Марти Леймбах - Дэниэл молчит
Но деликатес так и остывал, почти нетронутый, на ложе из водяного салата. И мои профи-троли тоже оскандалились — их все старательно обходили, налегая на смородиновый пирог с кремом и готовый, еще слегка замороженный, десерт «Летний». Ума не приложу, почему люди, купающиеся в деньгах, набивают живот подобной дрянью? Боюсь, этой типично английской экстравагантности мне никогда не понять.
— Съесть ничего не хочешь? — шепотом поинтересовался Стивен. — Попробуй. Может, сиськи снова отрастут, чем черт не шутит?
— Стивен! Без пошлостей, пожалуйста. — Дафна, как школьник, приставивший к замочной скважине ухо, ничего не упускала.
— Ой, извини, дорогая, — подал голос ее муж. Увлеченный крикетом, он вообще не поднимался из своего кресла, — Ты что-то сказала?
— Не тебе, па, — закатив глаза, отозвалась Кэт. — Просто Стивен в своем репертуаре.
Стивен, по крайней мере, заступился за моих цыплят.
— Бесподобно! — съев две штуки, заявил он, хотя вряд ли кто-то потрудился услышать.
Я ковырялась вилкой в тарелке, стараясь не разбудить Дэниэла, который проспал весь обед, вытянувшись, как щенок, поперек моих ног. В итоге поесть мне так и не удалось — слишком неудобно. Да и не хотелось.
— Посиди со мной, — попросила я Стивена.
— А я где? Я с тобой, — бросил он с другого конца комнаты.
Дафна, в шерстяной юбке до полу и безупречной блузе со стоячим воротничком, дефилировала между нами с царственным видом. В своих хлопчатобумажных штанах и джемпере на ее фоне я выглядела неряхой. Зато на прошлое сборище я прибыла на шпильках и в мини-юбке — и что? Оказалось, у Маршей запланирована «семейная прогулка» по склонам Чилтерн-Хиллс. Мне бы еще утром, перед выездом, догадаться, что я опять промахнулась с нарядом: Стивен недаром лишний раз прошелся щеткой по ботинкам, прежде чем сесть в машину.
— Может, уложишь ребенка нормально? — Во взгляде Дафны на внука читалось неодобрение.
— Мы с ним связаны. Неразрывными узами.
Дафна опешила.
— Странное у тебя чувство юмора.
Она отвернулась от меня, но обход продолжила, сетуя на старшего сына — в последнее время он заметно раздался вширь.
— Нужно как-то выкраивать время для спорта, дорогой, — проворковала она, птичкой пристроившись на подлокотнике кресла рядом с Дэвидом.
Дэвид и не подумал оторвать взгляд от экрана. Единственный из всех, кому пришлись по душе профитроли, он не намерен был отвлекаться ни от них, ни тем более от крикета.
— Работы много, — буркнул он невнятно и, ткнув вилкой в профитроли, оглянулся на меня: — Сама сделала?
Я покачала головой: нет.
— Черт, а вкусно.
Дэвид из тех мужчин, кто видит в стряпне стремление женщин лишний раз услышать комплимент. Если же мы не возимся на кухне, а подаем магазинные блюда, комплимент скукоживается, теряет свою силу. Свекровь не единожды наставляла меня: надо, мол, преподносить любое блюдо как собственное произведение. «До тех пор, пока — и если — муж не увидел штрихкод на упаковке, стой на том, что все приготовлено твоими руками». У меня же иной подход. Я не поразить стремилась — скорее, обдурить, и себя в первую очередь. Удалось сообразить сносный ужин? Значит, и в жизни будет царить такой же порядок. Логика заурядной домохозяйки. Вранье чистой воды.
— Лично я такие штуки печь не стала бы. — Дафна покосилась в мою сторону. — Хотя кто-то ведь их сделал. Хотела бы я знать, каким образом в такие микроскопические дырочки крем запихивают?
— Пистолетом.
Мой ответ почему-то подействовал на всех, как выстрел. Дэвид, Стивен и Дафна недоуменно заморгали, глядя на меня. Дядя Реймонд, уединившийся в углу с книгой по истории Лондона, уставился поверх бифокальных очков. Свекор заерзал в кресле, будто внезапно выдернутый из сна.
— Кондитерским пистолетом, — уточнила я, попытавшись улыбнуться.
Профитроли я купила в итальянской кондитерской, куда попала на рассвете, полночи проколесив с Дэниэлом, который никак не хотел засыпать. Молодежь, работавшая здесь, — явно близкие родственники — в пять часов утра была уже на ногах. В свежевыкрашенном белом домике окна были закрыты ставнями, фонари над входом освещали тротуар. Изнутри до меня доносились голоса, чуть веяло ароматами сдобы. Я нарисовалась на пороге, изумив ребят. Пока они пытались объяснить мне, что еще закрыты, из кухни выкатился коротышка в черных штанах с пузырями на коленях и пижамной, если не ошибаюсь, куртке. Он годился остальным в отцы, а скорее всего, и приходился им отцом. Лицо его было темно от щетины, а лоб казался в два раза больше из-за лысины до самой макушки. Хозяин увидел моего белокурого сына с любимым паровозиком в руках — и остановился, вытирая влажные ладони о полотенце за поясом.
