София Беннет - Облик (ЛП)
Групповой снимок нескольких девушек в коротких юбках и свитерах, сжимающих клюшки для хоккея на траве и улыбающихся. В центре Ава держит серебряный Кубок, который они выиграли в прошлом году на Турнире среди Школ Южного Лондона. Команда собирается в поездку в Бельгию в следующем семестре, если они смогут собрать деньги.
Это жизнь Авы: Джесси, сёрфинг, волейбол летом, её друзья, очаровательность, хоккей на траве зимой – не говоря уже о выпускных экзаменах, которые она сдает в следующем году. Я не думаю, что у неё есть время для рака.
Глава 6
В субботу утром мы оказываемся в здании в центре Лондона, которое, как уверяет нас папа, недалеко от Британского Музея. Мама холодно смотрит на папу. Нас не волнует, находится ли здание на вершине Британского Музея или, скажем, в Лондонском Зоопарке. Это больница. Где педиатры и онкологи принимают своих новых пациентов. Детские онкологи это врачи, которые имеют дело с онкологическими заболеваниями у детей. Мой словарный запас растет с каждой минутой.
Внутри оно огромное, полное блестящих этажей и знаков, указывающих на места, где люди лечат множество болезней со страшными названиями, многие из которых я впервые слышала. В коридорах улыбчивый персонал в красочной униформе спешит мимо семей с серыми лицами, точно такими же, как у мамы и Авы, когда они впервые узнали. Как и все, мы выглядим потерянными.
Мы тратим двадцать минут, чтобы найти коридор, где врач-консультант Авы, доктор Христодулу, принимает пациентов. Несмотря на то, что папа – высококвалифицированный академик, он, кажется, не может следовать простым указаниям.
Мы сидим в зале ожидания, избегая смотреть в глаза другим семьям. Машинально мама и папа оглядываются по сторонам, чтобы найти что-нибудь почитать. Вы не можете быть переводчиком с французского и бывшим профессором истории, если всю жизнь вы не читаете почти все, что попадает вам в руки. Мама берет единственную газету. Папа уходит в журнал с большим количеством записей, который, как оказалось, называется «Хорошее Домоводство». Все равно он его читает. Возможно, он найдёт несколько советов для стирки. Ава уже полностью погрузилась в чтение старой копии «Мари Клер». Так что для меня остается только «Hello!». Я скоро буду знать о красивых домах и неудачливых в любви жизнях второсортных знаменитостей больше, чем когда-либо хотела или нуждалась. К счастью, врач-консультант управляется на пять минут раньше графика. Голова медсестры появляется в двери зала ожидания, чтобы показать, что можно войти.
Консультация идёт как в тумане. Доктор Христодулу не так стар, как я ожидала, – на самом деле моложе Папы, с гладким, без морщин лицом и чёрными волнистыми волосами. Должно быть, он закончил обучение очень быстро. Интересно, он действительно уже может быть "высокоуважаемым экспертом”. Но ради Авы, он должен быть.
Он объясняет, что тип её лимфомы называется болезнью Ходжкина. Шишка у неё на шее –не опухоль, как я себе это представляла, а увеличенные лимфатические узлы. Я не знала, что у нас есть лимфатические узлы, но теперь я знаю, и у Авы рак. Как только они узнают, как далеко он распространился, то начнут применять химиотерапию, много сильных лекарств, которые несколько недель будут заполнять её кровь, пока не избавятся от болезни. И если это не сработает, они попробуют лучевую терапию.
Чудесно. Теперь нисколько не страшно.
– Но ты хорошо выглядишь, Ава, – говорит врач, улыбаясь. – Это хорошее начало.
Он не первый человек, который говорит, что Ава хорошо выглядит. Далеко не первый. Это просто необычно в этих обстоятельствах. Она по-прежнему застенчиво улыбается, как будто забыла, зачем мы здесь. Я думаю, что она пытается сосредоточиться. И он неплох сам по себе, как и все детские онкологи. Я действительно должна перестать замечать такие вещи.
– Мой секретарь запишет вас на другие необходимые тесты. Это займет всего несколько дней. Лучше сделать все тесты вместе.
Мама сморкается в платок; она уже использовала почти всю коробку, заботливо поставленную рядом с ней. Я думаю, что мы все слегка влюблены в доктора Христодулу. Даже папа выглядит не таким серым, как пять минут назад.
– И вы можете сделать так, что ей станет лучше? – спрашивает он, кашляя.
Врач немного колеблется.
– Я не могу давать никаких обещаний. Но я могу сказать, что лечение очень эффективно. Более девяноста процентов наших пациентов полностью излечиваются.– Затем он обращает своё внимание к Аве.– Сейчас, пока вы здесь, я хотел бы, чтобы наш флеботомист взял пробы. – Он улыбается нашим бледным лицам. – Пробы крови. Это не займёт много времени.
