Мередит Милети - Послевкусие: Роман в пяти блюдах
— Пошли, Ричард. Я тебе помогу.
Он смотрит сначала на свои ноги, затем оглядывает комнату и наконец останавливает взгляд на моем лице. Сегодня утром, когда он брился, то оставил несколько седых волосков, которые теперь торчат у него на подбородке. Ричард начинает теребить их рукой, а затем кивает.
Мы направляемся к ванной, Ричард, еще не совсем проснувшись, наваливается на меня и принимается рассказывать анекдот:
— Слушай. В бар заходят три ноты: до, ми-бемоль и фа. Бармен говорит, что обслуживает только белых. Тогда ми-бемоль уходит, а до и фа берут кварту.
Ричард наклоняется и, чтобы сохранить равновесие, хватается за унитаз. Он высокий мужчина, а унитаз низкий, поэтому Ричарду очень неудобно. Его правая сторона все еще частично парализована и покрыта синяками. Он пытается выпрямиться, помогая себе слабеющей рукой. Я поддерживаю его, стараясь смотреть в сторону, потому что его пенис оказывается как раз передо мной. Ричард нависает над унитазом. Его рука сильно давит мне на шею и плечи, я отворачиваю голову, и мне очень неудобно. Наверное, со стороны все это выглядит крайне нелепо, словно два подростка играют в «твистер». Проходит несколько минут. Мы ждем.
Наступает моя очередь пошутить.
— Знаешь, что сказала виноградина, когда на нее уселся слон?
— Что… сказала… виноградина? — сквозь стиснутые зубы повторяет Ричард.
— А ничего. Просто выдавила из себя немного вина.
Ричард громко смеется. Внезапно из него вырывается струя мочи, и он пытается сдержать хохот.
— Не помню, чтобы ты раньше рассказывала анекдоты, — говорит он, когда мы устало тащимся обратно к постели.
— А я раньше и не рассказывала, — отвечаю я. — Во всяком случае, пока не стала взрослой.
Ричард останавливается и смотрит на меня.
— У тебя есть комедийный талант, моя дорогая. Откуда этот твой анекдот?
— Вычитала в книге, «Большая золотая книга шуток» называется.
— Ты купила такую книгу?
— Ага. На распродаже.
Мы подходим к кровати. Ричард отпускает мое плечо слишком рано, теряет равновесие и шумно падает на кровать, увлекая меня за собой. Его лицо сурово, но он обнимает меня за плечи и целует в макушку.
— Надеюсь, это не сокращенный вариант. Думаю, твоя книга нам еще понадобится.
На следующее утро Хлоя просыпается рано, потому что голова соскальзывает у нее с подушки и упирается в металлические прутья переносной кроватки. Кроватка ей маловата, даже если Хлоя лежит в ней по диагонали. Я беру Хлою к себе в постель, надеясь, что она снова уснет, но она не желает спать, а это значит, что и мне теперь не удастся. Последние дни Хлоя явно чувствует себя не в своей тарелке. Она, как и Ричард, раб своих привычек: в ее детском мире должен царить покой и порядок, а когда он нарушается, свой протест она выражает плачем и беспокойным сном. Сегодня среда, день занятий в классе «Джимбори». К сожалению, у меня полно дел: нужно написать статью в триста пятьдесят слов и придумать четыре рецепта низкокалорийных блюд, которые так любят на Юго-Западе, а это значит, что весь день я проведу на кухне и за письменным столом. С другой стороны, в «Джимбори» мы не были уже целый месяц, и я думаю, что Хлоя по нему соскучилась.
Ричарда я почти не оставляю одного, за исключением кратких визитов на рынок, но Центр еврейской общины находится на другом конце города, и нас не будет как минимум два часа. Когда Ричард просыпается, я кормлю его и Кэтрин вареными яйцами, потом мы проверяем работу кнопки, с помощью которой Ричард сможет открыть входную дверь, когда к нему придет физиотерапевт. В карман инвалидного кресла я кладу мобильник и бутылку воды. Ричард подкатывается к кровати, на которой валяется целый ворох дисков.
— Мне нужна игра в Сан-Диего, сезон семьдесят пятого. Не поможешь найти?
— Ты уверен, что тебя можно оставлять одного?
Ричард молча кивает, надевая наушники.
— А если тебе захочется в туалет? — спрашиваю я, думая о бутылке с водой, которую только что подсунула Ричарду.
— Не захочется, — отвечает он, распутывая шнур наушников.
— Зачем тебе наушники? Ты же остаешься один.
— Знаю. Просто они мне нравятся, — говорит Ричард и водружает их на голову.
— Но ты можешь не услышать звонка в дверь.
Ричард улыбается и делает вид, что не слышит меня.
— Все нормально, иди. Пожалуйста, — громко говорит он, поскольку матч уже начался.
