Дональд Крик - Мартин-Плейс
Арт Слоун, прищурившись, посмотрел вдоль своего кия.
— Красный в дальнюю лузу, — сказал он, и шар покатился в дальнюю лузу.
Он помелил кий.
— Поставь их на место и получи дуплет с оборотом.
Он снова прищурился — внимательный взгляд, уверенные движения. Щелк, щелк!
— Девяносто пять, — сказал он, передвигая кием указатель очков. — И можешь не говорить, какой я игрок.
— Замечательный, — со вздохом отозвался Чик. — Лучший в мире.
Арти ухмыльнулся и обошел вокруг стола.
Трое совсем еще молодых ребят с гладко прилизанными волосами сидели на деревянной скамье у стены. На них были начищенные до блеска ботинки и свитеры, а глаза заволакивала оцепенелая тупость.
Слоун сделал еще один удар, аккуратно положив красный шар в среднюю лузу.
— Все, — сказал он и подвинул указатель. Он протянул кий, и троица на скамье разом вскочила.
Чик прислонил свой кий к столу.
— Ну, чего делаем? — спросил он. — Может, подождем и сыграем в пирамидку?
— Нет, — сказал Арти. — С меня хватит. Ноги чешутся. Пойдем погуляем и поглядим-посмотрим.
— Есть, ваша честь, — отозвался Чик. — Ноги в руки и пошли.
Напевая бойкий американский мотивчик, Арти принялся выделывать замысловатые па. Чик смотрел на него с восхищением. Они вышли на улицу и вихляющейся походкой двинулись по тротуару, заложив руки в карманы. Чик достал резинку, и оба принялись жевать. Арти достал сигареты, и оба закурили.
— А почему бы тебе не заняться бильярдом всерьез? — спросил Чик. — Ты бы далеко пошел. Возьми хоть Линдрема. Так и гребет деньгу. Стал бы чемпионом, открыл бы свое заведение. Высший класс. Лучше твоей конторы, что, не так? — Но в его голосе звучало сомнение. Он «гонял воробьев» для муниципалитета, и Мартин-Плейс входила в его участок. И каждый раз, проходя мимо «Национального страхования», Чик вспоминал, что тут служит Арти, и испытывал робкое благоговение.
— Зато работка тихая и надежная, — огрызнулся Слоун.
— А есть из чего стараться? Как по-твоему, до управляющего или там еще до чего-нибудь ты дослужишься?
Арти стряхнул пепел с сигареты.
— У меня дела идут, неплохо. Арт Слоун в хвосте не замешкается.
— Да ведь в таких конторах, говорят, надо учиться, а не то так и просидишь на одном месте, верно?
— Вот перед тобой человек, который учиться не будет, — ответил Арти, швыряя окурок в водосток. — А если им это не по вкусу, все равно скушают.
Чик умолк. Эх, быть бы таким, как Арти! Боевой парень! Все умеет. И уж Арти никому не позволит себе на ногу наступить. Здорово, что они дружат.
Из магазина вышли две девушки и пошли по улице, постукивая высокими каблучками. Короткие юбки плотно обтягивали их ягодицы.
Арти подтолкнул Чика локтем и ускорил шаг. Чик ухмыльнулся. Милое дело — гулять с Арти. Не соскучишься! Он пошел в ногу с приятелем все той же расхлябанной походкой. Интересно, что отколет Арти? Девочки классные, не какая-нибудь дешевка.
Слоун принялся тихонько насвистывать. Одна из девушек обернулась и бросила на него презрительный взгляд. Он подмигнул, и она возмущенно отвернулась. Чик взволнованно ткнул Арти локтем — ну-ка, ну-ка, давай! Они почти наступали девушкам на пятки. Вторая девушка посмотрела на подругу и пожала плечами.
Арти сказал:
— А у нас бы дело пошло, крошка.
Девушка, пожавшая плечами, теперь сказала:
— Как по-твоему, Пегги, что это? Животное, растение или минерал?
— По-моему, животное, — ответила ее спутница, вздернув нос.
Слоун ухмыльнулся.
— С вами я на все способен, — сказал он, адресуясь к затылку Пегги. — Уанстеп, тустеп, чарльстон — только скажите.
Пегги ответила полуобернувшись:
— Поете вы хорошо, но вот как танцуете, это еще вопрос!
На этот раз Арти подтолкнул Чика, и они пошли рядом о девушками.
— Как танцую? — переспросил Арти и повернулся к Чику. — Ну-ка, ответь барышне. Скажи барышне свое откровенное мнение.
— Он танцует классно, — горячо заверил Чик. — Можете мне поверить — высший класс.
Арти повел плечами и внимательно посмотрел на Пегги. Вот уж высший класс так высший класс!
— Завтра вечером я буду в «Палэ». Особая программа по понедельникам — Дэйв Фримен и его «Джазисты». Не упустите редкого случая повеселиться!
— Да ни за что! — сказала первая девушка. — Правда, Пегги?
