Юрий Горюнов - Корабль «дураков»
— Я не хотел вас обидеть.
— И не удастся, особенно здесь, когда все мы одинаковы. Большинство тех, кто оказался здесь цепляется за свое прошлое своей памятью. Я нет. У вас будущее призрачно, но полно, как надежд, так и сомнений, и вы, боясь, цепляетесь за свое прошлое. Но цепляться за столь хрупкую вещь, как прошлое — глупо. Уход от прошлого — не означает приближение к тому будущему, в которое веришь. Мне в этом плане проще, мое прошлое более чем реально, но я за него не держусь, а будущее меня не пугает, так как не играет сильной роли.
— Грустная тема, — заметил Легионер, — вы же не любите грустные лица, а нагоняете тоску. Не поискать ли другую.
— Тема всегда найдется, а вот будет ли общей, — вступила Врач. — Но здесь я согласна, все мы верим в несбыточное будущее, цепляясь за прошлое.
— Мне за него цепляться нет смысла, — смеясь, заявила Проститутка.
— Друзья, — вступил в беседу Настройщик. — Какое бы ни было прошлое — оно было реальным.
— Вот это и тянет назад, — заявил Легионер, — поэтому хочется прибыть туда, куда поставил целью, в надежде на легкость бытия, сбросив оковы прошлого, где нет понимания от других, когда хочешь до них донести свои мысли.
— Куда-нибудь все равно прибудем, — смиренно произнес Монах, — на все воля Божья.
— Воля может быть и его, но отвечать все равно нам — парировал Легионер.
— Ответить не сложно, сложно понять себя в прошлом, — продолжила Врач, — а кстати, кто куда направляется?
— Я в Северную Америку, — сказала Проститутка.
— Позвольте, какая Северная Америка, мне надо в Бразилию, — сказал Монах.
— А мне на юг Африки — удивленно произнесла Врач.
— Мы плывем в Индию, — уверенно заявил Легионер.
— Широкая география у нас, — подвел итог Настройщик, — но я думаю, не стоит переживать. Земля круглая. Мы попадем и в Африку, и в Индию, и в обе Америки. Не все ли равно, с какой стороны подойти к мечте. Важно, что она есть.
Возникла тишина. Каждый, молча, думал о чем-то своем, погрузившись в мысли. Нельзя сказать, что их лица были озабочены, но проскакивала по ним мимика грусти.
4
Общую тишину нарушил тихий вздох, раздавшийся от двери, куда все устремили свои взоры. Возле дверей стояла женщина, это была Застенчивая. Выражение лица — смущенное, словно она извинялась за причиненные неудобства.
— Извините. Я вам не помешаю?
— Проходите, проходите, — предложил Настройщик, — Не надо смущаться. Здесь все равны.
Застенчивая прошла и села на краешек дивана, что стоял напротив Легионера. За исключением Монаха, остальные присутствующие внимательно оценивали нового человека.
Кода она села, Легионер, продолжая прерванную тему, сказал:
— Наличие мечты не предусматривает, что туда есть дорога.
— Ну что вы, — возразил Настройщик, — если вы ее озвучите, то найдется немало тех, кто укажет вам туда дорогу, — и, помолчав, добавил. — Но не факт, что она верная и вы дойдете до конца, иногда вообще нужен проводник.
— Важно чтобы он сам знал дорогу, а иначе можно ходить годами.
— До конца мы все дойдем. У каждого в жизни есть начало и конец, — снова вступил в разговор Монах. — Финал, как известно у всех один, а в наших условиях, когда кругом вода, вероятность его усиливается. Слишком мы хрупки и слабы против природы.
— Господи! — воскликнула Врач. — Да что вы такое говорите!
— Если вы ко мне обращаетесь, то право не стоит, — молвил Монах. — Господь один и я не достоин его звания. Я его слуга и учусь у него.
— И как продвигается учеба? — ехидно спросила Проститутка.
Монах обвел ее тело взглядом, в котором впрочем, не было сладостного блеска в глазах с примесью похоти, видимо научился усмирять свою плоть:
— С трудом матушка, с трудом.
— И что мешает? Грехи?
— Все мы в мире грешники. Надо учитывать, что мир меняется и грехи понятие относительное, хотя есть и устоявшиеся, но не вводите их в абсолютную истину. В истории человечества грехи в разные времена воспринимались по-разному; что раньше считалось грехом, сейчас нет и наоборот, хотя основные заповеди постоянны. Вы же не считаете себя безгрешной?
