Лиз Мюррей - Клуб бездомных мечтателей
Я согласилась с тем, что Сэм многое в жизни повидала и действительно выглядит старше своих четырнадцати лет.
– Если ты выглядишь старше, ты, наверное, и ведешь себя с ним в кровати, как опытная женщина? – спросила я ее.
– Еще бы! – ответила Сэм, и мы начали обсуждать вопросы секса.
– Я точно знаю, что мама с Бриком занимаются сексом. Иногда я сплю не в кровати, а на раскладном кресле в их комнате, чтобы быть ближе к ней, если ей потребуется какая-либо помощь. Так вот однажды она пришла из бара и говорит ему: «Брик, дай мне пять долларов! Ну, всего лишь пять долларов», а он: «Нет, Джин, не могу». После этого начали скрипеть пружины кровати и появились такие хлюпающие звуки. Ну а потом он дал ей денег. И она сразу прямиком за дверь. Не знаю… Не могу сказать, что у меня после этого возникает дикое желание заниматься сексом, все это как-то мерзко.
– Лиз, перестань, настоящий секс совсем другой. Он, конечно, немного грязный, но это очень приятно. Оскар в постели просто бесподобен. – Сэм начала описывать мне позы, в которых они с Оскаром занимаются сексом, рассказала, что, когда он прикасается к определенным частям ее тела, она начинает испытывать истому и «сладкую слабость», которые являются частью любви. – Лиз, он меня любит, – сказала Сэм.
Я попыталась представить себе, что значит «сладкая слабость», и поняла, что любовь – очень странная и непонятная вещь.
Я пыталась представить себе Сэм и Оскара, но вместо этого перед мысленным взором возник образ меня с Карлосом, когда мы лежали в траве на Харрис-Филд и над нами мерцали звезды. Как я ни старалась, мне не удалось представить, что мое физическое тело способно любить. Тем не менее я еще долго и безрезультатно пыталась вообразить себя на месте Сэм и Карлоса на месте Оскара.
* * *Если бы я знала, что уже никогда не вернусь под эту крышу, я бы, вероятно, не сделала тогда то, что сделала. В конечном счете, когда кончается детство? Наверное, когда человек берет на себя ответственность и начинает самостоятельно о себе заботиться. Если это так, то мое детство закончилось, когда мне было пятнадцать.
«Что это такое? Ты что тут делаешь? Это тебе не приют! А ну, убирайся!»
Я по сей день не знаю, как Брик узнал, где прячется в квартире Сэм. Может быть, мы раскрыли себя полуночным смехом и разговорами? Может быть, нас выдала Лиза? Мы часто будили ее своими беседами, а я в конце концов, отказалась стирать ее белье за то, чтобы она нас не выдавала. Может быть, Лиза рассказала о нас Брику из зависти или ненависти? Как он узнал о Сэм?
«Это мой дом!» – орал Брик. Он сорвал покрывало, которым я застилала кровать, в его руке дымилась сигарета, а плотное тело нависало над нами, как скала. Разбрызгивая кругом слюни, своими криками он испугал нас до полусмерти.
Сэм сжалась в комок, я инстинктивно приподнялась, чтобы загородить ее от Брика. Было три часа ночи.
«Продолжай в том же духе, и ты сама вылетишь отсюда!» – угрожающе сказал Брик, глядя мне прямо в глаза. Он вышел из комнаты, оставив за собой след едкого дыма, и громко хлопнул дверью. Я услышала, что он включил свет в спальне и начал громко жаловаться на мое поведение маме.
Если бы не письма из социальной службы, я бы, наверное, более трезво взвесила последствия решения, которое тогда приняла. Тем не менее не буду утверждать, что мое решение было спонтанным. Я уже давно, задолго до того, как Брик застукал Сэм, подумывала, что пора покинуть его квартиру и начать жить на улице.
Позже мы с Сэм пришли к выводу, что нам в некотором роде повезло – по крайней мере, Карлос в ту ночь не ночевал в квартире. Иногда и он оставался у меня. Я даже и думать боюсь, какие последствия могло бы иметь столкновение Карлоса с Бриком.
Иногда даже не верится, что я умудрялась прятать Сэм более года. Я делилась с ней едой, накрывала моим одеялом и позволяла выйти из укрытия через десять минут после ухода Брика на работу. Я думаю, что начала сильно рисковать тогда, когда разрешила Карлосу время от времени ночевать в квартире. Дело в том, что его выгнали из дома его приятеля, а он был мне слишком дорог, и я не хотела его потерять.
«Скоро все изменится, – говорил Карлос. – Как только я получу наследство, все будет совсем по-другому».
Он рассказывал нам о жизни, в которой мы сами будем решать, что нам делать, у нас будет своя квартира, и никто не сможет нас обидеть. Мы мечтали, как заживем, решали, какого цвета будет наш ковер и что нашу будущую собаку будут звать Кейти. Мы даже условились, что пойдем в торговый центр и сделаем там «китчовую» фотографию нас троих, которая будет изображать идиллию семейного счастья. Мы не хотели, чтобы Карлос спал на улице, поэтому он довольно часто ночевал в квартире Брика.
Когда Карлос оставался на ночь, он не прятался под моей кроватью. Ночью мы выходили на лестничную площадку и поднимались на последний этаж дома. Там мы вили «гнездо» из одеял, брали с собой бутерброды с арахисовым маслом и книжки. На лестнице на верхнем этаже дома мы провели много ночей. Мы спали, как ленивые щенята, практически друг на друге, дышали в унисон и согревали друг друга. Но однажды ночью Сэм пописала на лестничной площадке этажом ниже, управляющий дома понял, что ночью на лестнице кто-то ночует, и мы были вынуждены затаиться.
Однако у нас было много друзей, у которых мы могли переночевать. Мы приходили к Бобби после того, как его мать ложилась спать. Втроем мы спали на диване Бобби, вдоволь насмотревшись кино и наевшись чипсов. В квартире Фифа мы спали на подушках от дивана, а его хорек, которого он на ночь выпускал погулять, копался в многочисленных мусорных мешках.
После того как Брик вышел, в комнате повисло молчание.
– Сейчас соберу свои вещи, – сказала Сэм и начала быстро складывать их в сумку.
Пока Сэм собиралась, а Брик кричал в соседней комнате, я напряженно думала. Всю свою жизнь я отвечала за свои поступки и сама о себе заботилась. Что принципиально изменится, если я сейчас уйду из дома? Что, в конечном счете, заставляет меня здесь оставаться? Я никогда не считала эту квартиру своим домом. Я вспомнила письмо из социальной службы, в котором говорилось о возможности моего возвращения в приют.
От мысли о приюте Святой Анны кровь ударила мне в голову. Если я сейчас останусь, как скоро за мной придут и заберут? Мне надо было принимать решение. Уж лучше перебиваться самой, чем возвращаться туда, где тебя за человека не считают. Я умела выживать, значит, я могу уйти из квартиры и выжить.