— Ага. Ладно. — И он махнул мне, чтобы проходила. Может, за бездомную принял или за жертву мужа-дебошира. Выглянув наружу, он осмотрел улицу и захлопнул дверь.
Ребята пожали плечами и вернулись к работе, а я, устроившись на стуле, наблюдала, как они раскатывают и режут тесто, взбивают крем. Слабо понимая по-итальянски, я все же уловила, что они гадают, откуда я родом, не из Америки ли. Пока Дэниэл возился в муке на полу, я покупала выпечку коробка за коробкой (предлагали-то ее чуть ли не даром) и отвечала на вопросы вроде: «Почему американцы пьют так много дрянного кофе?» и «Почему американцы так любят воевать?» От итальянского кофе у меня голова шла кругом, и я больше наслаждалась душистым паром, чем пила. Как долго мне позволят здесь сидеть? Хотелось бы остаться навсегда, но Эмили могла проснуться в любую минуту. Пришлось попрощаться.
— Извините за беспокойство. — Я остановилась на пороге. К шести утра небо уже пронизали оранжево-розовые полосы, а на улице прибавилось машин.
— Приходите еще, Мисс Америка! — крикнул один из ребят.
Хозяин заметил, что я ухожу, и вновь покинул свой пост, на ходу рявкая указания сыновьям. Низенький, с широченными для такого роста плечами, он раскраснелся от жара печи.
— Будем ждать, синьорина. — И он помахал мне рукой. Ладонь мясистая, вся в муке, с обручальным кольцом, впившимся в палец…
По случаю семейного обеда дядя Реймонд вновь привез генеалогическое древо Маршей на листе размером с географическую карту. Дядя Реймонд — одинокий старик с необъятной нижней частью и несметным количеством подбородков. Передвигался он с помощью трости, которую получил в наследство от отца и мечтал передать Стивену или Дэвиду в конце своего земного пути, а в восемьдесят четыре года этот миг, понятно, уже не за горами. Дафна пристроилась рядом с ним на краю цветастого дивана и сияла, буквально купаясь в море мне неведомых имен. Ее неизменно приводила в восторг сложная паутина имен и стрелочек, начертанных пером Реймонда: сколько женщин рожали детей, чтобы продолжить род Маршей и остаться листочком на этом дереве. Судя по свежим кудрям, Дафна с утра побывала в салоне красоты. В промежутках между созерцанием родственных связей Маршей она нахваливала волосы Эмили: никакой гребень их не берет, и при этом выглядят так естественно, водопадом колечек накрывая плечи. Оценив эту роскошь, Дафна переключилась на меня:
— А твои чудесные волосы куда подевались?
Когда Стивен впервые меня увидел, мои густые волнистые волосы доходили до середины спины. Опубликовав к тому времени несколько очерков в литературном журнале, я все же не знала наверняка, чем обязана приглашению на ту вечеринку, где познакомилась с будущим мужем, — своей перспективной журналистской карьере или шикарным волосам.
— А я о тебе слышал, — сказал Стивен, шагая бок о бок со мной по Стрэнду. Вранье, конечно, но приятно.
— Я о тебе тоже. — Меня пугала его непомерная самоуверенность. Уж слишком легко он вел себя с женщинами. — Точнее, о таких, как ты, — добавила я, вызвав у него смех.
Я пришла на вечеринку с распущенными волосами, и они окутывали меня, будто золотистая шаль. Позже Стивен признался, как мечтал в те минуты окунуть пальцы в светлые волны, провести языком по моим губам.
Сейчас у меня самые обычные, ровные волосы до плеч, едва ли вполовину прежней густоты. После рождения детей я написала пару-тройку статей как внештатник и, возможно, вернусь к полноценной работе. Когда-нибудь. Сейчас мне совсем не до этого.
— Что с ними произошло? — не унималась Дафна.
— Не знаю.
— Выпали?
Я промолчала. Сомневаюсь даже, что от меня ждали ответа.
— Думаешь, это из-за?.. — Дафна изобразила рукой туманный жест.
— Из-за стресса? — уточнила я, но Дафна лишь пожала плечами. Пора было закрывать эту тему. — Гормоны, наверное, виноваты. Ну, вы понимаете. Половые гормоны.
— Н-да. Вздор все эти ваши гормоны. — Дафна поджала губы, демонстрируя осуждение. И обернулась к Реймонду: — Молодец. Хоть ты «Тоук» правильно написал. Вечно все делают ошибку, хотя фамилия самая что ни на есть английская.
