Том Вулф - Голос крови
Человек на мачте
ШМЯК патрульный катер взлетает в воздух снова шлепается на воду ШМЯК и опять на волне подлетает и шлепается ШМЯК и опять волна ШМЯК подлетает с воем сирены и полицейским фейерверком, взрывающимся ШМЯК сумасшедшей каруселью на крыше ШМЯК, но товарищи патрульного Нестора Камачо ШМЯК здесь на мостике двое толстых ШМЯК американо они любят это дело, любят гнать катер ШМЯК на полном газу сорок пять миль в час против ветра ШМЯК перебрасывая его невысокий алюминиевый корпус ШМЯК с волны ШМЯК на волну ШМЯК на волну ШМЯК к выходу из бухты Бискейн, чтобы «заняться мужиком на верхушке мачты» ШМЯК «возле эстакады Рикенбакера» – ШМЯК двое американос сидят у руля на креслах с амортизаторами, и им нипочем все ШМЯК подскоки, а вот Нестору, двадцатипятилетнему копу, четыре года в полиции, но ШМЯК лишь недавно переведен в морской патруль, элитное ШМЯК подразделение, и еще на испытательном сроке, ШМЯК остается только место за их спинами, где ШМЯК приходится держать равновесие, цепляясь за штуку под названием опорный леер и ШМЯК амортизируя удары собственными ногами…
Опорный леер! Эта посудина, патрульный катер, сделана вопреки всякой аэродинамике. Страхолюуууудная… заполненная пенорезиной двадцатипятифутовая сковородка корпуса, а сверху рубка от старинного буксира – мостик. Но две машины катера выдают тысячу пятьсот лошадиных сил, и он летит по волнам, как пуля. И непотопляемый, если только не пробить в пенорезине двенадцатидюймовых дыр – кучи дыр – из пушки. На испытаниях ни разу не удалось даже его перевернуть, какие безумные виражи ни пробовали. Этот катер – спасательный. А хибара-рубка, где сидит Нестор с американос? Настоящая корабельная Дурнушка Бетти – но звукоизолированная. Снаружи, на сорока пяти милях в час, патрульный катер всколачивает небольшой ураган из воздуха, воды и сгорающего топлива… а в рубке даже не надо повышать голос… чтобы обсудить, какого чокнутого предстоит снимать с верхушки мачты около эстакады Рикенбакера.
Сержант по фамилии Маккоркл, рыжеватый блондин с голубыми глазами, сидит у штурвала, а следующий по званию, офицер Кайт, светло-русый и голубоглазый, стоит рядом. Оба изрядные туши, да и с жирком – и оба из породы блондинов! – и голубоглазые! Блондины! – с голубыми глазами! – тут хочешь не хочешь скажешь «американос».
Кайт говорит ШМЯК по рации:
– Кью, эс, эм.
Полицейский код для «Повторите».
– Отрицательно? ШМЯК Отрицательно? Говоришь, никто не знает, что он там делает? Мужик на верхушке мачты ШМЯК орет и никто не понимает ШМЯК, что он орет? Кью, кей, ти. («Конец передачи».)
Треск помех треск помех в радиостанции.
– Кью, эль, вай.
(«Вас понял».)
– Все, что есть. Сорок третий отправляет ШМЯК наряд на эстакаду. Кью, кей, ти.
Долгое каменное ШМЯК молчание…
– Кью, эль, вай… кью, ар, ю… кью, эс, эль…
(«Отбой».)
Офицер Кайт несколько секунд сидит, держа у лица микрофон, и щурится на него, будто ШМЯК видит впервые.
– Ни хрена они не знают, сарж.
– Кто там на пульте?
– Не знаю. Какой-то ШМЯК канадец.
Кайт помолчал.
Канадец?
