Рауль Мир–Хайдаров - Сезонные работы
Погос не стал дожидаться крана и самовольно вывел людей ставить опоры. Первые монтировались долго и тяжело. К обеду забетонировали и закрепили распорками только четыре, но Погос повеселел, дальше должно пойти быстрее, приноровились. Пока выставят опоры, надеялся Меликян, Аршавэл пришлет автокран, а без него не обойтись, слишком большой пролет между опорами, не одолеть вручную.
На следующий день после обеда приехал Аршавэл.
— Что надрываетесь, кран идет следом,— едва открыв дверцу машины, закричал он. Но увидев, как много сделано, повеселел: — А перекрытия вам без этого богатыря не одолеть,— показал он на съезжавший с бетонки автокран.
Отведя в сторону Погоса, Аршавэл похвалил бригадира:
— Ты как чувствовал, что с краном у меня неувязка, молодец, что догадался. С утра ставьте опоры вручную, кран сможет приезжать только после обеда, на несколько часов, тогда и перекрывайте. Сварочный аппарат я привез, скажи Самвелу, пусть посмотрит. Вот ведь — молодой парень, а уже пятый разряд имеет, дипломированный сварщик, а мой Сурен от стройки нос воротит…— неожиданно вырвалось у Аршавэла.
— Я же тебе говорил, отдай его к нам в бригаду,— перебил Меликян.
— А…— Аршавэл махнул рукой и, увидев Самвела, повел его к сварочному аппарату. Знал Аршавэл, как важно тщательно приварить мощные перекрытия, всякое бывало в его бурной жизненной практике.
С краном дело пошло на лад, и Погос повеселел, крыша, словно послеобеденная тень, росла по часам; но случилось непредвиденное. К вечеру, когда заканчивали перекрывать левый ток, на объект ворвались два запыленных самосвала.
— Так вот где ты, оказывается, ремонтируешься, Лагунов! — обратился к крановщику прораб.— А ну, разворачивайся, и чтоб духу твоего здесь больше не было! Отработаешь свои послеобеденные ремонты, а там посмотрим! — И, обратившись к Погосу, сказал: — Передай, отец, Аршавэлу, в другой раз — морду ему набью за такие дела…
Машины развернулись вслед за краном.
«Что-то не клеится дело у Аршавэла»,— подумал Меликян и позвал Самвела:
— Самвел, дело есть. Вот что, дорогой, иди переоденься — и на бетонку, поедешь домой к Аршавэлу. Расскажешь, что видел… Пусть с утра пойдет в райком, там помогут. Кран нужен только на два дня…
Аршавэл, услышав, что произошло, хотел тут же отправить Самвела назад, в Шортанды, даже послал Сурена в гараж выводить машину, но в последний момент передумал. «А вдруг и в «Межколхозстрое» заартачатся, без инструктажа стропальщику не дадут кран?» — мелькнула у него мысль.
Сельские райкомы начинают работу рано, а в жатву тем более. Не успел Самвел прочитать во дворе обязательства хлеборобов, как появился, складывая на ходу какую-то бумажку, сияющий Аршавэл.
— Дуй, Сурен, в «Межколхозстрой», пока начальник по объектам не уехал, потом и не поймаем его, неугомонный человек…
Несмотря на ранний час, во дворе управления стоял знакомый вездеход начальника, и Аршавэл облегченно вздохнул. Двери пустых кабинетов были открыты настежь, к приходу сотрудников уборщица протирала полы, проветривала комнаты. Дверь в приемную тоже была распахнута, и вымытые полы еще хранили утреннюю прохладу.
— Здравствуй, хозяин,— громко приветствовал Аршавэл молодого, начинающего полнеть мужчину.
Самвел задержался в приемной.
— С утра к тебе по делу,— разворачивая бумажку, подошел к столу Аршавэл.
— Знаю, знаю твое дело. Уже звонили…
— Хорошо, что позвонили, знают — упрямый ты человек,— Аршавэл сел в предложенное кресло.
— Вот если бы ты вчера попался на глаза моему старшему прорабу, наверное, сегодня не пришел бы за краном. Ох, и зол он на тебя! Откровенно говоря, давно плачет по тебе тюрьма, Аршавэл: весной чужой битум переадресовал, краны с чужих объектов уводишь, железобетон, предназначенный другим, получил, сегодня кран тебе отдай, а мне он разве не нужен? Я же тебе не раз говорил, приходи со своими людьми, возьми любой подряд, объект — на выбор, тогда и требуй: и материалы, и механизмы, никто на тебя не обидится, а уважать будут. Не знаю, сколько ты платишь своим, но думаю, в «Межколхозстрое» при такой выработке они получили бы не меньше и по закону. А так, договора ты на себя заключаешь, случись что-нибудь, прав-то у них никаких… С огнем играешь, Аршавэл…
— Завидует начальник, что у меня на объектах дела лучше идут, не нравится ему,— словно оправдываясь перед Самвелом, говорил Аршавэл, когда они вышли из управления.
