Дмитрий Лекух - Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)
Сам разберусь.
Я ушел внутрь.
В глубине зала Нелька хихикала с одним из своих оруженосцев. Я присел за их столик.
— Нель, — говорю, — там Олег на улице…
— Знаю, — отвечает, — у него сердце прихватило, пошел подышать…
Я аж обалдел.
— А ты, — говорю, — тогда что здесь делаешь?!
Она на меня посмотрела, как на сумасшедшего.
— Я что, врач?! Чем-то могу ему помочь?! Да ты успокойся, у него так часто прихватывает…
— Ты, — говорю, — конечно, не врач. Но, по-моему, редкая сука…
И ушел к Олегу, на улицу.
Ему к тому времени, похоже, действительно полегчало. По крайней мере, зелень с лица ушла. Бледность пока еще, правда, оставалась, но это была уже какая-то нормальная бледность.
Не настолько болезненная.
Я сел рядом, закурил.
— Полегче? — спрашиваю.
— Полегче, — кивает. — Дай закурить…
— А стоит? — спрашиваю.
Но пачку — протягиваю.
Он только усмехнулся в ответ:
— Стоит-стоит, не переживай. Я свой организм хорошо знаю. Сейчас вызову водителя, поеду домой, немного отлежусь, завтра как огурчик буду. Дим, ты Нельке передай, что я домой поеду, ладно? А то мы вместе с ее компанией в клуб собирались, они потанцевать хотели. Пусть без меня едут, я лучше поваляюсь, идет?
— Ладно, — говорю, — идет.
А что еще тут скажешь?
Я ей действительно передал. В прямом смысле этого слова. Через одного из ее малолеток.
Я видел, как она кивнула…
…Где-то через пару месяцев я сидел в пабе один.
Совсем один.
Наши все умотали на футбол, а у меня поздно закончилась важная встреча с клиентом, и на стадион я явно не успевал. Вот и решил досмотреть второй тайм в пабе, а потом дождаться ребят и немного пообщаться.
А может, где и зависнуть.
Все равно жена уехала на какой-то очередной кинофестиваль, и домой, в пустые стены ехать — ну, совершенно не хотелось.
За соседним столиком тусовала со своими рейсерами Нелька. Пили кофе, сок, — кто-то включил ноутбук и что-то там сосредоточенно высматривал.
Готовились к гонке, похоже.
Они к этому делу очень серьезно относятся.
Мы к тому времени с ней помирились. Точнее — смирились с фактом взаимного существования.
А что делать?
Компания-то — одна…
Нелька выглядела чем-то серьезно озабоченной.
— Что-то случилось? — спрашиваю.
Она поморщилась:
— Да, — говорит, — Олег звонил. У него сердце опять прихватило, просил пораньше приехать…
— А ты?
Она снова, как в тот раз, посмотрела на меня, как на сумасшедшего:
— Ты что, сдурел?! У нас сегодня — гонка решающая. Мне сейчас полная сосредоточенность необходима!
…Когда она вернулась домой, он уже был холодный.
Во время похорон шел противный дождь со снегом. В могиле было полно бурой, глинистой воды.
Ноябрь.
Неподалеку от могилы, сжав кулаки, стояла довольно скромно одетая стареющая женщина с двумя детьми.
Мальчиком и девочкой.
Мне сказали, что это его первая жена, от которой он в свое время ушел к Нельке.
Сама Нелька была в длинном элегантном черном пальто и умопомрачительных сапогах. Черный шелковый платок на голове очень красиво оттенял ее бледную кожу и золотистые волосы. Она промокала уголки глаз носовым платком и о чем-то негромко беседовала с одним из рейсеров, тем самым, который был ее штурманом. Я подошел поближе.
Они обсуждали ту самую гонку, во время которой умер Олег. Кто-то что-то сделал неправильно, и Нелька здорово злилась, что они пришли только третьими. Я положил на могилу цветы и уехал.
Мне было противно.
…Прошло несколько лет. Наша компания не то чтобы распалась, просто видеться мы стали гораздо реже.
Юрка стал важным чиновником, и у него совершенно нет времени.
Лерыч попал в какую-то непонятку с налогами и сейчас в бегах.
Руслан уехал собкором в Лондон и бывает в Москве в лучшем случае раз в три месяца.
Рокеры стали знаменитыми и постоянно гастролируют.
Футбольные хулиганы немного остепенились, их место на секторе стадиона все чаще занимают новые, молодые волки.
Мне удалось часть работы переложить на зама, и я теперь больше сижу на даче, пытаясь что-то писать, или сопровождаю жену, когда она путешествует по своим киношным делам.
