Китлинский - Клан – моё Государство 5
– Высоко ты взлетел, спору нет. Но в ЗТ такие суммы тебе никто не обернет. Металла нынче по миру столько нет. И за десять лет не собрать. Тысячу шестьсот тонн!! Что ты!!?
– А они во что предлагают?
– Не задают там таких вопросов. У них гарантия. У тебя при передаче считают на золото по курсу, а при получении массу множат на курс дня забора. Золото в цене растёт. Процентов не дают, но шанс сохранить верный. Ты же ко мне пришёл для сохранения выяснить?
– А под проценты берут?
– Брали. Теперь берут выборочно,- Скоблев встал и предложил:- Чего выпьешь?
– Вино есть?
– Какое тебе?
– Что-нибудь лёгкое белое.
– Испортила тебя Франция,- пошутил Скоблев, доставая из шкафа бутылку марочного французского вина, купленного накануне в супермаркете за пятсот долларов, специально к приходу Пороховщикова, тарелку с сыром. Возле столика открыл её штопором, плеснул в стакан чуть-чуть и молвил:- Дорогое, мать её, удовольствие!
– Хорошее вино – золото,- ответил Пороховщиков, глотнул и добавил:- Не бормотуха с плодбазы. Небось, покупал с расчётом!?
– Чего скрывать! Твоя слабость к вину многим известна, купил. Я ж тебя в гости звал!
– Мы отвлеклись. Какая им в додачу денег нужна информация?
– Что тебе сказать!? Они под обман не берут. Главное – порядочность вкладчика.
– Намекаешь?!!
– Не я! Принцип у них такой. Да и риски, ты мне прости за грубое слово, приходят блядь с деньгами. Ты же их не на пустом месте нашёл. След за ними. И тут он материальный, а подтверждение там на счетах. Их со счетов перегонять придётся к ним и не просто, а под проект какой-то, где ты в контрактах фигурировать не моги. Если это миллион или два, кто заметит, а миллиарды внимание привлекут пристальное. Наверное, не в одной стране и банков с сотню?
– Много!- подтвердил, не вдаваясь в подробности, Пороховщиков.
– Вот видишь! И банки, когда от них забирают, выражают неудовольствие.
– Так мне писать биографию, что ль?!
– Бумаг там не рассматривают. Они никого не интересуют. Это не фирма по отмыву грязных денег, пойми. Это солидная контора, состоящая в системе мировых финансов и под законом. Они взяли у тебя, а тут приходит козлик и тычет им постановление, что ворованное прячете, будьте любезны вернуть, а он у них в обороте по сохранению. Что делать? В одночасье таких денег нигде не одолжишь. Но счёт могут арестовать и им кроме убытков ещё куча неприятностей, так тебе скажу.
– Согласен, что деньги у меня не чистые,- Пороховщиков делает два глотка и бросает ломтик сыра в рот.- Но их необязательно сводить на один счёт.
– Ты во Франции поднаторел в этом, но и мы не лыком шиты,- Скоблев открывает себе баночку пива.- У тебя, так понимаю, целая армия надёжных людей ждёт за воротами сигнала, ехать открывать счета.
– Туговато у меня с людьми!
– А у кого они есть?
– Анатолий Давыдович, не терзай мне душу. Знаешь ведь, где я был. Дружба дружбе рознь. После возвращения домой я рубля никому не доверю. Давай, советуй!?
– Есть один вариант, но я тебе о нём, если что, не говорил. Это на случай, коль тебе будет не по вкусу. По моим подсчётам тебе отдали полсотни миллиардов. Есть толк, что часть из них в ЗТ. До пяти. Ещё ты своей родне передал кое-что, по слухам два или около того, а ко мне притопал с двадцатью.
– Всё-то ты ведаешь!!
– Знаю, знаю. Даже о том, как их эти сучьи дети делали, как тебе отдавали, всё знаю. Я ж в этой стране, по названию Москва, ухарь ещё тот!- Скоблев улыбается.
– Тебя интересует, где остаток?
– Да мне, Валерий Дмитриевич, вообще по барабану всё. Деньги в том числе. Человек я сторонний в делах этого государства токмо с виду, но свой интерес не упущу. Остатками интересуюсь по иной причине. Жадность.
– А вот в это я не верю!- восклицает Пороховщиков.
– И зря. Хорошо, думаю я сам себе, помогу я ему, а почему нет, от меня не убудет, сохранить капитал. Он же мне не чужой, свой, русский. Не враг, не янки. Он мою помощь в последствии учтет, может даже моей фирме что-то подкинет. Не мне лично,- Скоблев машет рукой,- мне уже скоро к земле, а с собой что взять? А вот тем, кто дело моё примет, не помешают. Но мысль меня изнутри ест. Точно знаю, что уже никто у него в сохран не возьмёт, и потому он приходил. А предлагает только половину. И мне обидно! Выходит, что вторая половина коту под хвост? Ты мне, в жадность мою не веря, плюнь в лицо. Они украли, ты их прижучил к стенке, а всё равно убыток. Кому? Тебе? Нет. Мне? Нет. Им? Им уже достались сухари и лагерные нары. Стране? И ей ничего. Народу? О нём ни слова.
