Джонатан Франзен - Безгрешность
На следующей неделе, вернувшись из Вашингтона, Лейла прямиком направилась в угловой кабинет Тома Аберанта, основателя и главного редактора “Денвер индепендент”. Ни для кого в ДИ не было секретом, что они с Томом уже больше десяти лет вместе, но на работе они держались официально. Она всего-то и собиралась сказать: “Привет, я вернулась”. Но, подойдя к открытой двери кабинета, уловила какие-то необычные флюиды.
Спиной к двери сидела девушка с длинными блестящими волосами. Лейла явственно ощутила, что Тому с ней как-то не по себе – а ведь Том никогда ничего не боялся. Лейла, к примеру, боялась смерти, а Том – нет. Его не пугали угрозы исков и судебных запретов, не пугали корпоративные финансы, он бесстрашно увольнял сотрудников; для Лейлы он был мощным оплотом. Но сейчас уже в том, как поспешно он поднялся ей навстречу, хотя она еще и порог не переступила, чувствовалось беспокойство. Странной была и неуверенность, с какой он представил их друг другу: “Пип – Лейла – Лейла – Пип…”
У девушки был на редкость густой загар. Том торопливо вышел из-за стола и сделал широкое движение руками, как бы подталкивающее женщин друг к другу и в то же время выпроваживающее, словно ему не терпелось избавиться от Пип. Или словно он хотел подчеркнуть, что не пытается скрыть новенькую от Лейлы. Лицо у девушки было честное, дружелюбное, красивое, но не угрожающе красивое; она при этом и сама выглядела растерянной.
– Пип уже кое-что новое выяснила про Амарилло, – сказал Том. – Я знаю, сколько у тебя дел, но, может быть, вы бы взялись за это вместе?
Лейла испытующе, чуть нахмурившись, посмотрела на него и что-то уловила в его отведенных глазах.
– Вообще-то я на этой неделе очень занята, – приятным тоном ответила она. – Тем не менее помочь, чем смогу, буду рада.
Том потихоньку выпроваживал их в коридор.
– Лейла у нас лучшая, – сообщил он Пип. – Она хорошо о вас позаботится. – Он посмотрел на Лейлу. – Ты ведь не возражаешь?
– Не возражаю.
– Вот и отлично.
И он закрыл за ними дверь. Дверь, которую практически никогда не закрывал. Несколько минут спустя пришел к Лейле – поздороваться так, как они должны были бы поздороваться в кабинете. Она знала, что не следует спрашивать его, все ли в порядке, потому что сама терпеть не могла этот вопрос и отучила Тома его задавать: “Давай договоримся, я сама скажу, если вдруг что-то будет не в порядке”. Но сейчас не удержалась.
– Все замечательно, – ответил он. Глаз не разглядеть за бликами от потолочной лампы в его очках. Он носил очки в тонкой оправе по жуткой моде семидесятых, что вполне соответствовало короткой военной стрижке, которой он подвергал оставшиеся волосы; еще одним, чего он не боялся, было мнение людей о его внешности. – Думаю, она будет великолепным работником.
Она. Как будто вопрос Лейлы был о ней.
– Скажи-ка мне… от какого сюжета мне отказаться ради этого?
– Решай сама, – сказал он. – Она говорит, что владеет этим сюжетом единолично, но такое не проверишь. Лучше не дожидаться, пока он начнет распространяться, как вирус.
– “Сломанная стрела-2”?[34] Круто для первого материала практиканта-исследователя.
Том рассмеялся.
– Думаешь? Уже не “Стрейнджлав”[35], а “Сломанная стрела”. Такие у нас сегодня ассоциации.
И он снова засмеялся, теперь больше похожий на самого себя.
– Я просто хотела сказать, это немножко чересчур эффектно, чтобы оказаться правдой.
– Она из Калифорнии.
– Вот, значит, откуда загар.
– Из района Залива, – сказал Том. – Как грипп приходит из Китая, где свиньи, люди и птицы живут под одной крышей, так история вроде этой должна была, конечно, явиться именно оттуда. Хакерские силы плюс ментальность “Оккупая”.
– С этим я согласна. Но странно, что она обратилась именно к нам. С таким сюжетом куда угодно можно было пойти. В “Пропаблика”. В “Калифорния уотч”. В “Центр журналистских расследований”.
– Как я понял, ее дружок сюда переехал, а она с ним.
– Полвека феминизма, а женщины все еще послушно следуют за бойфрендами.
– Никто лучше тебя не поможет ей разобраться в жизни. Если, конечно, ты не против.
– Я, конечно, не против.
– Всего лишь одним человеком больше в списке тех, с кем Лейла обошлась по-доброму.
– Ты совершенно прав. Всего лишь одним человеком больше.
Так состоялась передача Пип с рук на руки Лейле. Предохранялся ли Том таким образом от соблазна, поручая девушку своей многолетней подруге? Пип была далеко не самой соблазнительной из практиканток, прошедших через ДИ, и Том не раз утверждал непререкаемым тоном, который у него имелся в арсенале, что его привлекает именно тип Лейлы (худые, с маленькой грудью, ливанского происхождения). Что, спрашивается, может быть такого в Пип, что потребовало предохранения? Потом Лейле пришло в голову, что девушка, может быть, принадлежит к типу, привлекавшему Тома раньше, – к тому же типу, что его бывшая жена. Кстати, нельзя сказать, что Том совсем уж ничего не боялся. Все, что имело отношение к его бывшей, нервировало Тома. Он ерзал, если кто-то в телевизоре казался похожим на нее, он вступал в диалог с телеэкраном. Поняв вероятную суть одолжения, которое она делает Тому, Лейла взяла Пип под крыло.
– Обсуждал ли с вами Коуди систему охраны периметра, когда вы были женаты? Когда вы узнали, что он привез к себе домой бомбу, это вас удивило?
– Какую бы глупость Коуди ни сотворил, меня этим не удивишь. Однажды счищал краску с нашего гаража и вздумал прикурить от паяльной лампы. Он даже не сразу обратил внимание, что у него воротник полыхает.
– Но что насчет периметра?
– Там много всяких параметров, они с отцом это обсуждали. Про параметры я точно слышала. Параметры воздействия окружающей среды, по-моему… и что-то еще, протоколы какие-то.
– Нет, я спрашиваю про ворота, про ограду.
– О господи. Периметр. Вы про периметр, а я про параметры. А сама даже не знаю толком, что это за параметры такие.
– Так слышали ли вы когда-нибудь от Коуди, что тайком что-то вынесли за периметр или пронесли внутрь?
– Внутрь по большей части. А ведь у них там бомб достаточно, чтобы весь наш Техасский выступ превратить в дымящуюся воронку. Казалось бы, они там должны хоть немного нервничать и беспокоиться, но нет, все наоборот, потому что весь смысл бомбы в том и состоит, чтобы гарантировать, что ее никогда не придется пустить в ход. То есть вся эта история – вроде как одно большое ничто, и те, кто там работает, это понимают. Вот почему там у них разные конкурсы безопасности, софтбольная лига, сборы пожертвований для голодающих: чтобы не так скучно было. Там работа получше, чем на мясокомбинате или в тюремной охране, но все равно тоскливая и тупиковая. Отсюда всякие дела с проносом.
