Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– Что тебе принести?
– Да ничего не нужно. Буду отдыхать…
– Завтра приду.
– Зачем?
– Не надо?
– Не надо.
– Ладно, я с врачом поговорю, узнаю, что тебе можно.
– Саша… зачем это? Ну я же в порядке.
– Была бы в порядке – сидела бы дома. А ты в больнице. Так что… ладно, отдыхай давай.
– Саша! Я серьезно. Ну зачем тебе сюда таскаться? У тебя теперь другая жизнь. Мы с тобой вот только дочку еще вместе замуж отдадим – и ты свободен. Поверь, у меня на тебя больше никаких видов нет, – она усмехнулась. – А сейчас я просто хочу отдохнуть. Меня мутит от наркоза. – («И от тебя», – подумала.) – Спасибо, что пришел, и что помочь хочешь, и беспокоишься. Спасибо – и до свидания. Иди домой, там тебя подружка моя заждалась.
– Подождет.
– Она-то, может, и подождет (хотя вообще-то и не показалась мне такой уж смиренной терпеливицей). А я, Саш, уже ничего от тебя не жду. У тебя теперь другая жизнь. Вот и мне нужно привыкать к другой жизни. И ты мне мешаешь.
– Я, Свет, не собирался тебе мешать. А вот помогать, если все у нас будет по-человечески, собираюсь.
Он вышел. Света отвернулась и почувствовала наконец облегчение. Наконец-то она была предоставлена сама себе. И могла что-то обдумать. Могла, в конце концов, и не думать ни о чем. Главное – никого не видеть и ни с кем не говорить.
Я устала. Вот эта моя жизнь – да что она такое? Она ничто. И ничего я от нее больше не хочу. Хорошее-то было, и много хорошего – но когда оно было? Кажется, так давно! А теперь… Теперь я хочу только одного – чтоб меня не трогали. Устала. Ничего не надо. Вот и все, что я теперь чувствую.
Ближе к ночи опять позвонила Таня.
– Мамулик, ты как?
– Ничего, – вздохнула Света. – Что у тебя, доча?
– Мамочка, я Владюше все рассказала. Мы решили родаков пока не посвящать. А может, еще… ну все ведь бывает, мамочка… Может, и изменится ситуация к лучшему! Мам, а к кому он ушел-то? Ты хоть знаешь?
– Да какая, Тань, разница? К кому бы ни ушел – главное, что от меня. И хватит об этом.
– Ты что, не хочешь, чтобы он вернулся?
– Таня, я ж говорю, хватит. Как Владя-то реагировал?
– Жалел меня, сокрушался. Я поплакала, он так мне сочувствовал.
Света улыбнулась, радуясь за дочку.
– Мам, но папа… Он же не мог просто так тебя разлюбить. Ты же такая у меня классная! Ну просто возраст у него такой, вот и все. Владюша тоже так считает… Мама, они же все в этом возрасте с ума сходят, ну что ты, не понимаешь разве?
– Тата, ну ты-то откуда знаешь? – опять улыбнулась Света.
– Мамулечка, я ж не на Луне живу. Вот и у Милки отец ушел, и у Оксаны. Да все артисты в сорок лет кидаются новые семьи создавать, посмотри, что вокруг-то делается.
– Вот, кстати, Танюш, ты про такие случаи много слышишь, да? А про возвраты в старые семьи – а? Что-то не часто мужья возвращаются.
– Нет, бывает, бывает! – запротестовала Таня. – Вот этот, например… как его… господи, ну у меня от волнения все из головы вылетело… Ну не важно! Но наш-то папка – ведь он же сравнит, мася, ведь сравнит же, он же сам все увидит – и одумается. Вот увидишь! – горячо говорила дочь. – Я уверена. Уверене! Разве может быть по-другому? Ты же лучше всех! Ты лучше-лучше!
– Ну хорошо. Успокойся, Тат. Потом поговорим.
– Ой, мамочка, прости, опять я тебя!.. У тебя что-то болит? Как там все заживает, а? Нормально? Что доктор-то говорит?
– Все нормально, Танюш. Но я все время спать хочу, и болтать мне вот так пока тяжело.
– Все, все, мамусик, целую тебя. Завтра позвоню.
– Целую, доченька.
Таня нажала отбой. Секунду подумала и позвонила отцу.
– Да, Таня, слушаю.
Саша весь внутренне подобрался, ожидая от дочери нападения.
– Пап! – закричала Танюшка. – Ты что, с ума сошел?!
«Начинается», – мелькнуло у Саши.
– Тань, давай на полтона ниже.
Таня заплакала. И Саше стало совсем паршиво. Обычная уверенность изменила ему.
– Танюш, ну ты сама уже вот замуж выходишь… Ну что ты, не понимаешь, что в жизни все очень сложно бывает… очень запутанно…
– Пап, ну ты что же, – всхлипывала Таня, по-женски чувствуя, что нащупала отцовскую слабину, – ты уже не любишь мою маму, да? – и ревела в голос.
– Да люблю я твою маму, – с тяжелой досадой отбивался отец. – Но это другое, понимаешь?
– Да что другое? Другое другим, а мама – это же ма-а-ама моя! – обливалась слезами Танюшка. – Ты что, не понимаешь, какая она у нас самая лу-учшая-а-а!
– Таня! – Саша наконец собрался. – Прекрати плакать и перестань лезть в наши с мамой дела!
– Ваши с мамой?! – взъярилась Танюшка. – Вашего с мамой ничего уже нет! И не будет, если ты свое сумасшествие не осознаешь и не примешь срочно меры!
– Тань, – устало откликнулся Саша, – не дави на меня, да? Как минимум это бессмысленно. Да и вредно. Представь, что тебя саму прессуют – много пользы будет? Вот и меня лечить не нужно, дочь. Хорошо? Мы сами разберемся.
– Папа, – снова всхлипнула Таня, привычно подчиняясь отцовскому влиянию, – но как же мы теперь будем?
– Будем твою свадьбу готовить, Таня. А с нами – во-первых, все уже не так и важно. – Такая мысль, кстати, только что пришла в голову Саше и показалась ему странной, но уместной в разговоре с дочерью. – А во-вторых, Таня, мы, так же как и вы, имеем право на личную жизнь. Личную, Таня, понимаешь, то есть свою собственную, а не общественную, в которую кто угодно может вмешиваться, пусть даже очень близкий человек.
– Я понимаю, – она печально вздохнула. – Но мама…
– И с мамой все нормально будет. Займись собой, дочка, женихом своим. Ни я, ни мама от тебя никуда не делись. Поэтому все у тебя хорошо. Не создавай себе проблем. Займись своими приятными хлопотами. Давай вот лучше платье выбирай. Деньги я пришлю – можешь не экономить.
– Спасибо, папка, – с робкой радостью реагировала дочь.
Через десять дней Свету выписывали из больницы. Врач посоветовал ей уехать куда-нибудь отдохнуть.
– Знаете, – сказал, прощаясь, – все у вас нормально заживает, животик отличный, будет лучше, чем был, – не обошелся он без обычной хирургической шутки. – Но вот ваше настроение – это не норма. Для эндогенной депрессии я у вас оснований не вижу. И какие бы неприятности с нами ни случались – все проходит. Нужно это помнить с самого начала и стараться не принимать ничего близко к сердцу. А то мы душу рвем – а на выходе от этого кроме жертв и разрушений ничего и нет. Все проходит, ситуация меняется, и зачем все эти потрепанные нервы были – остается непонятным.