Бизнес — тьфу-тьфу-тьфу — вроде устойчив, приносит нормальный доход и требует все меньше вмешательства.
А в нашем пабе верховодит Нелька со своими оруженосцами. Она отлично выглядит для своих сорока с небольшим, по-прежнему прилично гоняет, постоянно что-то выигрывает.
Досадует, что ночные уличные автогонки никогда не смогут стать официальным видом спорта.
От Олега ей досталось неплохое наследство в деньгах и отличная квартира неподалеку от Серебряного Бора, к тому же она совершенно не интересуется рыбалкой, и поэтому совершенно спокойно продала построенные им дома в Завидово и на Валдае.
Детей у нее, естественно, нет.
А зачем?..
Единственное, что меня здорово напрягает, — она почему-то очень нравится моей жене Машке…
Простая история
Это очень простая история.
Банальная.
Таких, наверное, миллионы.
От Бори Наймана ушла жена…
Ну, казалось бы, — фигня какая.
Тем более, что Бориному жизнелюбию и жизненному положению мог позавидовать любой ведущий ток-шоу: денег он имел, сколько хотел, да и внешностью Бог не обидел.
По крайней мере, девчонки молодые на него — широкоплечего сорокалетнего шатена с пышной гривой волос, тонкими чертами лица и холодными серыми глазами цвета осенней Балтики — вполне даже реагировали.
И он на них, кстати, тоже.
Ни одной юбки не пропускал.
А она — невысокая сухощавая мадам лет тридцати с изрядным хвостиком. Из всей внешности только и можно было выделить, что красивые, ухоженные руки с тонкими длинными пальцами, ярким, кричащим маникюром, крашеные волосы да яркие, выразительные, светло-серые, ледяные до прозрачности глаза профессиональной стервы.
Чем она занималась — ума не приложу.
То ли театром.
То ли кино.
Впрочем, какая, в принципе, разница.
Если уж я, человек вынужденно светский, о ее выдающейся роли в современном искусстве ни на одной из тусовок ничего ни от кого никогда не слышал, кроме, разумеется, того вопиющего факта, она, «Катя, жена Бори Наймана, занимается, кажется, театром», то вы — тем более не обязаны.
А вот Боря…
Боря был в нашем небольшом уютном мирке человеком более чем известным. Его, можно даже так сказать — многие почти что любили.
Настолько, насколько вообще могут кого-то любить в нашей среде.
Н-да уж…
…Мы с ним познакомились, в общем-то, случайно.
У него на фирме в который уже раз проворовалась очередная девица, заведовавшая отделом рекламы.
Вот он и — замучавшись, видимо, их нанимать, обучать и выгонять, — попросил знакомых порекомендовать «какое-нибудь надежное рекламное агентство, с хозяином которого можно договориться, чтоб не платил моим сучкам откаты».
Агентство оказалось моим.
Договорились, что «сучкам» платить не буду.
И ему, извините, хорошо, и мне больше достанется.
Вот и познакомились…
А потом и затусовали вместе.
Ему понравилась наша компания веселых и вполне себе разнокалиберных подонков.
Байкеры.
Рейсеры.
Пара-тройка мрачноватого вида ребят из серьезных фанатских «фирм».
Рекламщики.
Какие-то полубезумного вида специалисты по пространственному и ландшафтному дизайну.
Прожженные и пропахшие цинизмом и табаком журналюги из «ящика».
Окончательно очумевшие от ежедневных финансовых игр брокеры и всякие прочие трейдеры.
Рок-музыканты.
Владелец кошачьего питомника.
Один вроде как поэт, стихов которого, правда, никто и никогда не слышал.
Честно говоря — и не хотелось.
Пара-тройка вполне себе долбанутых бывших физтеховцев.
Все, кстати, как на подбор, бывшие кандидаты и доктора наук, по нынешним паскудным временам срочно перековавшиеся в продавцов компьютерной техники и прочего программного контрафакта.
Словом — всякой твари по паре.
Только геев не было.
Не приживались.
Не наш стиль.
Зато девиц всегда вокруг нас крутилось — хоть отбавляй.
В основном, конечно, — студентки, модельки, актрисульки из столичных театров и прочие искательницы всевозможных приключений на свои хорошенькие задницы.
Надоедливые и нудные — изгонялись.
На их место тут же стройными рядами вписывались новые претендентки.
Благо, красивых девчонок в Москве, слава Богу, куда больше, чем в каком-нибудь хваленом Париже.
Бывал я в этом Париже, и не раз, знаете ли.
Помойка и есть помойка.