За тот месяц, что Хлоя не ходила на занятия в «Джимбори», она стала гораздо лучше удерживать равновесие. К моему удивлению и собственному восторгу, она самостоятельно преодолевает пять ступенек, поднимаясь на горку и держась за меня только одной рукой. Добравшись до площадки наверху, она крепче становится на ноги и нетерпеливо отталкивает мою руку, когда я пытаюсь ее поддержать.
— Нет, — нахмурясь, говорит она.
— Четкое и решительное «нет». Не в маму, видно, пошла.
Я не знала, что Нил и Эли тоже пришли на занятия, поэтому удивляюсь, обнаружив, что они стоят рядом.
— Привет, — говорю я. — Я вас не заметила.
— Мы учимся пользоваться уборной и большую часть занятия провели в комнате для мальчиков, — говорит Нил, держась за поясницу. — Господи, до чего же низко приходится нагибаться.
Я улыбаюсь и почему-то испытываю смущение.
— Я оставил вам несколько сообщений, — говорит Нил. — А от вас не получил ни одного. Наверное, это что-то значит?
Я знаю, что Нил звонил мне три раза, но, занятая Ричардом, я не отвечала на его звонки.
— Простите. Понимаете, один мой друг попал…
— Я знаю, — говорит Нил. — Мне рассказывала ваша подруга, Рут. Сожалею, что так получилось. Мы с Ричардом встречались у вас на детском празднике, да?
Я киваю.
Рут не сказала, что Нил спрашивал обо мне, и в данных обстоятельствах это не удивительно. Хотя мы с Рут помирились, о Ниле мы предпочитаем не говорить, к тому же в классе «Джимбори» я не была с того дня, как Ричард попал в больницу. В свете происшедших событий, когда на кону стояли жизнь и смерть, романтические перипетии как-то отошли на задний план. И все же я допускаю, что отвечать на расспросы Нила Рут было неприятно.
— Я была слишком занята, — говорю я. — Простите.
— Ничего. В любом случае, вы улучили минутку, чтобы написать благодарственные письма, — натянуто улыбаясь, говорит Нил.
Я писала эти письма, сидя у постели Ричарда и не зная, выйдет ли он когда-нибудь из комы. В этот момент Эли дергает отца за штанину, и Нил коротко мне кивает.
— Извините, — говорит он. — Природа зовет. Опять.
До конца занятий мы избегаем друг друга.
Во время Песни мыльных пузырей я украдкой бросаю взгляд на Нила, но он намеренно смотрит в другую сторону. Эли, который ни капельки не похож на отца, сидит у него на коленях, положив голову ему на грудь. Странно, но я только сейчас заметила, до чего они не похожи друг на друга. Что чувствует Нил, глядя в глаза сына и видя глаза жены? Нравится ему это или лишний раз напоминает об утрате? Я не знаю ответа на этот вопрос, но я рада, что Хлоя похожа на меня.
Глава 27
Основные обязанности помощника шеф-повара состоят в том, чтобы предвидеть пожелания шефа и выполнять самую неинтересную работу грамотно и без жалоб. У Ричарда же все валится из рук. В своем отчете физиотерапевт отметил, что Ричарду нужно разрабатывать правую сторону тела, поэтому его следует нагружать физической работой. Я поручила Ричарду замочить кукурузные листья и один из них разорвать на узкие полоски, которыми я завяжу низкокалорийные рулетики тамалес.
— Я никогда этого не делал! Зачем это нужно?
— Перестань ныть. Если бы ты работал на моей кухне, я бы тебя уволила.
— Я и так работаю на твоей кухне, — раздраженно говорит Ричард. — К тому же я не люблю тамалес.
— Очень жаль. Потому что на обед у нас тамалес. Мне нужно закончить статью и испытать рецепты.
Следующие два листа оказываются испорченными, и я подозреваю, что Ричард сделал это намеренно. Его губы плотно стиснуты, пальцы сжаты в кулаки, и он слабо ударяет по столу.
— Хорошо, хорошо, достаточно, — говорю я. — Спасибо, Ричард.
Он снимает фартук, отряхивает свой цветастый халат и старается стереть с лица самодовольную улыбку, когда отъезжает к окну и начинает копаться в куче библиотечных книг, которые ему принесла Фиона.
Я как раз начиняю последнюю кукурузную лепешку, когда раздается звонок в дверь. Это Бен Стемпл с ящиком для инструментов в одной руке и парой коричневых бумажных пакетов в другой.
— Я тут работал на третьем этаже и вдруг вспомнил, что не подключил воду к крану для пасты. Вот и зашел. Видно, от вас мне обеда не дождаться, так что я свой принес, — говорит Бен и ставит промасленные пакеты на стол. — Я готов поделиться, но предупреждаю: обед не по вашим стандартам. Я это купил в одной восточной закусочной на Двадцатой улице. Не знаю точно, что это такое, плохо понимаю по-китайски. И не знаю, какое вино с этим пьют, так что взял вот это, — говорит Бен, вытаскивая из одного пакета шесть банок пива «Саппоро». — Решил, что японское подойдет, они же там рядом.
