Раздолбай - Лим Юлия
– Так… – Участковый устало опускается на стул и включает диктофон. – Повтори-ка еще раз это предложение и расскажи, о чем вы говорили.
Может, это решение дорого ему обойдется, но Лисов рассказывает все, что помнит: детали, поведение Полоскова, тон его голоса, даже одежду. Он воспроизводит диалоги, пусть не так точно, но вспоминает важные слова после недолгих заминок. Федор кивает, не сводя с него взгляда.
– Все, – кашлянув, сообщает Рома.
– Хорошо. Можешь идти.
Лисов подходит к двери и переступает порог.
– Молодец, что рассказал. Это было правильное решение, – говорит вслед Федор.
– Мне кажется, что у этого дела нет состава преступления. – Мама склоняется к участковому, упершись ладонями в стол. – Ты потратил мое время и время моего сына. Судя по тому, что пишут СМИ, тот парень покончил с собой.
– Ты же знаешь: не всему, что пишут на заборах, можно верить, – чеканит Федор. – Идите, пока я не нашел повод вас задержать.
– Спасибо, – холодно бросает мама, берет Рому под локоть и выводит из участка.
Несколько недель спустя Роме звонят из участка и просят забрать вещи. Он приходит, расписывается в документах и с облегчением сует телефон в карман.
– Как ни странно, у тебя все слишком чисто для заядлого раздолбая, – сообщает Владислав.
Лисов усмехается, зажав ноутбук подмышкой. Почесав обвисшее пузо, полицейский холодно добавляет:
– Рано радуешься. Может, у нас и нет на тебя ни улик, ни дела, но общественного порицания тебе не избежать.
Рома кривится:
– И как тебя только жена терпит? – и выходит из участка.
Настроение испорчено, облегчение сменяется тяжелой виной. Будто это он Полоскова с крыши сбросил!
Навстречу проходят незнакомки. Завидев Рому, они шушукаются и переглядываются. Обернувшись, он застает их врасплох, и они отворачиваются. На следующем перекрестке история повторяется, только теперь это группа школьников помладше. Их голоса еще не сломались, и в спину Лисова доносятся детские смешки.
– Эй-эй, – дорогу ему перегораживает белобрысый мальчишка с длинными ресницами и дерзкой щербинкой, – это же ты тут на снимке?
Он вытягивает руку и машет смартфоном перед Ромой. Мелькает название паблика. Буквы сливаются в единую размазанную линию, фотографии Лисова со всех ракурсов выложены в общий доступ в миниатюре.
– Че это? Откуда у тебя мои фотки?
– О-о-о, да ты у нас местная знаменитость. Селфи! – Пока Рома соображает, мальчишка делает несколько снимков и с громким смехом убегает обратно к друзьям.
Дома Рома нетерпеливо открывает ноутбук, заходит на свою страничку в соцсетях и замирает. Тысячи непрочитанных сообщений, несколько сотен заявок в друзья, комментарии на стене. Глаза разбегаются. Под его аватаркой комментарии от незнакомцев сыплются друг за другом:
«Сдохни урод»
«Это ты виноват в смерти Полоскова!!!»
«На его месте должен быть ты»
«И как ты вообще можешь жить после такого?!»
Моргнув, Рома открывает личные сообщения, заваленные пожеланиями скорейшей смерти и прочими оскорблениями. Поправляет взмокшую челку. Футболка прилипает к спине и подмышкам.
Лисов трясущимися руками набирает название группы местного СМИ в поисковике, заходит в него и обнаруживает в последних постах новости о Полоскове и о себе. Комментаторы желают ему сгореть в аду, выкладывают изуродованные фотографии с разными надписями.
Рома достает телефон, но как только включает его, едва не роняет от обилия сообщений. Память смартфона забивается, и он ненадолго зависает. Мессенджеры Ромы переполнены угрозами. Экран ноутбука мигает, перед глазами появляется новый пост. СМИ сообщают, что он больше не главный подозреваемый. Новость набирает гораздо меньше лайков, чем предыдущая, но комментаторы все еще винят Рому.
Решив, что с него достаточно, Лисов закрывает ноутбук и отключает телефон.