Следующее, что мы осознаем, мы снова в коридоре. Аву и маму отводят туда, где обитают флеботомисты – где-то в подвале. – Папе и мне предлагают вернуться в комнату ожидания.
Я хочу поговорить с папой о последней части разговора – о лечении болезни. Девяносто процентов успеха – это здорово, конечно. Это достаточно много в любом деле. Но у меня предстоящий экзамен – математика, и я совершенно уверена, что если вы берете девяносто процентов от ста, это значит, что десять процентов людей не всегда вылечиваются. Что с ними происходит? Однако папа уже снова уткнулся в «Хорошее Домоводство». Он не совсем избегает меня, но я могу сказать, что он не готов говорить. Эта мысль тоже приходила ему в голову.
Вместо разговора я беру брошенный рядом со старым местом Авы «Мари Клер» и листаю его. В нём более ста страниц с совершенными, невероятными телами в бикини и туфлях на высоких каблуках. О-го-го. Но мне нужно отвлечься. Любое отвлечение. Так что я решаю прочитать страницу за страницей, пока мама и Ава не вернутся, или до тех пор, пока мой мозг не расплавится – смотря, что произойдет раньше.
В «Мари Клер» огромное количество рекламы помады. Больше, чем казалось бы возможно. И рекламы тональной основы. И духов. И сумочек. Я начинаю удивляться, как я прожила пятнадцать лет жизни, не имея подходящей помады (я пользуюсь блеском для губ, если вспоминаю, обычно забываю), или тональной основы, или духов (я занимаю у мамы или у Авы, когда это может сойти мне с рук), или сумочки. Да, у меня правда нет собственной сумочки. У меня есть небольшой холщовый рюкзак, который мне прекрасно служит. Или, по крайней мере, я так думала. Может быть, у меня должна быть собственная сумка. Я начинаю чувствовать, что разочаровываю индустрию сумочек.
Мама и Ава всё ещё не вернулись. Я продолжаю.
Тут статья на тему: "Как получить идеальное тело для пляжа". Другая статья о том, что лучше – бикини или цельный купальник. И очень длинная статья, о том, как одна стареющая блондинка просматривает свой гардероб с дизайнерской одеждой, объясняя, какая одежда для неё особенная и почему. Я уверена, у неё много сумочек и ни одного холщового рюкзака.
– Что ты читаешь? – спрашивает меня папа.
Я поднимаю глаза.
– Это журнал о женщинах, у которых много одежды.
– Зачем?
– Зачем что?
– Зачем им много одежды?
Это справедливый вопрос, особенно от человека, у которого три рубашки и две пары штанов. Я не уверена в ответе, поэтому возвращаюсь к началу статьи и читаю рекламную аннотацию более внимательно: «Мой роман с модой: Кассандра Споук, основательница Модел Сити, проводит интимный тур по гардеробу».
На картинке Кассандра Споук в своём кабинете. У неё пронзительно-голубые глаза, загорелая кожа и шелковистые светлые волосы с идеально прямым пробором. Она в чёрном шелковом платье и на очень высоких каблуках. Позади неё весит логотип, который представляет её супер-агентство. Это зубчато-чёрная M внутри бледно-голубого круга. Круг совпадает с цветом её глаз, и на самом деле он в форме C, как "City".
Ох.
Этот логотип, я уверена, такой же, как на той визитке, которую Симон-мошенник дал мне на Карнаби Стрит.
Если только... может быть, он не был мошенником.
– Тед, ты в порядке? – спрашивает отец, нахмурившись.
Я тупо киваю и пытаюсь игнорировать всё чаще знакомый звук жужжания в ушах.
Я думаю, что отвергла контракт с легальным модельным агентством, принадлежащим модной звезде. А моя сестра сдает кровь, чтобы понять, почему у неё на шее рак. Я чувствую, будто мир перевернулся вверх дном. Я не уверена, что готова к этому.
Глава 7
Остаток выходных проходит в тумане телефонных звонков, забытой еды, заброшенного домашнего задания и бессонных ночей. Вернувшись в понедельник в школу, Дэйзи помогает мне свыкнуться с новостями.
– Почему бы нам не выйти на улицу? – говорит она на первой перемене. – Такой хороший день. Мы могли бы посидеть на пригорке.
Травянистый пригорок является частью ландшафта нового школьного кафетерия. Я следую туда за ней, чтобы поговорить. Обычно мы сидим сами по себе, но сегодня нас постоянно прерывает поток великолепных учеников, которые вдруг хотят поговорить со мной. Со мной! Заметьте, я быстро возвращаюсь на землю, когда понимаю почему.
