Макс Нарышкин - Sто причин убить босса
— С тысяча девятисотого года, когда начиналась история бренда «Дасслер», компания всегда находилась в центре внимания общества…
Это неважная мысль.
— Работа с организациями, двигающими товар на рынке, — основа процветания любой компании…
Это тоже неважная мысль.
— Более ста лет «Адидас» опирался на рекламу, как на приоритетное направление сбыта своей продукции…
Это вообще не мысль, поскольку это аксиома.
— Наш шеф «Адидас» в штаб-квартире, в Герцогенаурахе, он старомоден и консервативен… (Я всегда думал, что это одно и то же.) Ему стукнуло шестьдесят. Он человек старинных привычек и окостеневших взглядов… — босс на Воздвиженке ведет себя так, словно взял у меня пару штук за плевое дело, его не завершил, а теперь еще и возвращать нечего. — Эта тема с обнаженной женщиной… на которой только шиповки… Он считает, что это несколько вульгарно…
Пора вмешиваться.
— Господин Чувашов, то, что женщина обнажена, потребитель только догадывается. Она мчится по облаку, потом по ступеням, ведущим на Олимп, и разглядеть ее груди, гениталии и ягодицы — если уж так прямо у нас поставлен разговор — постоянно кто-то мешает. То ангелы своими развевающимися одеждами, играющие роль папарацци и щелкающие вспышками, то влага облаков, то языки пламени. Женщина, чистая, свежая, в обуви «Адидас», легко минующая огонь преисподней и медные трубы Олимпа, женщина, для которой главное — победа, — это ли посчитал ваш босс в Герцогенаурахе вульгарным? А если я вам скажу, что генератором идеи этого ролика была именно женщина? Ваш босс, которому кругом стукнуло шестьдесят, разбирается в вульгарности женщины лучше самой женщины?
Боров разводит руками, давая понять, что в принципе против гениталий он ничего не имеет, но он думает точно так же, как и его далекий босс-маразматик в Герцогенаурахе.
Я наношу ему удар ниже пояса:
— А если женщина будет одета в тунику? Ну, и трусы под нею, понятно. Большие трусы, выглядывающие из-под туники?
«Пиаристка» слева от меня начинает наливаться соком, как яблоко. Она сводит под столом ножки, и сейчас они похожи на знак «Х», подсказывающий мне о том, что я только обостряю проблему. Ей хочется расхохотаться, но сделать это ей мешает господин Чувашов. Ему не до смеха. Конечно, он только что лохматил идею таким образом, что дело в раздражающих шефа в Герцогенаурахе шевелящихся, словно жернова, ягодицах спортсменки! А сейчас выходит, что и жопа тут ни при чем.
— Видите ли, Евгений Иванович, сама тема… Вам следовало принять во внимание, что наши шефы — католики, глубоко верующие люди, и ролик на божественную тему нанесет обиду их религиозным убеждениям…
— Я не понял, ваш шеф в этом, как его… В общем, следует ли понимать, что женщина, взбегающая по ступеням Олимпа, оскорбляет его религиозные воззрения? Он что, язычник?
— В каком смысле?
— Олимп и католицизм — вы видите что-то общее? Католицизм отрицает Зевса. Он как бы за Христа.
— Вот эти ангелы с «Полароидами», геенна огненная…
Наклонившись к столу, я зашептал, как мне показалось, убедительно:
— Мы рубим ангелам крылья, и вот перед нами жрецы времен Марка Аврелия. Кажется, теперь проблему католицизма мы решили окончательно?
По взглядам девочек я вижу: решили. Но перед Чувашовым, этим запрограммированным из штаб-квартиры в Герцогенаурахе мудаком, следует снять шляпу.
— Но тогда теряется весь смысл ролика. Геенны во времена Марка Аврелия не было. Где тогда бежит девочка в шиповках «Адидас»? Она заблудилась? Вероятно, с ней не произошло бы этого, надень она обувь от «Найк».
Я вдруг начинаю догадываться, почему история «Адидас» — это история провалов и взлетов. Вопреки представлениям о форме всемирного движения в виде спирали «Адидас» движется вперед в виде зигзага. Папа Адика и Рудика основал «Дасслер» — лаве пошло. Папа умер, братовья разругались — откат. Адик, пока Рудик сидел на киче, двинул производство — лаве пошло. Адик состарился, вместе с ним состарился «Адидас». Теперь «Адидас» воспринимается как униформа для мытья машины. Набрали новых специалистов, «трехлистник» заменили на три полоски в виде того же Олимпа — лаве пошло. Потом поднабрали еще спецов, среди них в России, по недосмотру, видимо, Чувашова, а в это время шеф в Герцогенаурахе состарился — снова проблема. Шефу мешает задница бегуньи. И мешает она, я уверен, только потому, что он хочет ее трахнуть, трахнуть даже в шиповках, на глазах у ангелов и чертей, взять ее со всех сторон, рыча и стеная, но он не может. Годы не те.
