Аркадий Макаров - Парковая зона
Ребята снова опустили Метелкина на пол, и тот, что постарше, сунул два пальца ему за воротник, прижав сонную артерию.
– Живучий, гад! – он поддел носком ботинка Метелкину ноги, и они тут же, с глухим стуком, упали на пол.
– Убрать бы его, а то к утру смена придет. Бумагу составлять надо… – помощник вопросительно посмотрел на своего старшого.
Тот понимающе кивнул головой, полез зачем-то в аптечный ящик, висящий здесь же, на стене, и достал оттуда большую, как детский мяч, клизму оранжевого цвета. Опустив ее длинный сосок в бутылку с водкой, он вобрал почти все ее содержимое и подошел с клизмой, держа ее, как свечку, к безжизненному Метелкину.
Помощник спустил с Ивана штаны, перевернул лицом к полу, подсунув под живот его согнутые колени, отчего зад мужика приподнялся.
Дежурный со второго или третьего захода найдя анальное отверстие, ввел туда длинный, как дудка, наконечник клизмы и нажал резиновую грушу.
Ребята знали, что делали.
Мужик, даже если и придет в сознание, после такой дозы в прямую кишку, никогда не вспомнит, что с ним было за последние два года.
Вытащив Метелкина на улицу, они бросили его мокнуть в соседнем парке. Пусть охладится, а то горячий больно.
Метелкин очнулся только на третий день в больнице.
Конечно, у него отшибло память напрочь. Сплошная черная дыра. Помнит, как звать его, а дальше – ничего!
То ли от простуды, то ли еще по какой причине, никто не знал, у Ивана отказали ноги. Когда ущипнешь, вроде больно. А ходить не ходят. Но Метелкину повезло – сосед по лестничной клетке, безногий Митька-афганец, как раз к этому времени помер, и легкая в ходу, с иностранной эмблемой коляска досталась Ивану.
Катается теперь Метелкин по двору. На солнышко смотрит. Щурится. Пообвык уже. На то он и русский человек…
–//–
[1] – Горнушка – квадратное углубление сбоку зева печи для разных хозяйственных предметов (прим. автора).