— Э, святой отец! — засмеялась она. — Когда я смотрю на этот мир, то думаю, можно ли считать грехом то, что я доставляю удовольствие людям. Мир создан за столь короткий срок, что удовольствие, как то выпало из планов Создателя, когда он создавал мир. Он творческая сущность, а творческие личности такие одержимые, что об отдыхе вспоминают редко. Лишь один день оставил для отдыха, а удовольствие уже придумали люди. Где оно это удовольствие в его учениях?
— Можно подумать, что вы доставляете удовольствие месяцами? — заметил Легионер.
— Да вы не выдержите, — засмеялась она.
— Неужели вы не верите, что есть чистая, настоящая любовь? — спросила Врач.
— Есть, но она очень дорого стоит, — улыбаясь, ответила Проститутка.
— Ваши услуги греховны и вы вынуждаете за них платить, — с укором высказал Монах.
— Вынуждаю! Ну, уж нет, это мир вынуждает идти этим путем. А что касается денег, так за удовольствие надо платить. А вам за что платят? Прихожане дают деньги кому? Неужели ему? — указала она пальцем вверх. — Так деньги ему там, вряд ли нужны. Получается, вы берете на содержание себя, прихода. Вот и у меня на содержание себя и прихода.
— Приходы у нас разные.
Все засмеялись, поняв комичность ситуации, если бы приход был один. Монах поняв, что сказал двусмысленность, тоже улыбнулся.
— А куда вы направляетесь? — обратился он к ней. — Надеетесь найти место, где нет грехов?
— Нет, не ищу, такого места просто нет. Я уплываю из своего прошлого и не ищу идеального места. Идеальным местом был Рай до грехопадения Адама и Евы, а затем, — она сделала многозначительную паузу, — все погрязло в порочности, и каждый пытается вообразить или создать свой Рай. Например, вот он, — указала она на Легионера. — Пытается создать Рай на земле для других с помощью оружия, а вы с помощью заповедей, которые мало кто соблюдает.
— Я не писал заповеди, но считаю их верными. Мы сами виноваты, что не понимаем сказанного в заветах, а если и соглашаемся, то не соблюдаем их.
— Почему у нас так все сложно? В чем проблема?
— В людях. Трудно достучаться до их сердец.
— Так может быть стучаться и не надо! Может быть, они, и не заперты, — заметил Настройщик.
— Может быть. Вот я и учусь открывать их словом.
— Получается?
— Не всегда, но я не теряю надежды.
— Странно. Вы пытаетесь донести до людей слово Божье, значит, он еще надеется. Я думал, что надеждой живут только люди.
— Если бы.
— О какой надежде нам говорить, — подала голос Застенчивая. — Мы все бежим от своего прошлого, храня надежду на будущее. У меня складывается впечатление, что мир осознанно движется не туда, куда ему предписано.
— Интересно было бы почитать, куда нам предписано двигаться? — спросил Легионер, обращая вопрос ко всем.
— Читайте заветы, там все так просто и понятно написано, — ответил Монах.
— Читать то я умею, но вот как быть, если даже те, кто соблюдает, испытывают страдания.
— Даже если и так, то Господь потом разберется со всеми.
— Потом? — произнесла она задумчиво. — А зачем мне его потом! Кому это нужно. Страдания у меня реальные, а раскаяние и облегчение души — мифические.
— Облегчение не может быть мифическим, он более чем реально, — уверенно произнес Монах.
На его реплику никто не успел ответить, как дверь распахнулась, и в нее вошел представительный мужчина, лет сорока пяти. Смуглое лицо, уверенный взгляд, одет в строгий костюм:
— Браво, — произнес он громко и похлопал в ладоши. — Браво. Это вы верно заметили. Извините меня, — обратился он ко всем, — я тут стоял за дверью и слушал вашу беседу, не желая ее прерывать. Разрешите представиться — представитель бизнеса.
Он уверенно прошел и сел рядом с Застенчивой, после чего Настройщик произнес:
— Ну что вы напали на Монаха, — заступился он. — Он делает или пытается делать все, что с его точки зрения улучшит мир. Если мы его не слышим, это его минус, но не вина. Отнеситесь к этому, как к работе. Я вот даже не знаю, сколько в мире религий, и надо признаться, не стремлюсь попасть в лоно любой. Религия, с моей точки зрения, увы, подвержена порокам, остыла и не греет.
— Это, да, — согласился Легионер. — Все больше религий становятся мирскими, сытыми и забывают о небе, в угоду земному, — вздохнул Легионер. — Вот анекдот, как простой пример.«Приходит мужчина к священнику и говорит: — Я осмыслил и начал новую жизнь: не пью, не курю, не ругаюсь, с женщинами не вступаю в отношения, регулярно хожу в церковь. Скажите, я веду правильную жизнь? Правильную, — отвечает тот, — только зря».