— Наш шеф, Евгений Иванович, дал хороший совет, — Чувашов поставил виртуальное перо своей речи на бумагу и теперь готов подвести под ней черту. — Он сказал, что ролик должен дышать свободой, он не должен оставлять потребителю выбора.
Он сам слышит то, что говорит?
— Старики, господин Чувашов, потому так любят давать хорошие советы, что уже не способны подавать дурные примеры.
Слава богу, что я ничего не успел выложить на стол. Сбор своих вещей на глазах молчаливых неслучившихся партнеров выглядел бы как унижение. Все, что мне остается, это смять рукой банку с энергетиком, надеть на нее стакан, как презерватив на безвольный член шефа из Герцогенаурахе, и опустить этот архитектурный ансамбль в урну.
— Сказать, что, если бы вы хотели продолжить сотрудничество, вы непременно попросили бы нас проработать замечания, не значит погрешить против истины?
— Понимаете, Евгений Иванович, сотрудничество с вами гарантирует нам бесспорные перспективы и несомненную ебидту[4] …
Наконец-то он перешел с герцогенаурахского на наш русский, великий и могучий корпоративный! Ебидта! Парни из «Адидас» отсеяли всех, оставив в сите тяжеловеса Чувашова! Они не знали, что он не вылетел с отсевом только потому, что имеет полтора центнера веса и шестидесятый размер! Ебидта! Это наш человек, купивший корпоративные традиции баварских бюргеров и не сумевший адаптировать их дома! Но, как когда-то штабс-капитан Овечкин, заговоривший во сне на японском и тем выдавший себя, он заговорил со мной на языке паршивого бизнесменчика. Ебидта — так имя эха, отзывающегося в душе рвача и сноба. Маленькая ебитда — удел «марсианина», покупающего по акции «Опель» в обмен на подержанные «Жигули», супер-ебитда — объект восхищения и гордости. Наделенный большой ебидтой приходит в салон и уезжает на «Майбахе», навалив хер на долги по кредитам. Чувашов, сам того не ожидая, только что идентифицировал себя с заскорузлыми умом «марсианинами», как гордо именуют себя фраера из Mars, или тружениками «системы», как называют свой второй дом приемные дети «Кока-кола». Чувашов — это не тот скакун, на которого я бы ставил на месте совета директоров во главе с дедушкой из Герцогенаурахе.
Но мне не об этом сейчас следует заботиться. Внешняя встреча закончилась полным фиаско. Я только что провалил контракт ценою в четыреста тысяч долларов. И теперь я понимаю, почему от встречи откосил Рогулин. Если я привезу контракт — это будет НАША победа. Если вернусь в рубище — это будет МОЕ поражение. Мне здесь душно. Я заставил себя попрощаться, выразить готовность сотрудничать дальше, похвалил напиток и вышел.
Глава 3
«Вижуэл» занимает два первых этажа, и каждый раз, минуя первый, где в постоянном движении находится чиновный люд, я тороплюсь подняться, потому что не нахожу в этом движении жизни. Десятки субъектов от 20 до 35 лет куда-то торопятся, но я-то точно знаю, что занимаются они порожними хлопотами. Без них можно было запросто обойтись. Это — стаф. Как и все слова, пришедшие из английского, это преломилось и к великому восторгу русского бизнеса обрело новый смысл. Насколько хорошо я знаю английский, staff должно произноситься как «стэф». Однако у нас его с настойчивостью, достойной лучшего применения, произносят как «стаф». И этому есть свое объяснение. Русский бизнес на английский лад уверяет, что никаких принципиальных различий между английским staff, звучащим по-русски как «штат», «персонал», и stuff — «вещество», «дрянь», «отбросы», не существует.
Цена лицемерия, с которым «хьюман ресорсез» (та же тема), она же «эйчар» (HR), она же — начальник отдела кадров, утверждает новому лопоухому простачку, что «Вижуэл» — единая семья, известна только мне подобным, которые добрались до вершины пирамиды и вцепились в нее когтями. Никакой семьи нет и быть не может. Ты, «стаф», будешь носиться по коридорам, станешь мальчиком на побегушках, лизать задницу ради маячившей на горизонте должности «старшего чего-то». Ты нужен, пока бегаешь. Едва ты подашь сигнал о том, что достоин большего, тобой подотрут задницу и выбросят вон на потребу другому «Вижуэл», где понадобится твой опыт не менее двух лет, мобильность, креативность мышления и знание ПК. В мгновение ока тебя оптимизируют, и кто еще не знает истинного значения этого слова, объясняю — вышвырнут вон.
