Андрей Рубанов - Готовься к войне
- Ну и черт с тобой. Рассказывай, как день прошел.
- Нормально. Деньги для Лихорылова перевели. Концы в УБЭПе ищем. На корсчету почти двадцать миллионов. Единственное мелкое происшествие - прогул. Новенькая, рыжая, не вышла на работу.
- Увольняй, - равнодушно сказал Знаев.
- Давай не будем спешить. Хорошая девчонка, вполне справляется… И потом, мы же хотели… через нее… Солодюка подставить.
- Увольняй, - повторил банкир. - Солодюк нас опередил. Оказался быстрее. Делай выводы, Алекс. Побеждает только самый быстрый. Концы в УБЭПе искать уже не надо. Я тебя поэтому и позвал. УБЭП сам придет. Возможно, уже завтра утром. УБЭПу нужны бумаги по украинскому газу. Помнишь эту сделку?
- Нет.
Знаев энергично кивнул.
- Так им и скажешь. Ментам. Ничего не помню. А было вот что: три года назад мы выдали людям с Украины три миллиона долларов наличными. Деньги были газовые.
Фирму, «помойку», делал Солодюк. Теперь на него наехали, и он меня сдал.
- В каком смысле?
- В прямом! - прорычал банкир и искоса посмотрел на слегка напрягшихся мамашек - В каком еще смысле можно сдать человека? У нас будут делать выемку. «Помойка», конечно, ликвидирована по всем правилам… Но кассовые документы мы обязаны хранить пять лет. Сейчас езжай в офис и поднимай архив. Найди все отчеты. Они поддельные. Их рисовал Солодюк Он был директором, он расписывался - везде он, и только он. Но ты все равно проверь… Вдруг там случайно где-нибудь что-нибудь… моей рукой… В общем, подготовься.
Горохов, сквозь загар, слегка побледнел.
- Он дал показания?
- Говорит, что дал. Подробные.
- Плохо.
- Отобьемся, - сказал Знаев. - Показаний одного фигуранта недостаточно. И вообще, дело не заказное. Просто ребята в погонах хотят снять с меня жир. На всякий случай подготовь приказ о моем смещении с поста председателя правления. Обзвони акционеров. Пусть уволят меня, а тебя назначат. Задним числом. Где-нибудь в апреле… Найди моего адвоката, он обязан быть готов… Плохо, что сейчас у нас мало свободных наличных. Приготовлен миллион, но это - для моей стройки. Если меня закроют - отдашь им этот миллион. То есть отдашь, сколько попросят, но миллион - максимум… Торгуйся. Требуй гарантий. Тысяч двести вперед, потом - снятие обвинений, потом остальное…
- А Солодюк? Может, лучше заплатить ему? Те же тысяч двести? Чтоб отказался от своих слов?
Банкир вспомнил бывшего партнера, жалкого, потного, мощно сосущего горечь из горла, и пробормотал:
- Он и так откажется. Бесплатно. На первой же очной ставке.
- Ты уверен?
- Да. Он не подлый. Он просто слабак
- Лучше б был подлым…
Знаев критически изучил лицо заместителя.
- Ты чего, Алекс?
- Что?
- Ты бледный.
- Я бледный?
- Да. Не переживай. Не будь бледным. Подумаешь, менты. Мало, что ли, мы с тобой ментов видели?
- Хотелось бы поменьше.
- Не в этой стране, - весело сказал Знаев. - Впрочем, давай переиграем. Не делай приказа о моем увольнении. Завтра встретишь их - проводи в мой кабинет, предложи кофе - и пусть ждут меня.
- Я в порядке, - сухо сказал Горохов. - Ты ведь платишь мне именно за это, правильно? Чтоб я всегда был в порядке… Я - в порядке. А бледный или нет - это мое дело.
Обиделся, понял Знаев.
- Я не хотел тебя обидеть, - сказал он.
- Ты меня не обидел. В четверг нам с тобой упало с неба двести тысяч евро. Во вторник упали люди в погонах… Всегда что-то падает. Наше дело - ловить.
- Или не ловить.
- Да. Или не ловить.
Банкир помолчал и предложил:
- Хочешь, давай закроем контору. Продадим. Финансы надоели. Будем строить супермаркет.
Горохов усмехнулся:
- «Готовься к войне»? - Да.
- А банк?
- К черту его. Мне, Алекс, надо тратить каждый месяц по двенадцать тысяч долларов, чтоб в семьдесят пять лет умереть нищим стариком.
- У тебя есть сын.
Знаев поискал глазами сына. Виталик, азартно что-то самому себе рассказывая, крутил руль автомата, имитирующего автомобильные гонки. За спиной его кресла в деликатной позе стоял, внимательно наблюдая, мальчик постарше и победнее одетый. Такие мальчики любят бродить по игровым центрам, надеясь встретить знакомого и выпросить немного денег, а не получится выпросить - хоть поглазеть.
- Сын, - сказал банкир, - пусть сам зарабатывает. Собственные деньги всегда слаще, чем папины.
Тем временем Знаев-младший закончил игру и подбежал, возбужденный и мокрый.
