о глаголах, я видел… Ах, даже интернет-страница указана… Так, манифест… Вначале идёт «ПРЕАМБУЛА», всякие общие места… «…со времен татар и Ивана Грозного в России царят анархия, удельные междоусобицы, абсолютизм, перевороты, рабство, бунты, инерционное сознание, произвол и “кормление” властей, хаос, отсутствие дисциплины, культурно-цивилизационное отставание, самодурство, безалаберность, безответственность…»
Дальше еще пару пунктов — в таком же духе: «Россия каждый раз встает с колен под ударами бичей, чтобы упасть ещё глубже. Вся история страны, с её князьями и безмолвным народом — это история падений, а все попытки построить какой-либо приемлемый общественный строй кончались крахом… Россия превращается в страну без смысла и цели, где правосудие превращено в кривосудие, а народ обираем стаями хищников…»
Теперь пункты о языке, № 15: «…Всякая революция есть результат напряженности между двумя стилистическими пластами. Борясь за чистоту языка, ты приближаешь революцию… Требуем отмены цензуры…»
А, вот о совершенных глаголах, пункт 11 «МАНИФЕСТА». «Вся причина бед — в менталитете, отраженном в языке. Мысля на современном русском языке, нам никогда ничего не достроить, поскольку русские глаголы совершенного вида в настоящем времени употреблены быть не могут. В настоящем времени можно лишь ДЕЛАТЬ что-то (несовершенный вид). СДЕЛАТЬ (совершенный) можно лишь в прошедшем и в будущем временах».
Я поворошил листки… Много пунктов… лозунги… нужно сделать то… надо сделать это… Помню, дедушка Людвиг как-то сказал, что нацисты обожали конъюнктив, сослагательное наклонения, а Геббельс только им и говорил: «Нужно организовать… необходимо реорганизовать… давно пора начать… пришло время обратить внимание… необходимо приступать… в скорейшем времени сделать…»… Müsse, könne, dürfe, solle, wolle, möge[49]… В этом, наверно, и есть суть фашизма — себе брать всё хорошее реальное, а вместо этого отдавать пустые слова в конъюнктиве… И будет еще этот Паша в штанузах спорить!.. Конечно, объективно Гитлер хуже, чем Сталин… Фюрер хотел хорошее только для немцев, потому он «национал», а Сталин — для всего мирового люмпена, потому он «социал»… Лучше уж для всех хотеть, чем только для себя…
Помнится, когда я ехал из Петерсбурга в Москву и спросил корректного попутчика, слышал ли он о граммар-наци, он отмахнулся: «А! Глупости! Какая-нибудь липовая организация, деньги хотят где-нибудь урвать… Есть федеральные фонды на всякие такие вещи… Вот и хотят распилить бабло… У нас же как? Принимают липу — выпускают дуб!» — а потом так наглядно рассказал про мифические трубы и воздушные человеко-часы. Такая воровщина…
Я бросил листовки и принялся за дневник, который уже второй день не писал. Работа захватила меня, и я успел написать довольно много, когда услышал сигналы под окном. У меня номер на втором этаже, дом старый, потолки высокие, улица видна хорошо. Стоит средних лет «опель», видно Алкино лицо.
Я быстро рассовал по карманам вещи, взял только рубли — «хватит же на день десять тысяч?» — и побежал вниз.
Алка открыла дверь:
— Садись, зайчик! Это Фредя, это Стоян! Он как раз в эту сторону ехал…
Плотный и улыбчатый был этот Стоян, в светлой рубахе с розами:
— Очень много ми е приятно!
Мне было не очень приятно, но я сделал хорошее лицо:
— Мне тоже.
Зато Алка была сегодня в красивой прозрачной блузке, пышная, пышущая, не переставая говорила то одно, то другое:
— Сейчас поедем на площадь, куда хочешь… Подруга сидит, слезами заливается… Всё посмотрим… Вот Стоян визу обещал мне прислать на работу в Болгарию, и мне, и подружкам…
Это меня удивило.
— А у них там что, своих булгарок нету?.. У нас в Германии много булгарок на улицах… ночные бабочки… В газете писали…
Алка объяснила:
— Так болгарки к вам едут, мы — в Болгарию, а чурки — сюда. Баб китайских из Китая навалом, штабелями… — И вынула из сумочки «джойнт»: — Не знаю, что с Аней делать… Плачет и плачет… Всё потеряла, денег нет, ребёнок простужен. На, покури, котик, очень успокаивает… Вот Стоян угостил…
— Да трава прехороша… в зеленчуков магазине друже дал… — незамысловато подтвердил Стоян, волосатыми руками выворачивая руль.
Видя мой вопрос, Алка объяснила:
— Он так, половину по-болгарски, половину по-русски говорит. У них язык — умора! Еще смешнее украинского! Вот у тебя сейчас, ты сказал, похмелье?
— Да, немного… Послехмелье…
— Вот, а как по-болгарски «похмелье»? А, Стоян?
Стоян повел крепкой шеей туда и сюда, заворачивая машину на круге, и победно сказал:
