Владимир Войнович - Два товарища (сборник)
– До Тимашевки подвезешь? – спросил Потапов и поставил на ступеньку ногу в белом от пыли кирзовом сапоге.
– Уезжаете? – спросил Гошка.
– А чего ж делать? – Потапов тронул пальцем стриженые свои усы. – Председатель договор перезаключать не хочет, а нам что? Мы люди вольные, дефицитные, нас где хотишь возьмут. А оно ведь, как говорится, рыба ищет где глубже… Каждый свой интерес понимает.
– Не повезу, – сказал Гошка, выжимая сцепление.
– Как – не повезешь? – Потапов одной рукой ухватился за дверцу. – Мы же не задаром. По трояку с брата заплотим. Трижды восемнадцать – пятьдесят четыре. Заработать не хочешь, что ль?
– Погоди! – Анатолий выключил зажигание. – Давай по пятерке – повезем.
– Много больно, – замялся Потапов.
– Не хочешь, как хочешь. Поехали, Гошка.
– По четыре, – набавил рыжий и рыхлый каменщик Валентин. Он был в милицейских галифе и в белых тапочках.
– По четыре с половиной, – предложил Анатолий. – И то себе в убыток.
– Ну и дерешь, – возмутился Потапов.
– Каждый свой интерес понимает, – процитировал его Анатолий.
– Ну и жох, – сказал, сдаваясь, Потапов. – Ладно, хлопцы, поехали, а то тут машины не дождешься.
«Дефицитные люди» горохом посыпались в кузов. Открыв дверцу, Гошка сказал:
– Садитесь все вдоль бортов, а то еще повыпадаете, отвечай за вас.
Проехав с полкилометра по грейдеру, машина свернула вправо на едва заметную степную дорогу и остановилась. Анатолий вылез на подножку и сказал, не обращаясь ни к кому в отдельности:
– Сейчас заскочим в бригаду. Там подборщик с осени остался, захватить надо. Мы бегом.
– Валяйте, – махнул рукой Потапов.
Машина снова тронулась в путь. По этой дороге машины ходили обычно только два сезона в году: во время уборочной и во время посевной. В остальное время дорога была пуста. Справа и слева, колеблемая тихим ветром, пыльно-зеленая волновалась пшеница. Скоро шабашникам стало скучно, и они решили петь песни.
Когда б имел златые го-оры, —
начал Валентин, и все подхватили:
И ре-еки, полные вина…
Шабашники пели нестройно, каждый старался всех перекричать. Анатолий прислушался.
– Поют? – спросил он.
– Поют, – подтвердил Гошка.
Когда спидометр отсчитал двадцать километров, Гошка посмотрел на Анатолия:
– Пожалуй, хватит.
– Давай еще, – сказал Анатолий. – Что тебе, бензину жалко?
– Нет, хватит, – сказал Гошка.
Машина медленно взбиралась на большую гору, похожую на верховое седло. Шабашники, сидя вдоль бортов, пели. Валентин, покраснев от натуги, вытягивал шею, и его писклявый бабий голос выделялся среди всех остальных. Потапов одной рукой придерживал велосипед, который лежал посредине и подпрыгивал на ухабах. Вдруг мотор зачихал, захлопал, и машина остановилась, немного не доехав до вершины сопки. Гошка и Анатолий выскочили из кабины и открыли капот.
– Карбюратор, – сказал Гошка.
– Трамблер, – возразил Анатолий. – А ну-ка ты, – обратился он к Валентину, – у тебя силы много. Покрути ручку.
Валентин крутил до тех пор, пока не взмок от пота. Потом крутили все остальные.
– Придется толкать, – сказал Анатолий, забираясь в кузов. – Я буду командовать. Раз-два, взяли!
Шабашники облепили машину, как мухи горшок со сметаной.
– Еще – взяли!
У Валентина от напряжения вздулись на шее жилы, и конопатое лицо его омылось румянцем. Бригадир Потапов шел бочком, упираясь в кузов одной рукой, осторожно, словно боялся прилипнуть.
– Ты, начальник, не стесняйся, – сказал ему Анатолий, – здесь все свои. Вот видишь, сама идет, только толкай.
Подталкиваемая тридцатью шестью руками, машина медленно перевалила через гребень сопки и, быстро набирая скорость, покатилась под уклон.
– Стой, – устало махнул рукой Потапов. – Стой! – крикнул он, видя, что машина все удаляется.
– Стой! – заорали хором шабашники, и бабий голос Валентина снова перекрыл все остальные.
Валентин первый понял, что их обманули, и, работая локтями, побежал за машиной. Его рыжие волосы упали на лоб, придавая лицу выражение свирепости. За Валентином, широко расставив руки, бежал Потапов. За ними валили толпой все остальные.
Анатолий, стоя в кузове, поднял над головой измятую кепку:
– Привет бригаде коммунистического труда!
Впрочем, вряд ли те, к кому он обращался, могли его услышать.
У подножия сопки Гошка остановил машину и, вскочив в кузов, помог Анатолию сбросить на землю вещи шабашников. Они торопились и один ящик бросили неосторожно, из него вывалились на дорогу топор, рубанок, ножовка и прочий плотницкий инструмент.
Последним полетел с кузова велосипед бригадира. Он ударился о землю, высоко подпрыгнул и, свалившись набок, прочертил рулем полосу в дорожной пыли.
– Поехали, – скомандовал Анатолий. – А то догонят, накостыляют по шее.
Шабашники, размахивая руками, бежали с сопки, и уже совсем близко мелькали белые тапочки Валентина, когда машина тронулась и, обогнув сопку снизу, ушла по направлению к грейдеру.
– Небось рады, что мы с них денег не взяли вперед, – сказал Анатолий.
7
Несмотря на то что Гошка приехал на станцию рано, там уже была очередь на погрузку. Гошка поставил машину в хвост колонны и сел на подножку читать учебник. Просмотрев все страницы, он понял, что уже все равно ничего не успеет выучить, и ему оставалось толькo надеяться на учительницу, которая, по слухам, ставила тройки за одно только знание алфавита. «Как-нибудь, – думал Гошка. – Все сдал, а уж немецкий…»
Когда подошла Гошкина очередь, он поставил машину под погрузку и отдал накладную хромому заспанному мужику. Тот долго держал накладную в корявых пальцах, рассматривал ее и, возвращая Гошке, сказал:
– А почему не подписано?
– Как не подписано?
– А вот не подписано. Видишь: «Подпись руководителя учреждения» – председателя, значит. Где она?
– Что ж делать?
– За подписью надо ехать. Давай освобождай место, другие ждут.
– Слушай. Ну председатель потом приедет, подпишет.
– Потом и получишь. Освобождай место.
Он был неумолим.
Гошка плюнул, заехал в ближайший переулок и нарисовал на накладной несколько крючков и закорючек. Вышло довольно убедительно. Гошка вернулся на станцию.
– Так быстро? – удивился завскладом.
– Встретил его, ехал в райком, – сказал Гошка.
– Ну вот видишь, как хорошо получается. Открывай борт.
Хотя грузчики работали быстро, в школу Гошка все-таки опоздал. Экзамены уже кончились. Гошка встретил учительницу, когда она с маленькой сумочкой и букетом цветов выходила из класса. Это была не та учительница, о которой ходили такие добрые слухи, а другая – молодая, высокая, с пышной прической. Несмотря на свою молодость, учительница была закоренелой пессимисткой. Все ученики, по ее мнению, были неисправимыми лодырями.