Пегги промолчала и бросила на Слоуна быстрый взгляд. Арти прищурился на ее спутницу и сморщил нос. Пегги проглотила смешок. Серьезным голосом Арт сказал ей:
— Лучший оркестр в Сиднее — старики «Джазисты». Лучшие танцы в Сиднее — особая программа по понедельникам в «Палэ». Допускаются все желающие.
— Это что, намек?
— Нет, — ответил он, понижая голос. — Это приглашение. Дождик, град или луна — перед «Палэ» завтра вечером в восемь.
— Он сказал «перед»? — с глубочайшим сарказмом в голосе осведомилась первая девушка.
Пегги поглядела на него, и его губы беззвучно выговорили «перед». Он улыбнулся и произнес официальным тоном:
— Меня зовут Арт Слоун. А это Чик Паркер.
— Я в восто-о-орге, — сказала первая. — Пошли, Пегги, не то мы опоздаем.
Слоун остановился. И Чик тоже. Девушки повернули за угол. Пегги оглянулась, и ее глаза сказали: «Да». Арт обнял Чика за плечи и запел:
Если глаза ее сини, как небо,
Значит, это Пегги О’Нил…
— Ух, и везучий же ты парень, Арти! — сказал Чик.
Щелкнув пальцами, Арти ответил:
— Есть у меня такая мыслишка, что она придет.
— Я же всегда говорил, что ты везучий.
— Правильно, — ухмыльнулся Арти. — Прямо в точку. Это у меня в крови. Можешь так меня и звать: «Везучий Слоун».
6
— Тебе надо набрать пятьдесят тысяч, — сказал один из ребят.
Томми Салливен оттянул чеку, и шарик заметался по машине. Он прыгал по электрическим кнопкам, и на табло вспыхивал вихрь цифр. Шарик провалился в щель внизу, и Томми завопил:
— Шик-блеск! С вас обоих причитаемся.
Один из его приятелей сказал:
— Пошли, что ли, дальше.
— Ладно, — согласился Томми. — Пошли вон туда и поглядим на голых дамочек.
— Шикарное местечко — Менли! — сказал третий. — У них тут все есть.
Они прошли через аллею аттракционов туда, где стояли автоматы. Дощечки на них гласили: «Купающиеся красавицы, 1 пенни», «Жизнь в гареме, 1 пенни», «Ночь любви, 1 пенни», «Запретный плод, 1 пенни». Томми бросил пенни в «Жизнь в гареме», прильнул к окуляру и начал вращать ручку. Вдруг его пальцы застыли, словно скованные параличом.
— Ух ты! Видели бы вы!
Приятели навалились на него.
— Дай-ка посмотреть. Дай посмотреть-то.
— А, идите вы к «Запретному плоду»! — огрызнулся Томми. — Это я сам хочу досмотреть.
С большой неохотой его пальцы вновь взялись за ручку. Доглядев, он сказал:
— Не! Куда вашим до «Жизни в гареме»! Видели бы вы ее!
Они заспорили. Потом, сложившись, купили шесть шаров, которые надо было прокатить по столу и попасть в углубление в дальнем его конце, и выиграли коробку шоколаду. Потом потратили шесть пенсов в тире. Потом один из них сказал:
— У меня больше ни шиша нет. Только обратный билет на паром. Дайте кто-нибудь на трамвай.
Другой ответил:
— И у меня ни шиша. Пошли пройдемся по набережной.
Томми постоял в нерешительности.
— Погодите, я еще разок погляжу «Жизнь в гареме», — сказал он. — А потом пойдем.
Он вращал ручку очень медленно. Затем со вздохом вернулся к ребятам.
— Пошли, — сказал он. — Черт подери! Только есть ли в Австралии гаремы? — И еще он сказал: — Скорее бы взрослым стать, что ли!
7
Выйдя из «Национального страхования», Дэнни перешел улицу и остановился у витрины антикварного магазина, разглядывая китайского рыболова: длинная борода, большая соломенная шляпа, бамбуковая удочка и терпеливые глаза. Редкость? Рыночная поделка? Он не был знатоком, но из всей пестрой массы на витрине его привлекала только эта фигурка.
Дома он открыл коробку, вынул рыбака, долго примеривался, где именно его поместить, и, наконец, поставил на письменном столе возле чернильницы. Он уже много раз мысленно покупал эту фигурку, и вот теперь она принадлежала ему. Как не похожа была она на фарфоровые и металлические безделушки в гостиной, на собачку-пепельницу и трех мудрых обезьян на каминной полке! Отправляясь ужинать, он захватил рыбака с собой и поставил ею на столе в кухне. Мать, разминавшая картофель, подняла голову от кастрюли.
— Откуда это у тебя?
— Купил, — ответил он.
— Чего это тебе вздумалось тратить деньги на всякую дрянь? Купил бы что-нибудь нужное. Деньги же на улице не валяются!
Рыбак красовался на кухонном столе, и Дэнни смолчал.
Вошла Молли и ахнула:
