Акилле Кампаниле - В августе жену знать не желаю
Он хлопнул себя по лбу:
— Пиппо!
Но тут же добавил:
— Неужели?
Действительно, это казалось маловероятным. Пиппо — это уменьшительное от Филиппо, а Филиппо было именем старого господина, проживавшего этажом ниже; господин этот не знал нашего героя даже в лицо.
К тому же, никто, и тем более Баттиста с его робостью, не осмелился бы называть его Пиппо.
— Неужели он хочет меня видеть? — подумал Солнечный Луч. — И что ему нужно?
С Филиппо происходила странная вещь. Все знают, что первый луч солнца имеет привычку — не будем уточнять, насколько хорошую, — заглядывать в комнаты спящих и весело говорить: «А ну, соня, вставай! Мир просыпается, птички запевают свой радостный гимн» — и прочие глупости в том же роде, к которым спящие не прислушиваются и очень правильно делают. Нашему же герою первый луч солнца всегда говорил: «Мир просыпается, это так, птички поют, но ты не обращай на это внимания, спи дальше». Что он все время и делал.
А в то утро рассвет, заглянув сквозь занавески в его комнате, сказал просто-таки следующее: «Эй, друг, спи дальше, потому что сегодня на улице грустно и дождливо».
Но именно в тот раз Филиппо не послушался мудрого призыва рассвета и, встав с постели, начал одеваться, в то время как в его голове начал принимать конкретные очертания злосчастный план, созревавший в течение ночи вследствие анонимного письма, касавшегося его молодой жены и содержавшего один гадкий рисуночек.
Это был его последний день. Это был конец его пути.
Он посмотрелся в зеркало.
За одну ночь он постарел на десять лет. Ввалившиеся щеки, черные круги под глазами; взъерошенные волосы, редкие и длинные, которые обычно лежали параллельными рядами на черепе.
Убить себя. Вот что ему единственно оставалось делать. Он сел за стол и написал несколько писем. Потом встал, громко сказал:
— Сердце, держись! и позвонил в звонок. — Джованни, — обратился он к вошедшему слуге, — мне нужен револьвер.
Джованни поклонился и вышел. Старик горько улыбнулся, думая о том, сколько ему осталось жить: ровно столько, сколько понадобится Джованни, чтобы сходить в ближайшую оружейную лавку и вернуться.
Он закурил одну из своих тонких русских папирос.
«Сейчас, — подумал он, — Джованни выходит из квартиры, спускается по лестнице, выходит из дома, переходит через дорогу, идет по тротуару, вот он на площади, входит в оружейную лавку, где обычно собираются поболтать три-четыре охотника, спрашивает револьвер, приценивается, выбирает, пробует, платит, выходит из лавки, пересекает площадь, чуть не попадает под машину, возвращается по той же улице, входит в подъезд дома, останавливается поговорить с консьержкой, вот он поднимается по лестнице, открывает дверь, он в прихожей, приближается, он здесь. Вот он входит с револьвером».
— Джованни!
С хронометрической точностью голос Джованни ответил из соседней комнаты:
— Да?
— А револьвер?
— Сейчас схожу.
Филиппо снова стал ждать и думать. И тут его ошарашила неожиданная мысль: разрешение на вывоз трупа. Какой ужас! Но не может же он выжить. Надо покончить с собой. Если только…
Мысль еще страшнее самого помысла о самоубийстве овладела его мозгом: найти забвение в вине, напиться. Он видел некоторых бедолаг, доведенных вином до скотства. И то, что ему в другое время показалось бы самым жалким состоянием, сейчас представилось спасением; забыть, мало-помалу погасить огонь мысли в медленном нравственном самоубийстве. Он начнет сегодня же. Много вина. Нужно разнообразить, чтобы пить много. Белое и красное: портвейн и бордо, капри и фраскати, вальполичелла, бароло и небиоло. Филиппо уже собирался действовать, когда его остановило тоскливое воспоминание: он внезапно припомнил, что у него больной желудок и он не может пить натощак. Нет, в таком состоянии он не может напиваться. Придется вернуться к самоубийству. Но. Если что-нибудь поесть, чтобы потом напиться? Жрать! Но даже мысль об этом заставила его содрогнуться. Наш несчастный был совершенно не в том настроении, чтобы принимать пищу. Но попробовать стоило: наесться, чтобы потом напиться много вина. Да, так. Но чем наесться? С бордо идет мясо; с капри едят рыбу. С портвейном… С фраскати…
Голова идет кругом.
Филиппо долго думал. В мельчайших деталях он разрабатывал новый план, изредка бормоча:
— Остается только это.
Внезапно он вздрогнул, услышав, как приближаются шаги Джованни; они показались ему медленными и торжественными, как шаги палача. Слишком поздно предаваться алкоголю. Револьвер был на подходе.
