Дмитрий Соколов-Митрич - Враги народа: от чиновников до олигархов
— Здравствуйте, Полина Даниловна, — сказал Латышев. — Владимир Владимирович Путин, наш президент, лично поручил мне встретиться с вами. Он очень серьезно занялся этой проблемой — помощи со стороны государства сотрудникам правоохранительных органов, которые погибли при исполнении служебного долга. И вот я здесь.
Полпред говорил, как на машинке печатал. Он всегда так говорит. Полина Даниловна говорит по-другому:
— Муж умер два с половиной года назад. Вот теперь детенка моего уже 7 месяцев как нет. Как жить, я не знаю! Как я его уговаривала не идти в Чечню — нет, не послушал.
— Очень высокое чувство долга. — Это Петр Михайлович.
— Да, он говорил: «Если не я, то кто же?» О нем статья была в «Боевом братстве», «Негромкий спецназовец» называется. Квашнин наградил именным пистолетом. Теперь Герой мой детенок. Только где он?!
— России за последнее столетие очень много пришлось пережить… — сказал полпред.
— А, это конечно.
— Кризис социалистической системы… сопровождался… большими жертвами. — После каждого слова Латышев как будто притормаживал. — И в первую очередь… пострадали люди ответственные. Ваш сын был именно таким человеком…
— Только бы не напрасно! — вздохнула мать.
— …И вас хотелось бы поддержать… Все-таки утрата тяжелая… Мы с вами познакомились, я у вас побывал, мы сейчас сфотографируемся. (Сфотографировались.) И вот Валерий Михайлович Третьяков… мой федеральный инспектор в Челябинской области… Он всегда вам поможет. Это не единовременная помощь, Владимир Владимирович все это ставит на системную основу. Я на память о нашей встрече хочу подарить вам вот такой самоварчик.
Это был обычный тульский самовар. Почему самовар?
— Кульдяева знаете, Олега Владимировича? Поэта? Вот тут его песня есть «Шестая рота». Это про детенка моего. — Полина Дмитриевна открыла книгу «Шаг в бессмертие» с автографом Путина.
Латышев прочитал:
«Мы покидаем грешный мир.
На небе ждет нас командир.
На небе ждет Маркелов-батя,
Друзья, десантники и братья».
Полина Даниловна вдруг занервничала, засуетилась: «Помяните, помяните детенка моего. Оксана, неси быстрее. Не уходите!»
Пришлось выпить два раза «по 10 грамм». Чтобы не выпить лишнего, второй тост назвали третьим — за всех, кто не вернулся. Самой хозяйке спиртного нельзя, поэтому она пила воздух из рюмки.
18.00–22.00. Разговоры. ОтбойВыносливости полпреду, оказалось, не занимать. К третьей смене журналистов он был работоспособен, как телефон спецсвязи.
Петр Михайлович обычно дает интервью столько, сколько влезет в журналиста. Но говорить с ним — мука. Ни тени юмора, ни словечка вправо, ни словечка влево. Люди, знавшие его по работе» в МВД, говорят, что это с ним недавно, не освоился еще в должности. Будучи милиционером, он знал, где можно красное словечко вставить, где крепкое, а где и кулаком по столу. Теперь же его язык — как свинцомналитой. Я не рискну приводить даже выдержки из нашего разговора: читатель уснет, так ничего и не поняв. Только краткое содержание.
Главный вопрос, который я задал полпреду: «А зачем вообще нужны генерал-губернаторы, если в каждом регионе и так несколько десятков федеральных структур, которые нужно лишь как следует финансировать и контролировать?» Петр Михайлович ответил, что именно для. этого контроля они и созданы, а финансирование серьезно изменится с Нового года. А дело задумано большое — укреплять вертикаль власти.
По сложности свой округ полпред сравнил с Южным. Урал — это лежбище регионов-доноров со всеми вытекающими отсюда последствиями. В Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском округах добывающие компании не хотят заниматься геолого-разведочной деятельностью и работают на истощение природных ресурсов — надо активизировать Минприроды. В Свердловской области правит бал криминал. Регион занимает первое место в России по преступности. Это уже не говоря об известном всей стране приведении местного законодательства в соответствие с федеральным и едином информационном пространстве.