- Папа, - крикнул он, - я выиграл три гонки подряд! Я самый быстрый!
- Молодец, - похвалил банкир, с усилием переключаясь.
- Купи мне еще мороженого! И коктейль! Привет, дядя Алекс! А чего вы такие грустные?
- Мы не грустные, - вежливо сказал Горохов. - Мы усталые.
- Много работали, да?
- Угадал, - сказал Знаев-старший.
- Я не угадывал, - поправил Виталик, надул щеки и вытянул через соломинку сразу половину стакана; шумно отдышался. - Мне бабушка сказала. Мы вчера до самого вечера с ней говорили. И еще она сказала, чтобы я на тебя не обижался.
- За что?
- За то, что ты много работаешь. Она сказала, что человек должен работать не много и не мало, а столько, сколько нужно. Правда, я не очень понял…
- Твоя бабушка сама много работала, - непедагогично возразил Знаев. - Чтобы вырастить меня, твоего папу. Чтоб ты знал, ее мама - твоя прабабушка - работала еще больше. Устроилась на завод в тринадцать лет. Подделала документы, приписала себе два года, сказала всем, что ей пятнадцать, - и пошла работать.
- А зачем она подделала документы? - осторожно спросил Виталик - Это ведь нехорошо.
- С одной стороны, нехорошо. А с другой - наоборот. У твоей прабабушки было пять сестренок. Все младше ее. Шла война. Вот и пришлось идти на завод, чтоб зарабатывать деньги и покупать еду.
- А ты, папа, когда-нибудь подделывал документы?
Банкир быстро подумал и ответил:
- Спроси у дяди Алекса.
- Нет, Виталик, - твердо сказал Горохов. - Твой папа никогда не подделывал документы. Он честный человек. И он тоже всю жизнь много работал.
- Чтоб вырастить меня? - уточнил Виталик
- Точно.
- А зачем меня выращивать? Я и так расту. Сам собой.
- Но ведь тебе, - возразил банкиров зам, - нужно покупать одежду.
Знаев- младший снисходительно засмеялся.
- Дядя Алекс, вы вообще ничего не понимаете! Мне незачем покупать одежду.
- Тогда откуда у тебя одежда?
- Дядя Герман приносит! У него есть два ребенка. Вадик и Владик. Они мои братья. Двоюродные. Когда они вырастают из своей одежды, их одежда переходит ко мне. Мама говорит, что я обеспечен шмотками на пять лет вперед.
- Ты хорошо устроился, Виталик, - сказал Горохов с завистью.
- Вот и бабушка так же сказала. Что я хорошо устроился. А еще она сказала, что папа на самом деле никакой не банкир.
Знаев- старший изумился.
- А кто же я такой?
- Ты музыкант, - деловито объяснил мальчик. - Ты пошел работать банкиром, потому что хотел, чтоб у тебя были деньги. Кстати, я тоже хочу быть музыкантом.
- Лучше будь банкиром, - возразил Горохов и подмигнул своему шефу, отчего шеф мгновенно расслабился; значит, его верный помощник не сильно напуган перспективой беседы с сотрудниками милиции; по-прежнему готов к войне за денежные знаки.
- Нет, - серьезно сказал Виталик - Я хочу быть музыкантом.
- Музыкантам нелегко живется.
- Все равно. Я хочу играть музыку.
Знаев- старший ощутил печаль и спросил:
- Какую же музыку тебе хочется играть?
- Я не могу объяснить, - сказал Виталик, подумав. - Я только знаю, что она очень красивая. Когда я ее слышу, у меня… как бы это сказать? Сразу хорошее настроение.
- И где ты ее слышишь?
Медленно подбирая слова, мальчик ответил:
- Везде. Только она очень тихо играет. И не все время. Иногда утром. Когда я чищу зубы. Иногда в школе, на уроке… Меня Елена Петровна даже один раз отругала. Говорила, что я мечтаю. А я не мечтаю, а слушаю.
- Давно это у тебя? - осторожно спросил банкир.
- Давно.
- Почему ты мне не сказал?
- Как я тебе скажу, если ты все время на работе? И вообще с нами не живешь?
- А маме говорил?
- И маме, и бабушке.
- И что они?
- Мама удивилась. А бабушка очень обрадовалась. Она сказала, что скоро мы вместе с ней пойдем к учителю музыки. А осенью я буду учиться не только в обычной школе, но и в музыкальной. Как ты, папа.
- Музыкальная школа - это круто, - кивнул Горохов. - На каких инструментах тебе хочется играть?
Виталик пожал плечами.
- Не знаю.
- Так нельзя говорить, - сказал банкир. - Не забывай, что твоя фамилия Знаев.
- Ну и что? Мне правда все равно. Наверное, мне надо учиться на всех инструментах. Особенно на гитаре. И еще на трубе. И на скрипке. Но это неважно. Главное, мне хочется, чтоб музыку не только я слышал. Но и другие люди. Она такая красивая… Мне жалко, что ее слышу только я, а больше никто не слышит.
Банкир торопливо встал.
- Я сейчас приду, мужики, - бодро сказал он. - Алекс, купи парню мороженого.
