Татьяна Соломатина - Постоянная переменная
Он поцеловал забавную грустную собачку в мокрый нос и быстро закрыл за собой дверь. Лифта дожидаться не стал. Печальное поскуливание погнало его вниз по лестнице.
5. Дежурный неонатолог
– Ты с сахаром? – спросила Таня.
– А ты не помнишь? – Вадим Георгиевич, прищурившись, посмотрел на нее.
– Ну, мы же разводимся. Вернее – расходимся. Ты так и не был на мне женат. – Она пожала плечами.
– И ты считаешь, что в связи с этим я перестал пить кофе с сахаром?
– Ну, мало ли. Вдруг. В твоей жизни перемены…
– Что не имеет смысла менять – не имеет смысла менять никогда.
– Например?
– Например, кофе с сахаром.
– Вадим, ты всегда был демагогом.
– Я называю это риторикой.
– Ты невыносим.
– Это правда.
– Боже, ты согласился!
– Не ехидничай. Я всегда соглашаюсь с правдой.
Они мирно пили кофе на кухне. Никаких разводных страстей ни он, ни она не испытывали. Вадим вообще не любил продолжать что-либо дольше того, пока оно естественным образом длится. Почему-то считается, что закапывать надо только мертвецов. А с мертвыми чувствами можно продолжать жить, со временем принюхавшись к приторному запаху тления и не замечая трупных пятен тромбированной застойной мертвой субстанции, некогда снабжавшей живое.
А она… Что ж, ей было грустно. Но Татьяна понимала, что ничего не изменить. Не с ним.
Это внезапно началось на какой-то новогодней вечеринке три года назад, куда Вадим пришел со своей прежней женой, и плавно сошло на «нет» с течением времени. Она тогда хотела его. Он – хотел ее. Они получили друг друга. Просто чувства одного оказались менее жизнеспособны, чем такие же – другого. Потому что она хотела его и сейчас. Это извечная проблема парных игр. Тех же нард, к примеру. Один еще азартен донельзя, а второй бросает кости лишь по инерции. Вадим был не из тех, кто по инерции. Он сообщил Татьяне о своем решении, как только понял, что Света – это не просто партия. И не просто – серьезно. Света – это единственно возможное. Единственное то самое. Та самая. Жизнь. В которой он и она – звенья одной ДНК и не живут друг без друга.
Теперь он просто ждал. Еще в детстве он уловил сакральный смысл сказки о Царевне-лягушке и отлично понимал, чем грозит преждевременное сожжение «прежней жизни». Все должно пройти само. Она должна пройти через это сама. Чтобы, в конце концов, осталось только начало, не омраченное залежавшимися в шкафу скелетами. К тому же он, как никто другой, знал, чем опасны преждевременные роды чего бы то ни было. Неонатолог. Издержки профессиональных знаний.
– Странный Новый год. А ты помнишь тот, в который мы встретились? – Таня отвлекла его от мыслей.
– В общих чертах. Я был пьян. Ты навеселе. Бабник я был изрядный. Была елка, и ты была очень красива.
– Почему «был»? Ты и есть изрядный бабник. И почему «была». Я и сейчас очень красива.
– Нет. Наверное, на самом деле и не был. Просто я искал. А ты – да – и сейчас очень красива.
– Нашел?
– Нашел.
– А я?
– Что ты?
– А мне как жить дальше?
– Тань, не начинай все по новой. Ни я тебе, ни ты мне жизнь не портили. Мы встретились, провели некоторое время вместе. В этом некотором времени были неплохие моменты, и давай не будем их перечеркивать.
– А мы будем встречаться, когда я перееду?
– Зачем?
– Ну-у-у…
– Я понимаю. Это извечно бабское. Прости, женское. Нет, не будем. Ты очень скоро найдешь себе кого-нибудь.
– Мне не нужен кто-нибудь. Мне нужен ты.
– Тебе не нужен я. Разве нужна человеку уже ампутированная конечность? Просто ты не умеешь жить одна. Вот и пришла пора научиться.
– Как же отвратительно зануден ты бываешь! А еще работаешь с детьми! – Она даже слегка притопнула ногой.
– Дети, с которыми я работаю, обладают целым рядом замечательных достоинств. Самым важным, пожалуй, является то, что они не умеют говорить, – рассмеялся Вадим. – В принципе, если бы люди умели сохранять в себе ребенка, а временами и младенца, – это было бы прекрасно. Мы бы улыбались, когда нам хорошо, радовались, когда сухо и тепло, хмурили бровки, если у нас болит живот. И нам было бы абсолютно все равно: последней ли коллекции у нас комбинезон или в наследство от соседа Петьки. Главное – чтобы уютно.
