Лори Нелсон Спилман - Жизненный план
Но есть некоторые мелочи — совершенно незначительные привычки, — которые бесят меня. К примеру, он всем и всегда представляется доктором Мойером, будто официантке или метрдотелю важно знать его ученую степень. В случае, если кто-то ошибочно принимает его за врача, он подробно объясняет, что является доктором исторических наук.
Впрочем, не я ли убеждала Меган и Шелли, что в жизни не бывает идеала? Каждый из нас движется по жизненному пути так, как может, поэтому необходимо уметь идти на компромисс. Однако Герберта едва ли можно назвать компромиссным вариантом. Всем ясно, что встреча с таким мужчиной больше чем удача.
Вчера мы ужинали при свечах в его доме, он подавал мне курицу в вине и кускус. Потом мы смотрели старый фильм с Хепберн и Трейси, и мне было так приятно сидеть, прижавшись к нему, пусть и на холодном кожаном диване. А позже любовались переливами водной глади озера Мичиган, залитой лунным светом, и ясным звездным небом. Когда подул ветер, Герберт укрыл меня своим пиджаком, прижал к груди и стал рассказывать о созвездиях.
— Многие считают Большой Ковш созвездием, тогда как он является астеризмом внутри созвездия Большой Медведицы.
— Угу, — киваю я, вглядываясь в светящиеся точки. — Только представь, через неделю я поднимусь к этим самым звездам, когда полечу в Сиэтл.
— Я буду скучать, — говорит он, приживаясь щекой к моим волосам. — Знаешь, я, кажется, почти тебя люблю.
Из груди вырывается смех, прежде чем я понимаю, что надо сдержаться.
— Боже, Герберт, ну кто так говорит? «Кажется, почти люблю»?
Он смотрит на меня так, что я понимаю: позволила себе лишнего. Но через мгновение на его лице появляется смешливое выражение, рот растягивается в ослепительной улыбке.
— Ну ладно, острячка, признаю, в этих вопросах я не силен. Поздравляю, ты встречаешься с ботаником.
— Ботаником? — улыбаюсь я.
— Да. Кстати, если ты не в курсе, ботаники лучше других парней умеют хранить секреты. Мы умны, успешны и никогда не предадим. Черт, мы счастливы, когда рядом появляется человек, способный нас оценить. — Он переводит взгляд на озеро. — Мы отлично подходим для девушек с матримониальными планами.
Четыре года я не слышала от Эндрю ни слова о браке, а сейчас передо мной Герберт, заговоривший об этом после шести свиданий.
Я прижимаюсь к нему.
— Кажется, мне очень нравятся ботаники.
В освещенном утренним солнцем кабинете я складываю в сумку необходимые для сегодняшних занятий вещи. Телефон звонит, когда я беру в руки набор красок для моего нового ученика дошкольного возраста. Это Гарретт.
— Рад, что застал вас на работе. У Питера вчера был приступ агрессии. Амбер не могла с ним справиться, к счастью, на шум прибежал сосед и помог ей. В противном случае страшно представить, что он мог бы совершить.
— О нет! Бедняжка Амбер. — Я сжимаю руки, ярко представляя ту страшную сцену.
— Я только что говорил с ребятами из клиники, и они согласились предоставить Питеру место. Его переведут к концу недели, но на сегодня занятия отменяются.
Меня неожиданно охватывает тоска. Несмотря ни на что, я все же надеялась на счастливый конец — на положительный результат, позволивший бы Питеру вернуться в школу, стать обычным ребенком, который не нуждается в специальном лечении.
— Я даже не смогу с ним попрощаться?
— Уверяю, я все ему передам.
— И скажите, что я считаю его очень умным и желаю успехов в учебе.
— Не сомневайтесь. — Он делает паузу и продолжает уже другим, более мягким голосом: — Надеюсь, вы поняли, что все равно не смогли бы ему помочь. Это непосильная задача, особенно для такой юной идеалистки, как вы. С моими первыми пациентами я вел себя так же.
— У меня такое чувство, что я его бросаю. Может, будь у нас больше времени…
— Нет, Брет, — мягко останавливает меня Гарретт. — Извините, но я не могу позволить вам пытаться и дальше. Вы сделали все, что могли, чтобы помочь Питеру, да и мне очень помогли, было приятно с вами работать.
— И мне было приятно с вами работать. — У меня срывается голос. Я потрясена мыслью, что предстоит расстаться с человеком, который стал мне дорог, которому я доверяла. Я откашливаюсь и продолжаю: — Спасибо вам. Вы были рядом, поддержали меня в разных ситуациях, и не только с Питером.
— Мне было приятно. Правда. — Он замолкает, но вскоре произносит, несколько неуверенно: — Вы ведь помните, что остались должны мне один вечер?
Вопрос застает меня врасплох. Прошло уже несколько недель с того момента, как мы договорились выпить в баре. Сколько же событий произошло в моей жизни с тех мрачных дней в январе, когда я была озабочена лишь желанием найти мужчину, в которого смогу влюбиться. И вот я встречаюсь именно с таким человеком, одним из самых завидных женихов в Чикаго, и при этом в душе испытываю интерес к доктору Тейлору.
— Ах да, конечно, — лепечу я.
— С вами все в порядке? — встревоженно спрашивает Гарретт.
Я вздыхаю и тру лоб. Необходимо рассказать ему обо всем, коль я привыкла быть искренней с этим человеком.
— Я бы с удовольствием посидела с вами в баре, но, дело в том, что недавно я начала встречаться…
— Не волнуйтесь, — перебивает меня Гарретт. Его благородство заставляет меня испытывать неловкость. Вполне возможно, что у него нет на мой счет никаких романтических планов, а я веду себя так, словно считаю, что они есть. — Надеюсь, у вас все наладится, Брет.
— Да, спасибо.
— Что ж, не буду задерживать. Мы ведь еще созвонимся?
— Разумеется, — легко соглашаюсь я, уверенная, что этого не случится.
Я кладу трубку, завершив последний разговор с доктором Тейлором, словно переворачиваю последнюю страницу книги — с чувством горькой радости. Мне больше не получить поддержки от Гарретта, и у нас никогда не будет романа. В глубине души я уверена, что это к лучшему. Теперь у меня есть Герберт, а совсем скоро я увижусь со своей новой семьей. Возможно, доктор Тейлор был важным персонажем придуманной мамой пьесы, он появился точно тогда, когда я очень в нем нуждалась, и пробыл на сцене ровно столько, сколько требовалось по сценарию.
Я завожу машину и резко нажимаю на педаль газа.
В иллюминаторе «Боинга-757» виднеется Сиэтл. День выдался облачным, но во время снижения мне удается разглядеть берега озера Вашингтон. Они прекрасны, голубые воды, окаймленные изрезанными берегами суши.
Заметив башню Спейс-Нидл, я едва не плачу от счастья. Самолет опускается еще ниже, и вот уже различимы коробки жилых домов. Я замираю, задумавшись о том, что в одном из них живут мужчина и маленькая девочка — мой отец и сестра.
