Ирина Лобановская - Мужской стриптиз
Зойки давно уже нет с ним рядом. Андрей даже не знает, где она и что с ней. Хотя именно Зойка с ее легкой, разлетающейся, длинной челкой до бровей стала для Андрюши первой женщиной.
Она все делала быстро и удивительно просто. Танцевать - так танцевать, обедать - так обедать, спать с Андреем - так спать... По-видимому, она и жила наспех, на бегу, чересчур торопливо. И это порой оскорбляло обстоятельного Андрея, коробило, несмотря на то, что сама Зойка не могла не нравиться и постоянно, неудержимо притягивала к себе.
Мария Николаевна однажды нечаянно застукала их почти на месте преступления. Засмеялась и сказала, ласково и любовно оглядывая растерянного, застывшего на диване Андрея и хохочущую от смущения Зойку:
- Вот ведь резвые какие! Все Степану скажу! Пусть он вам, проворным, навтыкает!
Но то ли не сказала - пожалела или передумала - то ли Юрасов решил не вмешиваться, только никто никому никакого втыка не сделал. Хотя Экспромт устраивать разгоны любил и строжил своих учеников, особенно любимых, иногда сверх меры.
- Тренировками замордовал, ежкин нос! Задолбал заживо! - пробурчал как-то Тимоша, переодеваясь после занятий. - Сколько можно над людьми изгаляться? Бабуин! Ножка туда, ручка сюда! Наезжает и наезжает, а я свободный человек в свободном государстве! И сам отлично знаю, куда мне девать ручки, а куда - ножки! Пора когти отсюда рвать! Поиграли - и будя! А то, глядишь, Экспромт скоро начнет меня учить, что именно, каким способом и в какую бабу лучше втыкать! Он тебе, дружбан, еще указаний на этот счет не давал?
Тимофея явно стала тяготить чужая власть. Ссориться с ним не хотелось.
- Ну, Тим, ты, правда, здорово перетренировался! Спиши слова! Хорошо звучало! - засмеялся в ответ Андрей, пробуя перевести все в шутку. - Танцор, конечно, - человек свободный, куда пошлют, - туда он и захочет!
- Пошлют... - пробормотал Тимофей. - Как бы я тут кое-кого не послал... Провел бы грамотно, не клоцнулся! Чтобы все вздрогнули! Я - дитя смутного времени... Танцы эти ежиные!.. Надоело бояться - и ага! Сушите весла!
...Тим оставил, наконец, возмущенную и негодующую Викулю в покое и развернулся к Зинуше. А вот здесь ему и вовсе делать нечего: Зинка смотрит рассеянно и опять скользит взглядом по сторонам, останавливаясь и задерживаясь на Андрее. Один раз он попробовал пригласить ее к себе... Отказалась... Хотя колебалась здорово. Может, не такая уж и лесбиянка? Врет народец, приукрашивает?..
Тимошка совсем вывернулся на полу, просто распластался у ее ног, почти голый, скульптурно накаченный, совершенный красавчик с роскошными, отлично натренированными мышцами. Всегда в образе...
...По-настоящему крупный разговор у Тимофея со Степаном Николаевичем состоялся в сущности один раз. И закончился полным разрывом. После большого диалога свободный Тим расплевался с Юрасовым, навсегда, одним махом завязал с паркетом и выступлениями и громко хлопнул дверью, уходя. Заявил, что ему все по фигу. А пофигизм - это здорово! Проворный и беспечный Тимоша бросил тренировки, похерил спортивные танцы и подрядился в ночной клуб стриптизером.
Замешанной оказалась Ирка - тихоня и молчаливица, давно понемногу сходящая с ума от своего дерзкого партнера с аристократической бледностью лица.
Разболтанный и раскованный как в поступках, так и в выражении не слишком разнообразных и оригинальных желаний, Тимофей почему-то довольно долго не обращал на Ирку никакого внимания. Очевидно, чересчур привык и не видел в ней для себя ничего интересного. Рассматривал исключительно как дрессированную партнершу для танцев, но не для постели. Бедная Ирка прямо из кожи вон лезла, старясь показать свою привлекательность и сексуальность. И доказала наконец себе на голову. Только этого мало... Потому что Тимоша со свойственным ему спокойствием перестал зазывать к себе Ирку уже через месяц едва начавшихся, новых отношений и снова просто танцевал с ней. Вот и все... Место встречи изменить нельзя. Хотя некоторым хочется. Ему чересчур быстро надоедали женщины, всегда готовые его ласкать. По молодости и неопытности Тим думал, что каждая новая - новость, и упорно всякий раз этой новости добивался, еще не понимая, насколько все, в сущности, одинаковы.
Но тихоня Ирка молчать не стала, а выбрала противоположную позицию в неуемном желании вернуть любимого распущенного Тимошу. Ах, эти незабываемые, чарующие веснушки и лучезарная улыбка в пол-лица... Безумная! Она не понимала, с кем имеет дело. Ее белоликий партнер - не из тех, которые привыкают и прилипают.
