Китлинский - Клан – моё Государство 5
– Этого не могу. Знают они, что ты работал во Франции, что химик, что другой у тебя профиль. Однако, побоивание есть на твой счёт. Конкуренция, братец. И от неё ускользнуть невозможно. Ведь за тебя, что ты не сучок, поручителя днём с огнём не найти.
Пороховщиков на слова Скоблева не обиделся.
– Ты прав! Ситуация сучья. Устал я от этого маразма порядком. Где не появлюсь – дай гарантии, что не слон. А кто мне эту справку даст? Ведь никого не осталось из тех, кто меня когда-то готовил. Пустота.
– Не только ваша лавка приказала долго жить. Все посыпались на свой шкурный интерес. Забыли о главном, но… слово не воробей, дальше не продолжаю.
– Анатолий Давыдович! Я ведь к тебе тоже пришёл не пустой. Дошли до меня слухи, что ты из КГБ уволился странно. Быстро организовал свой цех, и никакая власть тебя трогать не пожелала?
– Точно. Я в 1987 году вышел на пенсию по состоянию здоровья. Сердце. Хоть ты, глаза на месте, видишь, что здоров я и в полном порядке. Ты усталость упомянул, так я уже тогда, как идальго в борьбе с ветряными мельницами, выдохся. Кого не возьмём – всё нулевой вариант. Звонок с верху и отпустить велено строжайше засранцев. А безнаказанность порождает вседозволенность. Вот в правление Ельцина произошло аналогично. Это она его свалила и послала к чёрту. Знаешь, сколько мы усилий приложили, чтобы генсеком стал Андропов? Так напрягались, что кровь шла из ушей. При Черненко тихо себя вели, а появился Миша, ну мы духом воспрянули, стали готовиться к битве, а он – он в кусты планетного миролюбия полез, вместо того, чтобы в стране порядок навести элементарный и, прежде всего, в партийной власти. К 1987 году стало очевидно – толку не будет. А у нас, как назло, прокол за проколом, уходы сплошные за кордон, утечки информации. И так меня это достало, что хоть руки на себя наложи. И решил я, что надо своё дело строить, но так, чтобы всё честь по чести. И чтобы никто в мой огород ни камня, ни песка не бросил. Ведь по большому счёту дело моё стране подмога. Вот власти не всегда, где-то мы расходимся. Но у них против меня ничего нет. Чист я, кто бы в Кремль не влез. А коль они что затеют, так мы, не боги горшки обжигают, прижать сможем. Есть кой-какие материалы,- Скоблев смолк.
– А мне говорили, что ты кого-то искал, вроде с Сергеевым каким-то. И всё кончилось смертью, твоим сердцем и ещё кто-то ушёл за границу. Кириллов, так кажется.
– Кириллов был старшим по делу, которое мы вели. Он был в штате НОРа. А упомянутый тобой Сергеев к делу отношения не имел. Почему застрелился – иди покойника спроси. Он в КГБ был человек. Могучий. Пришёл к нам в усиление от министерства обороны. Ведал внутренней контрразведкой. Поговаривали, что он кадровый в двух ипостасях. В "Плутоне" и в "Мак", был такой отдел в ГКО при верховном главнокомандующем. А верховный – председатель Верховного Совета до совмещения этих постов генеральным секретарём. Вот ты спроси о нём данные в своей конторе. Ты же кадровый "плутоновец". Не так ли?
– Там. Потом в "Резеде" оказался. Доверяли,- кивает Пороховщиков.
– Вот у своих и спрашивай.
– У меня с начальником контры отношения нормальные, но он мне на Сергеева ничего не дал. Сказал, что он выбыл от них в 1972 в распоряжение КОРУНД.
– Брешет он!! Не мог Сергеев убыть в КОРУНД. КОРУНД – это обеспечение безопасности членов политбюро и часть секретарей ЦК, а также анализ данных. Сидели их люди кругом, но большей частью на Старой площади. Ты слышал, чтобы кто-то из "Плутона ", даже при перетрясках во власти, попал в КОРУНД?
– Нет, не слышал. Маловероятно. И потому я начальнику контрразведки не поверил и сказанную им информацию принял только к сведению. А он мне солгать не мог. Значит, дал то, что там есть. Впрочем, суть не в том. Так кого вы всё-таки ловили?
– А никого! Призраки,- Скоблев искренне расхохотался.
– Так ли уж и призраки?
– Их, их не сомневайся! Главным приоритетом в моей работе были бандиты большого полёта. Они, так повелось, всегда были исправные плательщики лицам во власти. Система индульгенций, Валерий Дмитриевич, была и при коммунизме. Кому-то из больших бандитов власть позволяла находиться на свободе, кому-то выписывала путёвку в зону. Неожиданно на горизонте появились призраки, которые отказались платить в общую кассу. Разведка МВД с ними совладать не смогла. Дело этих призраков кинули к нам в КГБ по линии брюлики, золото, валюта. Мой отдел подключили на последней стадии операции, но поймать мы никого не смогли.