– А ты, стало быть, о стране беспокоишься?
– Сказал бы я тебе, но не стану,- Скоблев открывает вторую баночку пива, пьёт.
– Родиной меня упрекать не надо. Я не за идею там, во Франции, двадцать лет оттрубил. Семью бросил и вернулся. Очень тебя прошу, не упоминай её?!!
– Ладно,- соглашается Скоблев.
– Значит, ты с ними всё обговорил и они согласны. Но информация о пятидесяти прошла?
– Прошла! Она давно пронеслась.
– Может это и к лучшему,- Пороховщиков вздыхает и наливает себе в стакан вино.
– Тебе видней.
– Сорок пять они возьмут?
– Ого!!!- у Скоблева отвисает челюсть.
– Вот тебе и ого! Только я их раздоил, посыпались кризисы. В Корее, Индонезии. Поплыло всё безостановочно. Следом тут завертелось. Как, блядь, извини, накаркал кто-то. Ничего не успеваю. Надеялся, что уляжется. Тешил себя надеждами, а сейчас чувствую – всё, час настал. Или или. Полцарства за коня! Какие они выставляют условия?
– Только всё о хозяине.
– И всё-таки понять не могу! Ну, на кой я им нужен?
– Не ты!- возражает Скоблев.- Информация о тебе. О твоей порядочности. Сам-то ты как раз и не нужен сто лет в обед. Имя твоё нигде фигурировать не будет. Всё оформят на человека тебе известного.
– А как я смогу получить? Или распорядиться?
– Сообщаешь куда и кому, сколько. Их перед выдачей прогонят, чтобы стемнить счета.
– Гарантии?
– Поручитель.
– Ты!?
– Нет. Стар я для этого. Да и суммы!
– Только не предлагай мне своих в поручители.
– Его ты сам должен выбрать. Вот кому бы ты в мире мог доверить? Самое святое?
– Только себе.
– Молодец!! Им ты и будешь,- Скоблев хлопает себя по коленкам.
– Запутал!- Пороховщиков смеётся.
– Всё верно. Тебе выдадут в хранение вексель на предъявителя. Себя и впишешь.
– А вексель на что?
– На акции.
– Какие?
– Надёжные.
– На сорок пять!!?
– Конечно.
– На фронте новых технологий пусто,- предупреждает Пороховщиков.
– Так ли уж!
– Почти.
– Хорошо. Ты в химии сидишь глубоко, поймёшь. О высокомолекулярных полимерах слышал?
– Сам с ними работал.
– Которые с памятью?
– Теоретически.
– Сейчас продемонстрирую,- величественно Скоблев уходит к сейфу и приносит мячик для большого тенниса. Достаёт из кармана перочинный ножик и подаёт оба предмета Пороховщикову.- Режь!
Тот отрезает от мячика сегмент, но мячик тут же восстанавливает форму. Проделывает обрезание несколько раз, но результат всегда одинаковый.
– Полый делается,- подмечает он.
– Масса из центра перемещается к поверхности, заполняя отрезанные места,- Скоблев пьёт пиво.- Во дворе стоит авто "ситроен", кстати, у которого вечные шины. Они не только протектор восстанавливают, но и меняют его фигурацию в зависимости от покрытия дороги и погодных условий. Сходи, брызни на них вино из бутылки и режь.
– И!??
– В такое можно вложить сорок пять?
– Мне вексель подо что конкретно?
– Под акции концерна, который со следующего года ставит эти шины на поток. Не ЗТ, извини, но это всё в прошлом. Вообще-то у них есть и другие предложения, только мне поручили с тобой говорить об этом. Поскольку ты сам в химии голова.
– Вот как!! Анатолий Давыдович! Я в химии, верно, ты подметил, секу. Знаю все химические концерны мира. Что и где они производят. А в матушке Европе бывал на всех заводах. Там нет ничего подобного и близко.
– Правду говоришь! Не было. В Европе многое поменялось. На карту глянь?
– Допустим. Смягчаю тем, что не был в соцстранах, но информацию об их усилиях имел из данных разведки. Заметь себе, не нашей, а французской.
– Хочешь, чтобы я тебе назвал концерн?
– Не требую, но желательно.
– "Дитрих Контрол ГМХ технолоджи",- произносит Скоблев.
– Образован в восточной Германии в 1996. Основной вид продукции – резинотехнические изделия для промышленного использования. Так?
– Не знаю. Меня номенклатура их товаров обходит стороной.
– А шины?
– Прислали четыре года назад для обкатки на наших паршивых дорогах. Прислали тайно. Штучное производство.
– Так долго обустраивали технологический поток?
– Я не в курсе, Валерий Дмитриевич.
– Давыдович! Сведи меня с кем-то из руководства.
– Этого не могу. Знают они, что ты работал во Франции, что химик, что другой у тебя профиль. Однако, побоивание есть на твой счёт. Конкуренция, братец. И от неё ускользнуть невозможно. Ведь за тебя, что ты не сучок, поручителя днём с огнём не найти.
