Екатерина Вильмонт - Полоса везения, или Все мужики козлы
— Любит, наверное…
— Мог бы как-то иначе проявить свою любовь. Нет, это чушь!
— Ничего не чушь! Машка, больше просто некому! — воодушевилась Галка. — Он же буквально глаз оторвать не мог от твоей карточки.
— Ну и что?
— Вот, напряги воображение. Я так это вижу… Ты же сама говоришь, что ничего не помнишь. Допустим, он тебе позвонил, ты была еще в сознании и дала ему адрес. Он приехал, ты ему из последних сил открыла… Может такое быть?
— Вряд ли, но вообще-то все бывает. Ты представляешь, в каком виде я ему открыла?
— Не имеет значения! Ты уже запала ему в душу, и вдруг он видит одинокую женщину, в тяжелом состоянии, может, ты сознание потеряла или еще что-нибудь.
— Еще что-нибудь потеряла? — засмеялась я. — Разве что невинность, но это со мной случилось гораздо раньше.
— Ты зря смеешься, дарлинг, думаю, что я права… И, кстати, могу завтра же все выяснить!
— Как?
— Позвоню ему! Он мне оставил все свои координаты.
— Не надо!
— Ладно, погоди, дай развить мысль.
— Развивай!
— Значит так, он приходит и видит, что ты в самом плачевном состоянии, одна-одинешенька, у тебя жуткий жар… Или… Машка, слушай, а у тебя случайно нет привычки оставлять ключи в замке снаружи?
— Снаружи? Сколько раз оставляла.
— Ну, вот видишь!
— Но я уже не первый день была больна…
В который уж раз я припомнила начало болезни.
— Галка, слушай… Я, кажется, ходила вниз, за почтой…
— Ага, значит могла запросто оставить ключи в дверях! — с торжеством закричала Галка. — Тебе еще повезло, что тебя не убили и не ограбили.
— Да, тогда полоса везения уже началась, — задумчиво проговорила я. — Ну, допустим, оказал он мне первую помощь… Но цветы, конфеты, еловая веточка, полный холодильник деликатесов — согласись, это уж как-то чересчур. Да еще и стирка!
Теперь задумалась Галка.
— А что тут такого? Представь себе, он оказал тебе, как ты выражаешься, первую помощь, увидел, что ты больная, потная, в грязной рубашке…
— Ужас какой!
— Ну, он тебя переодел, перестелил постель и решил сунуть грязное белье в машину, а пока она стирает, смотался за продуктами, а заодно и цветы купил… Ой, Машка, это точно Макс!
— Но в таком случае почему он не оставил твою посылку и письмо?
— Как ты не понимаешь? Чтобы потом появиться как ни в чем не бывало, когда ты поправишься. Да, чем больше я думаю, тем больше уверена…
— Но тогда почему же он не признался?
— Он же сделал это сгоряча, импульсивно. А потом, может, ему стало неудобно, он все-таки был не очень-то скромен, если переодевал тебя.
— Ну, у нас одно время были такие отношения, что подобная мелочь уже не могла его смутить.
— Если хочешь знать, его мог смутить собственный романтический порыв.
— А зачем же он это продолжает? Даже теперь?
— Заигрался. И еще ему, наверное, приятно, что он хоть как-то с тобой связан…
— Да ну, Галка, это уж какая-то неземная любовь получается. Непохоже. И потом, почему Попов?
— А если б он назвался Ивановым или Сидоровым, тебе бы легче было? Нет, точно, я ему завтра позвоню и потребую ответа!
— Под каким предлогом?
— Без предлога. Скажу, что тебе это надоело. И вообще… Ой, Машка, все, я испеклась… Спать хочу, умираю… Большая же разница во времени, в Канаде сейчас вечер…
Галка легла и мгновенно уснула. А ко мне сон не шел. Галкины подозрения не оставили меня равнодушной. А что, может, и в самом деле это был Макс? Надо вспомнить все детально. Он позвонил вечером и в первый момент хотел заехать ко мне, а потом почему-то передумал и назначил встречу на улице. А почему передумал? Бог его знает. Возможно, боялся показать, что как-то ориентируется в моей квартире. Но так или иначе, а это мне и тогда показалось странным. Дальше… Встречу он назначил в двух шагах от моего дома. И как-то уж очень быстро начал за мной ухаживать. Впрочем, мне он тоже сразу глянулся… И еще у него был немного удивленный вид… Это понятно: если таинственным незнакомцем был он, то запомнил меня с длинными волосами, а тут я явилась стриженой. Он потом еще спросил, давно ли я постриглась, что-то плел насчет манеры встряхивать волосами… Похоже, очень похоже… Вот, правда, перед Новым годом, когда он заехал вручить мне подарок — радиотелефон, он спросил, откуда хризантемы. Но это же ровным счетом ничего не значит. А если это и вправду был Макс, зачем же он продолжает эту игру? Любит меня? Странно… более чем странно, но… Похоже! Очень похоже! Макс все-таки еще из поколения романтиков. Походы, песни у костра… Недаром же я в какой-то момент решила, что это дело рук Кости. Я вполне могла себе представить, что Костя способен на такие шутки, а они ведь из одной компании… И все равно глупо! Что, впрочем, неудивительно, они ведь все козлы. Макс, козлик мой… Господи, как один уменьшительный суффикс может коренным образом изменить все. Козел — очень грубое, злое слово, а козлик — нежное, нисколечки не обидное… Да, это как дурак и дурачок… Нет, лучше: дурачок имеет и ласковое и презрительное значение — деревенский дурачок… А козлик — просто ласковое слово. Козлик мой…
Вся эта лингвистика так меня утомила, что я наконец заснула. И мне приснился хорошенький белый козленочек, который вдруг превратился в отвратительного старого борова…
Я проснулась в полном смятении. Оказалось, что я спала не так уж мало. Часы показывали половину двенадцатого, в квартире было невыносимо душно. Я вскочила и бросилась в ванную. Там меня и застала сонная Галка.
— Машка, какая духота, сдохнуть можно. Надо что-то придумать…
— Предлагаю поехать на дачу.
— Там купание есть?
— Есть речка.
— Тогда поехали, А окрошка еще осталась?
— Кажется, да.
* * *На даче мы проторчали до понедельника. Во вторник Галка должна была ехать во Владимир. По дороге с дачи мы заехали в магазин и купили напольный вентилятор. Лишь запустив его и устроив в квартире сквозняк, мы смогли как-то жить.
— Первым делом я позвоню Максу, — заявила Галка. — Я ему обещала, что непременно звякну, если буду в Москве. О тебе пока ни слова не скажу, посмотрю, как пойдет разговор, а потом огорошу вопросом.
— Может, не надо? — робко сказала я.
— Надо! Еще как надо! Терпеть не могу неопределенности. Мне ее и в своей жизни хватает…
Она решительно достала из сумки хорошо знакомую мне визитную карточку Макса и набрала его рабочий номер. Я замерла.
— Максим Павлович? Нет? Что вы говорите? А как мне его найти? Очень жаль. — Она положила трубку, и вид у нее был растерянный. — Машка, он там больше не работает.