– Кстати, о «комбинезонах». Почему ты купил мне квартиру, а просто не оставил эту. Мы ведь некоторое время уже просто живем под одной крышей. Без секса. Жили бы и дальше, пока любовь всей твоей жизни не разберется в своей.
– Таня, если ты будешь говорить о ней в подобном тоне… или вообще говорить о ней, то ты больше вообще не будешь со мной говорить и прямо сегодня отправишься в ту самую квартиру, которую я тебе купил. Несмотря на незаконченный ремонт, который я, позволь тебе напомнить, оплачиваю. Несмотря на то, что ты мне на бумаге никто. Просто не в моих правилах выкидывать кого бы то ни было на улицу – ни собаку, ни человека. Кстати, это было бы замечательно – встретить Новый год под новой крышей. И я напоминаю тебе, что сюда ты можешь вернуться не раньше второго января следующего года. Желательно – за вещами.
– Ладно, не сердись. Я не буду говорить о ней. А все-таки зачем тебе именно эта квартира? Отходной вариант? Своя берлога?
– Ты все-таки хочешь нарваться. Но я тебе отвечу – эту квартиру мы оставим своим детям.
– Это не твои дети.
– Это… Короче, достаточно!
– Ладно-ладно, закрыли тему. А что ты подаришь мне на Новый год? – Таня кокетливо улыбнулась.
– Ничего. Прости, мне пора. И не забудь поставить квартиру на охрану, когда будешь уходить.
Когда Вадим ушел, она набрала подругу, у которой сегодня и намечалась вечеринка, и долго плакала, отвлекая ту от маникюрши, на тему: «Что Вадим нашел в этой старой безобразной карге с двумя детьми?» Света была ровесница Вадима. То есть на десять лет старше красивой и молодой Татьяны совсем без детей и прочих проблем.
6. Дежурный врач отделения гинекологии
Игорь Анатольевич проснулся, как обычно, у себя в кабинете. В кабинете заведующего гинекологическим отделением. Нет-нет, у него была квартира. Модная квартира в модном районе с модным ремонтом. Когда-то у него даже была модная жена. Она ушла от модного заведующего модным отделением гинекологии к немодному шоферу-дальнобойщику. Дело в том, что Игоря почти никогда не было дома. И не потому, что Игорь так уж любил свою работу, хотя и это тоже. Более всего – жены, сына и работы, вместе взятых, – Игорь любил деньги. Любил первозданной чистой любовью. Испытывал блаженство, пересчитывая тугие пачки, сложенные в «дипломат». Был практически близок к нирване, получая гонорар за очередной аборт, прооперированную внематочную, вскрытый абсцесс и прочие женские проблемы. Он не стеснялся называть суммы в лоб. И суммы эти, надо признать, были немалые. Впрочем, он не брезговал и потертыми купюрами мелкого достоинства, а также подношениями всех видов и сортов – от мешка картошки до раритетной бутылки виски. Поэтому, если разобраться, в гинекологии работал он один. Ну, и Елена Николаевна. Которая, конечно же, была в курсе положения вещей и сидела на неплохой ежемесячной «откатной» сумме. Ее это устраивало. Особенно если учесть то обстоятельство, что Игорь Анатольевич был, при всем при том, специалистом экстра-класса. Ординаторы же гинекологического отделения вели больных в до– и послеоперационный период – естественно, под чутким руководством заведующего. Держали крючки, писали истории болезней и жаловались друг другу в курилке на жизнь.
Иногда у Игоря случались приступы немотивированной буйной щедрости, и он одаривал своих подчиненных подарками. После таких кризов он месяц мучился отвратным послевкусием жадности.
У него были любимчики, регулярно менявшиеся примерно раз в полгода. Он учил их оперировать, материально поощрял доносы на коллег, приближал к себе вплоть до совместных завтраков, обедов и ужинов. А потом так же внезапно холодно и резко отстранял от себя. Чтобы спустя месяц завести нового фаворита. Или фаворитку. Пол не имел значения. Плотские стороны жизни Игоря Анатольевича не интересовали. Импотентом он не был, но так любил деньги, что никакие другие страсти уже просто не помещались в его жизнь. Да и сил, надо признать, не оставалось – вламывал он нехило.
Иногда он снимал какую-нибудь девицу – преимущественно профессионалку – и закатывался с ней в кабак и затем – по этапу – в свою модную квартиру. Ни разу не забыв между оргазмами перезвонить в отделение и спросить у дежурного врача, не привезли ли что-то «стоящее». Если привозили хоть кого-то – через полчаса он был на месте.
Он открыл глаза, потянулся и проорал в приоткрытую дверь:
– Лена!!! – Графики дежурств персонала отделения гинекологии, в том числе среднего и младшего, Игорь Анатольевич помнил наизусть. Еще бы. Ведь именно он их и составлял.
По коридору шустро затопали тапки на мягком ходу.
– Быстрее!!!