Сначала Ирка устроила тарарам Тимофею, не в меру расстоналась, не к случаю развизжалась, неслабо рассиропилась...
- Кисуль, а ты психопатка! Типа ураган! Со своей собственной "ирундой"! - лаконично и выразительно охарактеризовал ее Тим. - Завелась, как заводная кукла! В принципе от меня все барышни чохом становятся безголовыми, "есть хорошее обстоятельство", но не до такой же степени! Мало ли кто ко мне в постель через день шастал! Давно унесенные ветром "по углам, по щелям разбежалися"! Всех не перелапаешь! И нельзя обнять необъятное! Так что мой тебе совет, девка, засохни на корню - и ага! Сушите весла! Ко мне никому не возвернуться! Я - гнусный человек! Но люди разные нужны, люди всякие важны.
Степень Иркиной безголовости оказалась очень высокой, поскольку она, в состоянии черной безнадежности, бросилась за помощью к тренеру. Андрей был в этот вечер дома, смотрел вместе с Зоей по видаку "Греческую смоковницу", когда обезумевшая от любви и отчаяния Ирка внаглую вломилась в квартиру Юрасова.
- Ой, я упала!.. - в испуге прошептала Зойка.
Что Ирка говорила Степану Николаевичу, Андрей и Зоя не расслышали, хотя напряженно, забыв об экранных влюбленных, прислушивались к диалогу за стеной.
На следующий день Юрасов пригласил к себе Тимофея. Зойка поймала одну лишь первую фразу тренера, плотно закрывающего за собой дверь в комнату:
- Понимаю я тебя, Тимофей, понимаю, только все никак понять не могу...
А Андрею посчастливилось услышать последний, заключительный монолог Тима, эффектно и страстно произнесенный в воздух передней с очевидным расчетом на скрытых слушателей: тренер провожать Тимошу не вышел, а Андрей украдкой, с большой опаской выглянул в коридор.
- Совсем Степан оборзел! Скурвился! Тяжело проходит свои критические дни! - объявил Тимофей. - Наехал, как на пятилетка сопливого! Пиявил целый час! Ну, дает: я ему, видите ли, не нравлюсь! Да я и не обязан всем нравиться! И чего лезет в чужую жизнь, козел, чего в нее без спроса мешается? Ежели мне попалась дурная баба...
Тим кое-как набросил на плечи дорогую куртку, небрежно смяв воротник.
- До чего же вздорный характер у дяденьки! Ведь ясно, откуда уши торчат: былая слава прошла, а это - остаточные явления! Выеживается! Кому решил мозги промыть, кого раздраконить? Да Тимофей Семушкин пошлет на фиг кого угодно и выхватит свой фартовый билет! Давно уже в этой бодяге пообтесался, что мне новый бесплатный плевок судьбы? Один черт! Ирка-гадюка! К завтрему так устроюсь - сплошной блеск! Все сделаю грамотно, заради Бога! Ладненько, отбываю с вечерней лошадью. Я тебе брякну, Андрюха. Не дрейфь и займись сексом! Салют! Хорошего дня!
Тимоша явно просто хорохорился.
После его ухода Зойка испуганно прошептала:
- Ой, я упала!
И потерянно, низко наклонив голову, вжалась в кресло. Она была давно дружна с Иркой, но считала, что терять такого танцора, как Семушкин, из-за Иркиной дурацкой влюбленности, нельзя ни при какой погоде. Андрей был с ней совершенно согласен. Более того, в нем впервые пробудился протест: надоело бояться! Почему он должен подчиняться и слушаться, почему обязан выполнять все распоряжения и указания Степана не только на паркете, но и дома? Молчание ягнят... И потом, он, Андрей, по сей день не знает и не понимает ни черта в своей биографии, не разбирается ни в своем прошлом, ни, тем более, в будущем... А хотелось бы. Даже очень.
И Андрей вышел из комнаты, оставив Зойку в тяжкой растерянности, и толкнул дверь к Степану Николаевичу. Юрасов спокойно стоял возле "стенки", выбирая чтение. Он любил вечером, если оставалось время, листнуть старый роман. Какого-нибудь Гончарова, например. К книгам Степана приучила сестра, тихо и скромно проработавшая всю жизнь в районной библиотеке возле дома.
Андрей никогда эти странных вкусов и пристрастий не понимал. И тренер совершенно напрасно, впустую долго пытался заинтересовать сына чтением. Ничего не получилось. "Кто-то ошибся: ты или я..." Андрея по-прежнему привлекали только музыкальные группы. Но на диски и кассеты для сына Юрасов никогда денег не жалел. Тоже не самое плохое увлечение. Каждому свое...
- Ты что, Андрюша? - спросил Степан Николаевич, словно ничего не случилось. - Тебе что-то нужно? Вообще уже поздновато, пора ложиться, завтра рано вставать.
- Я хотел бы поговорить. По-крупному, - сказал Андрей. - Давно хотел, но надумал сегодня... Больной разговор...