– Надеюсь только, чтобы это не был очередной ШМЯК нелегал, сарж. Эти тупицы настолько ебанутые, что ШМЯК убьют тебя и сами не заметят. О переговорах и не думай, даже если есть кто ШМЯК говорит на их сраном языке. И спасать этих долбоебов не думай, если уж ШМЯК на то пошло! Готовься к подводным боям без правил с каким-нибудь ШМЯК оленем, у которого зашкаливает адреналин. Хотите знать, что я думаю, сарж? – Так адреналин – это самая гнусная ШМЯК наркота. Какой-нибудь байкер на спидах – херня по сравнению с этими тощими мелкими ШМЯК оленями, накачанными адреналином.
Оленями?
Разговаривая, американос не смотрят друг на друга. А глядят прямо перед собой, приклеившись глазами к невидимому впереди долбоебу на верхушке мачты около эстакады Рикенбакера.
Сквозь ветровое стекло – наклоненное не назад, а вперед, вопреки всем законам аэродинамики, – видно, что ветер крепчает и в бухте крепкая зыбь, но в остальном – обычный майамский день в начале сентября… еще лето… на небе ни облачка… и боже, какая жара. Солнце превращает небосвод в одну гигантскую лампу-грелку в синем отражателе, ослепительно-яркую, взрывающую шквалом бликов все блестящие изгибы, даже гребни волн. Катер только что прошел яхт-клуб в Коконат-гроув. Характерно розоватый силуэт Майами медленно поднимается над горизонтом, опаленный солнечными лучами. Строго говоря, Нестору всего этого на самом деле не видно – ни розоватого задника, ни слепящего солнца, ни пустынной синевы небес, ни лучей, – он просто знает, что это все там есть. А не видит, потому что на нем, естественно, темные очки, и не просто темные, а самые что ни на есть темные, магно, супремо, с фальшивой золотой перекладиной поверху. Такие носят все крутые кубинские копы Майами… Двадцать девять долларов девяносто пять центов в аптеках «Си-ви-эс»… Золотая перекладина, детка! Такая же крутая у Нестора и прическа: бритая голова с плоской площадкой-ежиком, оставленным на макушке. А еще круче его мощная шея – охуеть какая шея, заиметь такую нелегко. Шире затылка и, кажется, переходит прямо в трапециевидную мышцу… так высоко. Борцовский мостик, детка, и железо! Специальные ремни для головы с прицепленным грузом – вот как это делается! На мощной шее бритая голова смотрится как у турецкого борца. А иначе – как дверная ручка. Когда Нестор впервые задумался о полицейской службе, он был щуплым пареньком пяти футов и семи дюймов ростом. Он и теперь те же пять и семь, но… в зеркале… пять футов семь дюймов литого скалистого рельефа, настоящие Гибралтары, трапеции, дельты, широчайшие грудные, бицепсы, трицепсы, косые живота, абдоминальные, ягодичные, квадрицепсы – камень! – а знаешь, что еще лучше для торса, чем качать железо? Без ног забираться по двадцатиметровой веревке у Родригеса в «Н-н-не-э-э-т!!! Вот так зале!», как все его зовут. Хочешь твердые бицухи и широчайшие – и даже грудные? Нет ничего лучше лазания по двадцатиметровой веревке у Родригеса – камень! – и четко очерченные глубокими темными провалами, в которые каждый мускульный массив резко обрывается по краям… в зеркале. А на мощной шее – цепь из чистого золота с медальоном (крутая сантерийская святая Варвара, покровительница артиллерии и взрывчатки), покоящимся на груди Нестора под рубашкой… Рубашка… С этим в морском патруле не все гладко. В городе кубинский коп типа Нестора обеспечил бы себе форменную рубашку с коротким рукавом на размер меньше, чтобы торчал каждый бугор скалистого рельефа… особенно, в его случае, трицепсов, крупной мышцы на задней поверхности руки выше локтя. Свои трицепсы Нестор оценивает как высшее достижение трицепсовой рельефности… в зеркале. Если ты по-настоящему крутой кубинец, ты ушиваешь верх форменных брюк так, что со спины кажется, будто человек идет в плавках с длинными штанинами. В таком виде ты для любой хевиты на улице будешь верхом элегантности. Именно так Нестор познакомился с Магдаленой – Магдаленой!