Он позвал:
— Джованни!
— Да?
— Револьвер?
— Сейчас пойду.
— Тогда слушайте, — сказал Филиппо с печальной, но мужественной обреченностью. — Забудьте про револьвер. Идите лучше в ресторан…
Джованни направился к выходу.
— Подождите! — крикнул старик. — Я не на обед велел вам идти.
Джованни недовольно вернулся.
— Идите в ресторан, — снова начал старик, — и скажите, чтобы мне принесли закуски, макароны с грибным соусом, раков под майонезом, цыпленка табака, салат, фрукты, сыр, пирожное и кофе; капри, бордо, портвейн и шампанское.
Последние слова он произнес голосом, задушенным от слез — и, пока Джованни шел к выходу, разразился рыданиями и двинулся к столовой.
Осуществляя за столом с женой Сусанной свой злосчастный план, Филиппо с тоской подумал: «А когда у меня не будет больше аппетита?»
Нужно заняться мотоциклом. Спортом. Но что за спорт, в декабре? Зимние виды. Но Филиппо был ленив и никогда не решился бы на путешествие, если бы в тот момент не вошел Джованни с живейшим удивлением на гладко выбритом лице.
— Там, — сказал он, — пришел сосед с верхнего этажа.
— По правде сказать, — начал старик, когда узнал причину визита, — я хотел видеть не то чтобы вас, поскольку не имею удовольствия быть с вами знакомым; я хотел видеть кого-нибудь, возможно, на вас похожего. Может быть, отсюда и возникло недоразумение. Впрочем, я могу воспользоваться и вашими услугами, если вам угодно. Я ленив и ищу секретаря, чтобы побороть этот недостаток, человека с железной волей, который будет побуждать меня к деятельности.
«Прекрасно! — подумал наш герой. — У него будет секретарь еще ленивее, чем он сам».
— Я буду платить вам десять тысяч лир в месяц и бутыль оливкового масла, — закончил Филиппо.
Не желая открывать Сусанне настоящую причину задуманного путешествия, он начал разговор издалека:
— Часто цвет пальто вызывает желание совершить морское путешествие, — сказал он. — Это не так. Но могло бы быть и так. Впрочем, это совершенно верно. Пальто обладает большей значимостью, чем обыкновенно думают. Один раз я даже опоздал на поезд из-за пальто.
— Наверное, зацепилось…
— Нет, один мой приятель хотел подержать мне его, пока я его надевал. Так мне понадобилось не меньше получаса, чтобы вдеть руки в рукава.
— Удивительное совпадение! — пробормотал Баттиста. — Я один раз опоздал на поезд из-за пальто.
— Также и плащи, — продолжал Филиппо, — имеют странное влияние на наши желания: я не могу с уверенностью сказать, хочу ли я, когда я в плаще, чтобы пошел дождь, но совершенно точно, я не хочу, чтобы шел дождь, когда плаща на мне нет. Но это так, к слову. Я бы отправился в путешествие по морю, если бы на мне было серое пальто в клетку. Но на мне надеты голубые подштанники с желтыми ромбами, и мне захотелось поехать позаниматься зимними видами спорта. Но я никак не могут решиться. Мне не хватает воли.
— Всякий человек и где угодно может приобрести силу воли, продолжая заниматься своими делами, —сказал Солнечный Луч. — Как видно, вы не знакомы с новейшими исследованиями в области воспитания воли. Вы немного безвольны, нерешительны, вам не удается на что-нибудь решиться. Так вот, не пугайтесь. Вам нужно вырабатывать силу воли. Вы не можете хотеть? В таком случае, вы должны «захотеть хотеть». Скажите: «Я хочу хотеть то-то и то-то». Об этом пишут в новейших исследованиях о воле, проведенных немецкими и английскими учеными. Бывает, что не получается «хотеть хотеть»; этот случай не решен указанными учеными, которые перед таким серьезным безволием просто опускают руки. А по-моему, они неправы. Все очень просто. Если у вас не получается «хотеть хотеть», вы конечно же должны «хотеть хотеть хотеть». Это, как видите, гораздо проще. Но могут быть и безвольные, скажем так, в третьей степени, для которых оказывается невозможным даже хотеть хотеть хотеть. Таким я рекомендую безотказный метод: пусть они попробуют «хотеть хотеть хотеть хотеть». Если же и это не помогает, пусть увеличивают дозу: им надо постараться хотеть хотеть хотеть хотеть хотеть. В заключение, когда вам нужно что-то сделать и вы никак не можете решиться, просто говорите: «Я хочу хотеть хотеть хотеть хотеть хотеть и так далее». Можете даже подыгрывать себе на фортепиано, чтобы лечение было приятнее; и так, пока не почувствуете в себе большую силу воли.
