Фэнни Флэгг - Стоя под радугой
– Ты очень любила своих кукол, – улыбнулась Дороти. – Одна была такая большая, ее звали Потрепанная Энн. Твоя любимица, ты с ней не расставалась.
Они посидели в тишине, послушали кузнечиков. Потом Дороти спросила Анну Ли:
– А что, кстати, стало с Потрепанной Энн?
– Бобби оторвал ей голову.
– Ох.
Мимо торопливо прошла Тот Хутен, на вид, как всегда, совершенно измученная. Она не остановилась, но помахала рукой и крикнула через плечо:
– Мамуля снова оставила сумку в кинотеатре, надо успеть, пока они не закрылись.
Мама Смит покачала головой:
– Бедняжка Тот, это уже второй раз за неделю.
– Бедняжка Тот, – согласилась Дороти.
Через несколько минут Тот шла обратно, неся огромную сумку матери.
– Вижу, нашлась пропажа, – крикнула Мама Смит.
– Да, Снуки нашел и дождался меня, слава богу. Спокойной ночи.
Все сказали «спокойной ночи», а Мама Смит добавила:
– Передай от меня привет маме.
– Ладно.
Когда она была уже далеко, Дороти снова вздохнула:
– Бедняжка Тот. – И вдруг вернулась к прежней теме: – Жаль, что Бобби так поступил с Потрепанной Энн. Я надеялась, ты подаришь ее своей дочери. Ты так любила эту куклу. Даже в школу с собой брала. Надо же, ощущение, что только вчера я тебя провожала в первый раз в первый класс.
– Я что, сама не могла дойти? – спросила Анна Ли. – Это же всего два квартала.
– Нет. В первый день я тебя провожала, но ты не боялась. Наоборот, радовалась. Я стояла и смотрела, как ты поднимаешься по лестнице вместе с Потрепанной Энн. Наверху ты обернулась и помахала мне рукой, потом вошла. А у меня сердце чуть не разорвалось: казалось, я теряю свою девочку. Стояла перед школой посреди улицы и рыдала в голос, на глазах у всего честного народа.
– Правда, что ли? – не поверила Анна Ли.
– О да, – кивнул Док. Он разжег трубку, затушил спичку и положил ее в пепельницу возле стула. – Твоя мама пришла в аптеку почти в истерике. Словно не в школу тебя проводила, а на грузовое судно, уходящее к берегам Китая.
Анна Ли впервые слышала эту историю.
– Ты так же расстроилась, когда Бобби в первый класс пошел?
Дороти поглядела на спящего сына:
– Нет. Мне очень стыдно, но, думаю, я испытала облегчение. За день до этого он испортил все шесть тортов, испеченных для продажи в церкви. Сковырнул все верхушки и слопал. Так что нет, я с удовольствием сдала его на время. Но мальчики другие. Вот выйдешь замуж, заведешь своего малыша – сама узнаешь.
Анна Ли потрясла головой:
– Только не я. Не собираюсь мальчишек рожать. У меня будут одни девочки.
Мама Смит засмеялась:
– Милая, дети не рождаются по заказу. Можешь сколько угодно хотеть девочку, но природа сама распоряжается.
– Тогда я не стану замуж выходить.
– Так мы все говорим, пока наш суженый не войдет в дверь. Правда, Дороти?
– Да, со мной так и было. Всем разболтала, что собираюсь в Нью-Йорк, чтобы попасть на сцену и стать второй Сарой Бернар. А потом твой папа пригласил меня на рождественский танец, и все мои планы о бродвейской карьере вылетели в окно. – Дороти поерзала на качелях, Бобби не просыпался. – Ну вот, и вторая нога затекла. Не знаю, что у него в голове, но весит она тонну.
– Может, камни, – сказала Анна Ли.
Джимми встал, зевнул и потянулся:
– Ладно, пойду, наверное. До завтра.
– Спокойной ночи, Джимми.
Дороти взглянула на Дока:
– А ты, мистер суженый, отнеси-ка сына в кровать. Мне нужно еще поработать над передачей, пока не поздно. Уже почти десять.
Док отложил трубку и взял Бобби на руки.
– Пижаму на него надевать?
– Нет. Пусть поспит одетый, ничего страшного.
– Тогда всем спокойной ночи. – У двери Док обернулся: – Спокойной ночи, мисс Бернар.
Док Смит
Док был намного старше отцов друзей Бобби, и это его беспокоило, ведь он не мог побороться со своим сыном или погонять в футбол, как другие. Впрочем, и от него бывал прок. Док, например, в юности здорово играл в бейсбол. Он по сей день оставался ярым бейсбольным фанатом и заразил этим Бобби, они вместе слушали по радио все игры и изучали статистику. Отец обучил Бобби многим тонкостям.
Док не любил охоту, зато был заядлым рыбаком и брал с собой Бобби с тех пор, как мальчик научился ходить. В половине четвертого утра, задолго до рассвета, Док заходил к нему в комнату, одевал, и оба на цыпочках выскальзывали из дому, чтобы не потревожить робинсоновских кур, иначе те перебудят всю округу. Док как можно тише заводил свой «додж» 1938 года с паршивым глушителем и ехал по проселочным дорогам к реке. В такие предрассветные часы он давал сыну отхлебнуть кофе из прихваченного с собой термоса с непременным предупреждением:
– Ладно, глоточек, только маме не говори.
Это был ритуал. Бобби казалось – они соучастники в каком-то тайном сговоре. И хотя кофе на вкус был горьким и гадким, он пил не поморщившись. Мужской напиток, и справляться с ним надо по-мужски. Иногда они ездили в компании с Гленном Уорреном и его сыном Маком, но Бобби больше нравилось вдвоем. Ему нравилось, как отец представлял его другим мужчинам в лагере – мол, это мой сын. Папу явно уважали, как тут не испытать гордость. Еще нравилось ему в лагере рыболовов «У Старины Джонсона», где они брали напрокат лодку. В хлипкой деревянной хибаре хранились удочки и рыболовная снасть. Чучела рыб всех мастей и размеров занимали каждый дюйм стены. Потеснив рыб, на стене висел календарь с красавицей в коротких шортах: она ловила нахлыстом, стоя в воде, – Бобби это казалось экзотикой. Они покупали наживку, две бутылки газировки, крекеры, банку с сардинами и венские сосиски на обед и к восходу уже были на воде. Работа Бобби состояла в том, чтобы грести туда, где в тенистой глубине прячется крупная, толстая форель и зубатка, чтобы отец забросил наживку как можно ближе к берегу. Крекеры, которыми торговал мистер Джонсон, пахли плесенью, а газировка к полудню нагревалась, но это неважно. Проголодаешься – все покажется вкусным. Иногда они возвращались со связкой рыбы, иногда попадались две-три штуки. Однажды улов был совсем скудным и папа купил у Старины Джонсона несколько форелей. Вечером Бобби в таких подробностях рассказывал детали рыбалки – как трудно было вытянуть каждую рыбину и как она сопротивлялась, – что мама заподозрила неладное. Но Бобби было все равно, сколько они наловили, он просто любил проводить время с отцом.
А пару лет назад папа небрежно выложил на стол в кухне горсть билетов и спросил:
