А. Корчак - Я, депутат... Всенародный избранник
– Но подождите, Эльвирочка, – ведь не все же так плохо, как вы говорите, – не сдержался Алексей Иванович. – В стране за это время произошли такие грандиозные перемены, и не заметить их может только слепой человек… или…
– Или враг народа? Не это ли вы хотели сказать? Так знайте, что все это уже было, и повторять никто больше не хочет. Всякую ерунду мне говорите, надоело, в самом деле.
– Да я… – пытался сказать еще что-то депутат.
– Молчите, – прервала его Эльвира, – думаете, что если я в деревне прожила всю мою жизнь, так мне можно лапшу на уши вешать? Я вам говорю, что люди у нас отличные от тех, кто в других странах живут. Об этом нужно всегда помнить, особенно вам, депутатам, которые с ними работают. Ведь что получается, смотрите: мы пережили все, что можно было пережить, и даже невозможное! Побывали и в социализме, и в коммунизме, а сейчас еще успели и в капитализм влезть. Даже перестройку пережили, хотя и с большими потерями, но все-таки пережили. Не говоря уже так о всевозможных индустриализациях, химизациях и прочих кукурузациях. Народ у нас тертый и главное – шибко грамотный. А это не каждый учитывает, да и вы не особенно принимаете во внимание при своих встречах, с этим самым народом. Хотя не могу не заметить, все-таки ту роль, которую вы играете…
– Имидж, Эльвирочка, – не без восторга в голосе, прямо подскочив от нетерпения, поправил ее Алексей Иванович, – мы же договорились.
– Ну, вот видите, сами уже стали разбираться, что к чему, не зря же я здесь столько времени распиналась. Вы просто молодец, абсолютно правильно все поняли, – похвалила его Эльвира. Алексей Иванович аж зарделся от похвалы.
– Именно имидж, Алексей Иванович, мне нравится, как вы мыслите. Да и у вас он есть, просто ваш имидж нужно, как бы это сказать… ну… это… нужно слегка подрихтовать, что ли, – нашлась она. – И все будет о'кей, поверьте мне. Имейте в виду, в самое ближайшее время я намерена непосредственно сама этим заняться.
Алексей Иванович удовлетворенно хмыкнул:
– Ну, что ж, если действительно надо, то… я буду искренне рад этому.
Эльвира между тем, похоже, вошла в раж, продолжая развивать свою теорию об имидже.
– Имидж должен быть у всех людей, занимающихся политикой. Вот, к примеру, возьмите вашего Худинского, тоже депутата. Как он умело косит под шизофреника, это просто удивительное дело! И у народного артиста так не всегда получится. И что? Сами видите. У него получается и совсем неплохо получается, раз его все боятся. Это его заслуга, и все благодаря… – она сделала паузу.
– Имиджу! – радостно добавил возбужденный Алексей Иванович, заполнив эту паузу.
– Ну, вот видите, сами стали разбираться. Да и все остальные в вашем доме, все тоже с имиджем или, по крайней мере, со своей дурью, но обязательно все что-то подобное имеют. Вы же сами все это видите. Кто малиновым пиджаком хвалится, кто часы «Сейко» предлагает поменять, кто еще в какую-то ерунду лезет. В общем, ваш дом не просто дом, а какой-то безумный дом, если не сказать хуже. И при этом, заметьте, каждый стремится себе что-нибудь оторвать задарма – кто кабинет пошире, кто помощников поболее, и уже не два-три, как это положено по закону, а уже целое бюро на него работает, как у вашего Килькина. Да и секретаршу прихватить покрасивее стараетесь. – Она красноречиво посмотрела на него. – Как и наш уважаемый Алексей Иванович, не так ли? Вы ведь тоже в «Ту» сторону, – сделав акцент на «Ту», – помните? – сделав при этом многозначительный жест в его сторону.
Алексей Иванович, вначале не понимая, в чем дело, чисто автоматически повторил за нею: – Да, в ту. – А потом, увидев ее ехидную улыбочку, смутился: – Да что вы, в самом деле? Не надоело вам еще?
– А что вы так смущаетесь? У вас действительно должен быть достойный помощник – это секретарша и жена в одном лице.
Лицо Алексея Ивановича вновь перекосила малоприятная примаса. Эти разговоры про секретаршу и жену, да еще в едином блоке, ему были явно не по душе. Дабы сменить тему разговора, он обратился к ней с просьбой:
– Эльвира, у вас так хорошо получается беседа об имидже, хотелось бы, чтобы вы еще что-нибудь рассказали о своих наблюдениях. Я даже подумал о вашем публичном выступлении, возможно, на телевидении, на эту тему. И лучше о наших противниках, пусть послушают о себе. И вообще, вы меня очень заинтересовали своими рассуждениями. Давайте продолжим, прошу вас, расскажите еще что-нибудь об этом.
По правде говоря, и самой Эльвире было приятно, что ее с таким вниманием слушают столь уважаемые люди.
– Ну, что ж, хорошо, продолжим, – не стала кочевряжиться она. – Что бы вам еще рассказать? – Она задумалась. – Да вот, к примеру, о ваших женщинах, хотя их и немного, и они выгодно отличаются от мужского вашего состава, особенно, что касается прихватывания дарового, государственного. Начнем с вашей красавицы, как ее, Хакманда, по-моему.
– Да не так, Господи, – зарумянился Алексей Иванович, – совсем не так. Что же вы, даже фамилии своих избранников не знаете.
– Не знаю и знать не желаю, – сказала, как отрезала, Эльвира. – Важна суть, а не фамилия. Так вот, как только эта утонченная, умная женщина как-то по-особенному уложит свои волосы на голове, все – шум в зале затихает. Прекращаются всякие другие обсуждения, все разговоры только о прическе нашей красавицы. Можно подумать, что вы все проблемы уже порешили, и можно слегка и отдохнуть. Или, может, у вас там все такие женолюбы, или по-простому – баболюбы, поэтому так и реагируют? Я у вас спрашиваю, Алексей Иванович.
– Да, в общем-то, наверное, нет.
– Вот именно, что нет, подавляющее большинство вашего народа, наоборот, по-моему, больше женоненавистники. Я это хорошо вижу, когда смотрю ваши шоу. Ну, за исключением, может быть, вас, да еще двух-трех других депутатов.
Алексей Иванович, как конь, которому отсыпали меру овса, мотнул головой и неуклюже двинул ногой, как копытом, промычав при этом:
– Ну, вы, Эльвира…
– Так вот, скажите мне, – продолжала она, не обращая внимания на его реакцию. – Вам там что, делать нечего? Можно подумать, что вы страну из хаоса вытащили, куда ее, кстати, сами и загнали. Или, может быть, те, кто вас выбирал, жить стал лучше? Нет, конечно же, просто это сами понимаете, что… – Она опять сделала паузу.
И Алексей Иванович мгновенно воспользовался ею:
– Имидж, Эльвирочка, – обрадованно заулыбался он.
– Правильно, просто она понимает, что следующий раз мужская половина страны хором проголосует за нее, раз так заинтересованно относятся к ней депутаты-мужчины. Ну, а ваши коллеги по полу и Дому надеются, что женская половина страны, соответственно, оценит их баболюбство. А поймут они, что для получения голосов нужно будет выдрать по волосику у нее с головы, – пучками, уверяю вас, будут рвать. Разве не так, Алексей Иванович?
Алексей Иванович только тяжело вздохнул и пропыхтел что-то невразумительное.
– Или взять, к примеру, эту, с неприличной фамилией. Забыла, как ее, Лох… А, впрочем, неважно. Та, которая возглавляет женское движение. Как будто бы она должна представлять женское начало, где сила не нужна, а тонкость и обаяние. В общем, все то, чем обладает настоящая женщина. Этим она и берет вас? – Она посмотрела на собеседника и спросила: – Не правда ли, Алексей Иванович?
– Ну, это… – опять что-то невразумительное промычал Алексей Иванович.
Эльвира между тем продолжила рассказывать о своих наблюдениях:
– А посмотришь на нее, ну, прямо танк или каток на тебя идет, как зазеваешься, так всё, гляди, и придавит. Какой ее мужик под себя подомнет, хотела бы я знать? Ну, может, тот, который борьбой сумо занимается, и то вряд ли. Она и из-под него, по-моему, выползет, да еще оседлает его. А нормального мужика она сама, как тесто, на столе раскатает и слепит из него, все, что захочет: хочешь – пельмень, а хочешь, и беляш сварганит. Она замолчала, через минуту заключила: – Больше ничего не скажу. Нельзя про своих единоплеменниц нехорошо говорить, себе дороже станет. Резюмирую: депутат должен иметь свой имидж и неукоснительно придерживаться его, даже если это дурь собачья. Депутат без имиджа, что собака без экстерьера, дворняга, одним словом. Грош цена такому депутату, сиди тогда тихонечко и не высовывайся. А, в конце концов, жди своего переизбрания на следующий срок.
– Да, – задумчиво произнес Алексей Иванович, – точно вы сказали. Можно сказать – прямое попадание. – И тут же попытался затянуть свою песню: – Я, к примеру, с народом…
Но был моментально прерван Эльвирой:
– Да что вы с этим народом носитесь, как курица с яйцом, – она была явно на взводе, – надоело даже слушать, честное слово. Сам бурдюк с вином, да еще эта ваша галоша – Мария Ивановна, прости меня, Господи, – вот ваш и имидж весь.
Алексея Ивановича как в прорубь окунули.
– Да как вы смеете, да я вас… – угрожающе взревел он. – Я вам не позволю так разговаривать с депутатом.