– Больше никаких соцсетей до конца лета. – Он встает и трясет головой. – Нет. Чем дольше без них, тем лучше.
Лисов застает маму в гостиной. Она лежит на диване и смотрит телевизор. Под глазами у нее косметические патчи.
– Не собираешься на работу? – интересуется Рома и садится на диван, положив ноги матери поверх своих колен. – Хочешь, массаж сделаю?
– О, было бы чудесно. – Мама потягивает каждый пальчик на ногах, разминая их, и усмехается. – Когда ты успел стать хорошим сыном?
– Решил попробовать с сегодняшнего дня, – с ответной усмешкой Рома массирует ее икры и стопы.
– Я взяла отпуск.
– Зачем?
– Чтобы приглядывать за тобой.
– Ты мне не доверяешь?
– Я не доверяю общественности, которая готова тебя растерзать.
Качнув головой, Рома вздыхает.
– Ты говорила Федору про СМИ… значит, видела, что обо мне пишут…
– А ты зачем полез читать эти статейки? – мама хмурится и приподнимается на локтях, отчего один патч сползает на щеку. – Зря взяла дешевые, надо было брать подороже. – Она лепит патч обратно.
– Да я просто забрал ноутбук, включил телефон, и само как-то понеслось. Мне Вконтакте и мессенджеры завалили спамом со всякими нерадужными пожеланиями.
– Больше не читай. – Мама берет пульт и выключает телевизор. – И не смотри новости. Вообще изолируй себя от этой ерунды. Будешь ходить на работу и домой.
– Мам, ты не хуже меня знаешь, нельзя сидеть и игнорировать проблемы. Мне же потом в школу идти, а там народ точно бомбанёт…
– Рома, – мама садится на диване и берет его лицо в ладони, – о тебе почти всю жизнь нелестно отзываются, потому что ты шалопайничаешь, но в этот раз пускать все на самотек нельзя. Если хочешь подготовиться к тому, что будет осенью, лучше отдыхай и набирайся сил. Ну и на крайний случай можешь придумать пару-тройку ответов, порепетировать речь. Только не вздумай вешать нос. Ты мой сын, лисенок, и я точно знаю, какой ты хороший. Просто почему-то хочешь казаться другим перед чужаками. Настало время поразмыслить над ошибками и исправить их. Не позволяй слухам, домыслам и наговорам лишить тебя будущего.
Мама улыбается, поглаживает его большими пальцами по щекам и, приподнявшись, целует Рому в лоб. Ее губы без помады слегка сухие, теплые.
– Даже если весь мир отвернется от тебя, я буду рядом. – Мама сжимает его руку.
– Спасибо, мам… я рад, что ты наконец в отпуске.
5. Светлана
Между составлением учебного плана и знакомством с коллегами Светлана выкраивает время поразмышлять о Лисове. То, что рассказала психолог, и то, как отзывались о нем учителя, разнилось с ее собственным мнением. И пусть она видела его всего раз, ей хотелось ему помочь. Вот только как разговорить подростков, у которых в разгаре юношеский максимализм вперемешку с недоверием ко взрослым? Психолога нет, остальные коллеги похожи на выжатые лимоны. Августовская жара то спадает, то усиливается. Думать нормально невозможно.
– Михаил Сергеевич, вы уже нашли замену Марии Ивановне? – Светлана подсаживается к его столу.
Завуч с напряженным видом всматривается в экран компьютера и нервно тыкает по клавише Enter.
– Зараза, – сдержанно цедит он и проводит ладонями по вспотевшей голове. – Опять зависло. Когда нам уже обновят это барахло? – Михаил Сергеевич поворачивается к Светлане и рассеянно уточняет: – Что вы спрашивали? Нашел ли я замену Марии Ивановне? Нет. У нас нехватка специалистов, студенты сюда не идут, зарплата слишком маленькая, а работы наоборот много. Так что придется обойтись без психолога.
– Но как же так? Этот год выдастся сложным…
– У нас каждый год сложный и особенный. Не думайте, что способны так глобально на что-то повлиять.
Если бы Светлане на голову сейчас вывалили ведро льда, это бы отлично описало то, как завуч ее охладил.