Первый удар Петр Латышев намерен нанести именно по Свердловской области. К губернатору Росселю у полпреда очень много вопросов. Например, как так получилось, что областное правительство возглавляет не губернатор, а рабочая лошадка по фамилии Воробьев? А сам Эдуард Эргартович фактически выполняет представительские функции. И сидит не на 16-м этаже здания администрации, как когда-то Борис Николаевич, а на другом берегу Исети, в своей легендарной резиденции. Другой вопрос — на каких законных основаниях региональное управление Мингосимущества делегировало свои полномочия администрации области, и как она ими воспользовалась? Наконец, что за странный орган такой у Росселя — Совет безопасности, в который входят руководители всех региональных силовых ведомств? Этот последний, кстати, после назначения полпреда дал трещину: силовики от Росселя побежали.
Спокойной ночи Латышеву я пожелал уже в одиннадцатом часу вечера. Мы с фотокорреспондентом сели в такси и тут же были остановлены нарядом ГАИ. За что — не поняли. Но не успел гаишник объясниться с таксистом, как взвыла сирена, блюстители порядка попрыгали в машину и унеслись изображать верстовые столбы. Полпред поехал спать в президентскую резиденцию.
10.00–15.00. Пойдем к Хаттабу!Чуть не забыл. Во вчерашнем интервью Латышев очень много говорил о восстановлении доверия народа к власти. Это такое поручение президента. В рамках его выполнения и был назначен прием населения. Первый за сто дней полпредства. Оповещали о нем по местному телевидению. Сначала Латышев сказал: «Всех приму». Но когда оказалось, что звонков больше сотни, записали только 18 граждан и еще от 30 человек жалобы приняли в письменном виде. Тем не менее к 10 утра первый этаж администрации области был запружен народом. Сверх обещанных двух часов полпреду пришлось работать еще три, и он это сделал с демонстративным героизмом, заставив томиться в ожидании не кого-нибудь, а губернатора Петра Сумина.
Первая посетительница — мать военнослужащего, пострадавшего в армии от дедовщины. Но ее мы пропустим, потому что по сравнению со следующим этот случай еще ничего. А следующая — Валентина Михайловна, переселенка из Узбекистана. Русская. Уехала, когда в ее городке началась военная операция против экстремистов, дом продать не успела. У Валентины Михайловны 11 детей, и все приемные. Она их собирает, как некоторые старушки кошек и собак. Из них восемь несовершеннолетних и два инвалида. На свои деньги она им сделала четыре операции. «Живем все вместе в разбитом бараке. Рядом с нами пенсионер дядя Вася спит. А по нему крысы ползают. Ему тоже помочь надо. Я обратилась в поселковый совет, а Новоселов мне сказал: «Где была, туда и езжай. Набрала детей, теперь расхлебывай».
Дальше — Шлестова Галина Ивановна, ее дом оказался посреди строительной площадки, а строителям на это наплевать. Но о ней мы тоже не будем, потому что по сравнению с Амамбаевыми это еще терпимо. Амамбаевы — это две старушки, одна молодая старушка, другая старая. У них была двухкомнатная квартира, теперь нету, потому что их обманули при размене. Потом квартиру трижды перепродали. Суд тянется с 1996 года, последнее заседание было в апреле. «За нее я ведь всю жизнь работал, — плачет старая старушка Амамбаева, — я ведь заводской бабушка, советский бабушка».
— Вот Валерий Михайлович, — полпред указал на федерального инспектора, — он будет это дело контролировать.
— Так они же футболить будут.
— Это не тот случай. Владимир Владимирович лично поручил нам разбираться во всех подобных делах. Мы этого не оставим. Я поручу это заместителю генпрокурора по Уральскому округу. Мы с ним каждый день встречаемся.
— Дай бог, дай бог, — забормотали старушки, уходя, — здоровья вам, Петр Михайлович. Все бы с нами так. Как в сказке!
А что может сделать прокурор, даже федерального округа, если квартиру у старушек отобрали юридически грамотно? Ничего не может сделать.
У башкирки Юмагужиной такое сложное имя-отчество, что она предложила звать ее просто Галина Захаровна. Она вытряхнула перед полпредом гору железнодорожных билетов до Москвы и обратно. Всего — 340 билетов. В Москву она ездит судиться. Началось все с того, что в школе, где она работала, ее назначили ответственной за столовую. Она отнеслась к делу серьезно и стала воевать с поварами, которые в чай подсыпают соду, а в масло добавляют глицерин. А когда из школы ее вышибли, стала искать правду по всем фронтам. Юмагужина — православная, и это ей придает сил. Но закончился ее разговор с полпредом так: «Если и вы не поможете, я к Хаттабу пойду».
Пришли ходоки из вчерашнего ЧВАКУШа. Представители разваливающегося дома. Латышев и здесь пообещал помочь. Когда ходоки ушли, Третьяков сказал: «Петр Михайлович, там половина домов в таком состоянии». «Будем разбираться», — ответил полпред.