– Испарились?
– Ну что ты!!! По тем временам исчезнуть из нашего поля зрения было невозможно.
– Но они всё-таки ушли?
– Технично скрылись. Было предположение, что все они мертвецы, но вдруг воскресшие. Пока мы изгибались и ориентировались, они оперативно убрали на тот свет всех с кем у них били контакты, посчитав их потенциальными суками. Пустили под нож всех. И криминальных, и простых. Сами легли на дно. Так дело обстояло. Закрыли его или нет не в курсе, дело, то есть. От нас его перекинули к армейским.
– И Сергеев к делу тому причастен не был?
– Ни коим образом.
– Начальник контры мне сказал по секрету, что один такой призрак был в штате КГБ. Сергеев его вычислил, что и стало причиной его смерти.
– Работал. Точно. Однако, кто? Уже в ходе раскрутки призраков, а там косвенно проходили старательские бригады и артельки, выяснилось, что тип в КГБ ошивавшийся и уволенный за драку, погиб при невыясненных обстоятельствах. Его к делу пришили белыми нитками, как возможного кандидата в ранге наводчика и координатора. Я с Сергеевым по этому поводу разговаривал, и он, было это незадолго до его смерти, сказал мне, что сидевший у нас в конторе человек из-за бугра, но к нам притопал по хорошим бумагам из местной ямы. Я его тогда ещё переспросил, мол, к чему тащиться в нашу шарашку через ямку.
– Что он тебе ответил?
– Что пути господни неисповедимы. Ты, дай всевышний памяти, девятый, кто этим у меня интересовался.
– Конкретно кто ещё об этом выпытывал?
– ГРУ были тут. Мидовцы тоже приходили. НоРовцы забегали. Перед тобой были певчие из "Баррикады".
– Вот как!!!
– Именно.
– Они-то чего искали?
– Тоже что и ты. Каналы.
– А в деле были каналы?
– Эти призраки наладили обратные тропы из страны. Принимали заказы по отправке. Под подозрение тогда попали пограничники, и дело расследовала отдельная бригада, но подтвердить данніе следствие не смогло.
– Что они брали в отправку?
– Всё, кроме людей. Золото, валюту, камни, редкоземельные, оружие, боеприпасы. Мой шеф в Президиуме Верховного Совета через них осаживал за бугром до сорока миллионов долларов в год. По тем временам огромные деньги.
– Он жив?
– Умер. Четыре с половиной года назад. Его на пенсию отправили, когда Михаил Сергеевич стал старых разгонять, и он на даче с тех пор сидел безвыездно. Никого не принимал. Уж на что я был у него в доверии и то он мне, когда я после госпиталя к нему в гости наведался, сказал: "Толя, не приезжай больше ко мне. Я вас всех не хочу видеть". И в дом не пустил. Так вот.
– Его призраки нагрели?
– А был выбор?
– Смерть или…
– Так. При Горбачёве они многих растрясли.
– И ты о них не знаешь? Вот обо мне в курсе, а они под твоим носом и ты ни гу-гу?!
– Валерий Дмитриевич! Вопросы такие никому не задавай. Ответов на них нет. По их присутствию в стране ходят мрачные слухи. Все перешептываются и молчат. И все хотят с ними установить контакт. Может, и я о них что-то знаю, но делиться – от этого уволь.
– Опасаешься или слово дал?
– Ни то, ни сё,- уклонился от прямого ответа Скоблев.
– А ты часом не по их каналам хочешь мои деньги пустить?
– Не по их. Много лет назад, когда у нас в стране все воровали и банки росли как грибы, а их рвали все кому ни лень, я в Швейцарии договорился с одним крупным банком. Им нужна была поддержка в Восточных землях, а у меня там кой-какие связи имелись.
– Их же в ГДР разогнали!
– Не всех. И скепсис твой в мой адрес неуместен. Я же в КГБ не политсыском ведал, бандитизмом. Заместитель начальника криминальной полиции Германии у меня стажировался в начале восьмидесятых. И при объединении его никто не выгнал, наоборот. Не все же тупые были.
– Значит, предлагаемые мне акции химического концерна – это дело банка в Швейцарии?
– Концерн – складчина. Немцы, британцы, швейцарцы.
– Уставной большой?
– Контрольного пакета тебе никто не предлагает. Двести.
– Двадцать два с половиной!
– Двадцать. Тебе обещано двадцать. Они исходили из сорока. Остальное где-то пристроят.
– Я по памяти искал и нашёл. За названным тобой концерном стоял "Иссиф оф бэнк".
– Да. Но в паях с "Кредит кепитал". Они разошлись. Вместо арабов теперь немцы. "Дойч ГМХ Банк". Британцы представлены банком "Дебит организейшн". Пакет "Кредита" перекупил швейцарский "Контрол бэнк". Доли у всех разные. Они готовы пойти на двадцать тебе, скинувшись.