Самвел ничего не сказал в ответ.
* * *
По утрам заметно похолодало, но днем пекло по-прежнему. Опустели пляжи вдоль Илека, не успевала прогреться за день река, лето клонилось к закату.
Погос был доволен сезоном. Тока сдали, в срок уложились. Не зря волновался Меликян, не забыла Айсулу Ахметовна его обещание. На следующий день после сдачи объекта госкомиссии получили телеграмму: секретарь обкома поздравила строителей, а Погоса отметила лично. Сейчас бригада работает на домах, материалов хватает, вот только стекла нет, но Аршавэл и здесь нашел выход: выменяет на известь, что гасится в старых силосных ямах у кормоцеха. Как быть недовольным? Жилье нормальное, кухарка попалась умелая и совестливая. И на следующий год работу предложили на обжитом и привычном месте. Обиделся весной Погос на Аршавэла, что всех новеньких ему в Шортанды определил. Но не зря говорят: не знаешь — где найдешь, где потеряешь. Хорошие ребята оказались, а Самвелу так и вовсе цены нет, за что ни возьмется — любое дело горит в руках. Вчера закончили они разбивку на кормоцехе — без теодолита еще неделю пришлось бы сгонять углы, а там их не счесть, большой и сложный объект. Теперь только выставить опалубку по инструменту, а там навалится бригада и забетонирует фундаменты, будет председателю основание включить кормоцех в план строительства следующего года. С такими приятными мыслями строгал Меликян доски для новых колхозных домов.
— Привет строителям! — У опалубки, поддерживая велосипед, стоял знакомый студент.— Хочу попрощаться, завтра уезжаю.
Самвел отложил в сторону топор и протянул парню руку.
— Карэн, идем, перекурим,— пригласил Самвел товарища.
Студент предложил ребятам сигареты.
— Ты уж извини, ничего не вышло с твоей просьбой…
— Да что уж там! За меня и мать хлопотала. Отказал Аршавэл, сказал, бригада против.
— Странно… Как раз Погос не возражал, да и нам разве жалко, видишь, сколько дел, с нами бы и работал…
— Аршавэл говорит, что армяне никогда чужих не берут…
— При чем здесь армяне, он же все сам решает,— вмешался в разговор Карэн.
— А может, и прав Аршавэл, что не взял меня, заботится, чтобы вы заработали как следует, лето ведь не резиновое…
— За пятнадцатичасовой рабочий день, да без выходных, деньги, что нам платят, не ахти какие, так что не завидуй, студент,— Самвел весело хлопнул парня по плечу.
— Ну и аппетит у тебя, Самвел, и тысяча для тебя не ахти какие деньги.
Самвел с Карэном переглянулись и рассмеялись.
— Это завистники тебе нашептали, пятьсот наша ставка, студент…
Парень на секунду растерялся.
— Не нашептали. У меня мать в бухгалтерии работает. Она говорила, наверное, обманывает Аршавэл земляков в зарплате, потому и не берет тебя в бригаду, выплывет все сразу. А меньше тысячи вам и не начисляли, спросите у нее. И Сурен, между прочим, числится в вашей бригаде.
— Ах, подлец! — Самвел вскочил на ноги.
— Года четыре назад, когда Аршавэл еще с молдаванами работал, случилась у него похожая история. Говорят, с месяц провалялся тогда Аршавэл в больнице. Да, видно, урок впрок не пошел…— продолжал студент, но, видя, что ребятам уже не до него, стал прощаться.— Ну и задал я вам задачу, сам не рад…
— Ах, подлец, ну и подлец! — Самвел не находил себе места. Не будь кормоцех в стороне от поселка, он уже побежал бы в бригаду.
— Да не вертись, как будто тебя змея ужалила, сядь.— Карэн силой усадил товарища.— Что ты собираешься делать?
— Надо поехать в район, к прокурору, так, мол, и так, разберитесь.
Карэн долго молчал, обдумывая сказанное.
— Конечно, разберутся, не откажут. Только когда начнут выяснять, работать нам некогда будет, затаскают по судам. А нас бригада просила об этом? Мужики почти все на пятый да на шестой десяток шагнули, и придется им на старости лет по судам бегать: доказывать, что честен, доверял земляку, подписывал, не глядя, что давали. Для суда, дорогой, это не аргумент… К тому же по-разному к нам здесь относятся, вот обрадуются наши недруги: скажут, шабашники деньги не поделили, пересудились.
— Да меня меньше всего деньги волнуют! — возмутился Самвел.
— Пойди докажи это некоторым, они считают, что мы, шабашники, за деньги готовы друг другу горло перервать… А дома, в селе, что скажут? Неприятная история. Нет, Самвел, тут нужно крепко подумать, прежде чем шум поднимать…
