Михаил Веллер - Фантазии Невского проспекта (сборник)
И тут, разумеется, по закону подлости — или закону нагнетания драматических эффектов, если угодно, — зазуммерил радиотелефон — вертушка. Литвиненко махнул Про-копенюку — мол, выйди, но тот уставился в окно, как бы не замечая желания выпроводить его.
— Да! — вытянувшись, кричал Литвиненко. — Да, подходим! Да, обязательно! Конечно!
— Ты смотри, — пищала трубка, — мы тебя в маяки выдвинули. Ты у нас теперь основатель почина, держись на высоте. Поддержим.
Долго горбился над телефоном, сжав виски кулаками.
— Что мне сказать ребятам? — разбил тишину Прокопенюк. — Ребята летом в отпуск не ходили, товарищ директор. А?
— Заплачу, — решился и рубанул Литвиненко. — Обещаю.
— Так — когда?..
— Сейчас!
— И аккорд?
— И аккорд.
— И пусковые?
— И пусковые.
— Тогда позвоните в бухгалтерию, пусть подпишут наряды-то.
Приемная комиссия в составе самого Литвиненко, главного инженера и старшего экономиста проехала по восьми километрам безукоризненной дороги и уперлась в тупик.
— Дорога в порядке, — твердо приговорил Литвиненко и скрепил бумаги своей подписью. Зыркнул приказующе, опасно.
В бухгалтерии поморщили бровки, посвистали носиками, но формально все было чисто: деньги на бочку.
Вечером Литвиненко крепко врезал и расхаживал по комнате, борясь с отчаянием.
— Главное — не выметать сор из избы, — повторял зацикленно, — главное — не выметать сор… Если узнают наверху… Нет!! — грохнул кулаком по стене так, что упала фотография в рамке. — Так дойду ж я до Белоборска! сдохну — дойду!
Он виделся себе сказочным богатырем, окруженным врагами, мелкими и погаными, пытающимися мешать ему в праведном и победном намерении.
«Первое: никакой утечки информации. Дуракам полработы не показывают. Победа все спишет! И не такое делали.
Продолжать работы!!!»
Назавтра он не подписал отпуска двум девочкам из бухгалтерии, трактористу из сплавной конторы и крановщику.
— Товарищи, сейчас не время. На нас смотрит вся республика. Именно нам доверили проводить ответственный эксперимент по маневрированию рабочими ресурсами, по использованию внутренних резервов. Надо понимать — это особое положение. Сделаем дорогу — отпущу в отпуска всех. Причем бесплатный проезд обеспечу не только тем, кто не летал на материк уже три года, но и всем остальным, — оформим вперед. Даю слово. Это согласовано наверху, — убедительно врал он.
Оплаченный проезд понравился. Отпуска временно не оформлялись.
Точно так же временно прекратились любые командировки.
— Подождешь, — говорил он завгару. — Снимай детали со старых машин. Потерпи — выбью дополнительные фонды. Кончим объект — лично слетаю на завод, получишь все. Обещаю!
Упоминание о личном визите на завод подействовало.
Теперь следовало озаботиться приезжающими сюда. Литвиненко вызвал к себе начальника метеослужбы. Разговор долго кипел за закрытой дверью. Секретарше Любочке удалось разобрать отдельные слова: «Грузооборот!», «Совесть!», «Государственные интересы!» — и еще несколько, повторить которые она отказалась. Метеоролог вывалился перекошенный, пряча в карман записку к завскладом. С этого дня в Усть-Куломе прочно установилась нелетная погода — такой ненастной осени не припоминали даже старики-ветераны местной авиации.
Перекрыв такими мерами каналы возможной утечки информации, Литвиненко отбыл на объект — уже на девятый километр. Его сопровождал электромонтер с кошками и монтажным поясом. На месте Литвиненко облюбовал высочайшую мачтовую сосну, отобрал у монтера причиндалы и полез наверх лично.
Наверху шумел ветер. Пахучая смола липла к пиджаку. Пачкаясь, он поднес к глазам бинокль… Черт его знает: зеленое море тайги, будь оно проклято, шумело кругом, высокие соседние кроны закрывали обзор, и ничего было не разглядеть…
— Продолжать работы! — приказал он, спустившись.
На десятом километре бригадир разборщиков доложил:
— Рельсы кончаются… Где брать?
— Снимай со старой ветки. Скоро придет еще баржа с рельсами.
Это он чушь ляпнул, все понимали, что сейчас баржа никакая уже не придет, поздно, пришла бы в июле, заказывается всё на год вперед; но промолчали. Тем более что заработки были хорошие.
На одиннадцатом километре Литвиненко с горя задумал обратиться к помощи науки. Призвал в кабинет школьного учителя географии и сторожа мастерских, в прошлом младшего лейтенанта артиллерии, и указкой по карте изложил проблему.
Учитель пришел со своим компасом. Он долго вертел его, устанавливал, потом вертел карту, потом мерил расстояние, потом листал учебник.
— Ну?! — подстегнул Литвиненко. — Чему тебя учили? Сходится по твоей биогра… тьфу, географии?
— Да по науке вроде сходится… — испуганно согласился учитель.
Сторож-артиллерист посоветовал:
— Стодвадцатидвухмиллиметровая гаубица достала бы. Ахнуть раз — и отметиться по разрыву в Белоборске, и все ясно тогда бы.
— Вот ахну тебе раз! — плюнул Литвиненко. И отослал консультантов подальше, озлившись.
Вечером учитель робко постучался к нему домой: он родил спасительную научную идею.
— Однако теодолит нужно, — сказал учитель.
— Где я тебе возьму теодолит?! Нет у нас теодолита!
— Дорогу нельзя без теодолита. Потому и не выходит.
Выяснив, что в дортресте у самих приборов в обрез, Литвиненко предпринял трехдневную речную экспедицию в соседний леспромхоз. Теодолит ему обменяли на полящика водки, списав его у себя по ведомости как пришедший в негодность из-за работы под дождем.
Теодолит торжественно вручили дорожному мастеру Левину, безгласному и безвредному соглашателю, и немедля отправили в лес — готовить научные объяснения к приезду начальства. Левин укатил на дрезине, бережно обняв драгоценный прибор, каковой при высадке и расколол необъяснимым образом вдребезги о рельсы.
Пред расстрельными очами Литвиненко он дрожал волнистой мелкою дрожью, как жалимый слепнем лошак, и лепетал о стрессе, азимуте и недостатке практики после института.
— Под суд пойдешь! — с бешеным наслаждением определил Литвиненко. — Мастер-ломастер… вредитель! Прибор уничтожил? Дорогу завел неизвестно куда? А диплом имеешь! Вот за все и ответишь — по полной строгости!
Назначив Левину роль громоотвода, Литвиненко слегка воспрял духом: найти виновного — решить полпроблемы.
Ночью Левин сбежал, не дожидаясь дальнейшего развития событий. Расследование установило, что он захватил чемодан с вещами и воспользовался одной из лодок на берегу. Настичь дезертира не удалось: видимо, он плыл в темноте, а днем прятался в зарослях. По слухам, Левин сплыл аж до Мезени, а там сел на самолет.
