Ирина Потанина - Мужской роман
«Абонент недоступен». «Абонент недоступен». «Абонент недоступен.»
Вера выключила его. Видимо, нарочно, чтобы лишить Игоря всякой возможности разрушить её забывательный процесс. Ну, уж нет! Если Игорю нужно услышать её, он добьется этого, во что бы то ни стало…
Еще со времен внезапного проявления журналистской солидарности Главным Редактором, у Игоря в записной книжке красовался телефон приемной Вадим Сана. Насколько Игорь знал, Сан работал дома. Следовательно, Веру можно было разыскать по этому номеру.
— Приемная!
Вместо ожидаемого щебетания секретарши, в трубке послышался сухой мужской голос.
«Неужто сам Сан?» — усмехнулся Игорь, — «Вот так рыбу я поймал…»
Молчать было бессмысленно: у собеседника стоял определитель номера. На том конце провода уже прекрасно знали, кто им звонит.
— Здравствуйте, — спокойно и вежливо проговорил Игорь, — Пригласите, пожалуйста, к телефону Веру.
— Веру? — трубка явно удивилась. Так, будто Вере никогда не звонили сюда. Так, будто Вере вообще никогда никто не звонил по телефону. Так, будто звонить Вере казалось чем-то совершенно неприличным и запретным.
— Да. Веру Сан.
Игорь подумал даже, что, возможно, он все же набрал какой-то не тот номер.
— Госпожа Сан сейчас не сможет подойти. Она на совещании, — с неприкрытой неприязнью сообщил собеседник. Игорь вдруг понял, что говорит со стариком Ромулом. Понял также и то, что Ромул знает, кто Игорь такой.
— Когда мне перезвонить?
— Что ей передать?
— Как долго продлится совещание?
— Куда она сможет Вам перезвонить, когда освободится?
Бог знает, сколько вопросов пролетело бы еще по телефонным проводам, соединяющим Игоря со стариком, если б Критовский не решил прекратить этот глупый поединок.
— Пусть позвонит домой, — четко и уверенно произнес Игорь, — Передайте, пожалуйста, что я очень жду её звонка. Это важно.
Пауза на том конце провода продлилась не слишком долго. Игорь ожидал, что его наглость вызовет большее недоумение у Ромула.
— Хорошо. Передам ей.
— Это действительно важно, Ромул, — окончательно пересек все границы дозволенного Игорь. Да. Пусть знают. Пусть знают, что Вера рассказывала Игорю о них. Пусть знают, что Вера доверяет ему. Пусть знают, что Игорь с Верой ничего не собираются скрывать от окружающих и настроены ко всем дружелюбно. Пусть знают!
— Хорошо, Игорь, передам.
На этот раз «узнал» Игорь. Узнал и ощутил сначала растерянность, потом прилив радости. Вера не скрывала от старика существование Игоря. Это значило очень многое.
Собеседники повесили трубки одновременно.
С тех пор Игорь ждал, когда телефон снова зазвонит. Если бы действие происходило в каком-нибудь волшебном мире и автор писал бы сказку, опираясь исключительно на ощущения героя, то в этом месте следовал бы абзац о том, как Игорь напряженно замер, весь обратившись в слух и сконцентрировавшись на одном единственном ожидании. Новорожденные звезды, удивленно заглядывая в незашторенные окна, сокрушенно перешептывались бы. Солнце проснулось бы взволнованным. А юркие птицы возмущенным щебетом разносили бы новость о странном поведении Игоря по всем мирам. Жаркое лето покрыло бы чело Игоря потом, напрасно трезвонящие в двери друзья — руганью. Осень оставила бы на подоконнике ворох ничем не пахнущих, трескающихся от сухости, оранжевых листьев. Паук заботливо окутал бы Игоря паутиной, спасая от зимних стуж и сочащейся сквозь окна простуды. Весна превратила бы оставленные своей предшественницей снежные следы в пресные лужицы. Игорь не обращал бы на всё это никакого внимания. Важность ожидания не оставляла бы места для восприятия других проявлений мира. Жизнь и ожидание телефонного звонка стали бы для Игоря совершенно аналогичными понятиями.
Игорь успел состариться, умереть, родиться и состариться вновь, прежде чем телефон соизволил заголосить. Отчаянно замотав головой, Игорь убедился в отсутствии следов паутины и в чрезмерной реалистичности собственного воображения.
— Да, я слушаю, — голос его ничем не выдавал беспокойства.
А вот Вера своих эмоций больше не скрывала. И следа не осталось от прежней уравновешенной холодности. Этому можно было бы радоваться, если б не смысл сказанного.
— Никогда! Никогда, слышишь? — всхлипывала в трубку она, — Никогда больше! Ни слова мне! На метр близко не подходи!!!
— Любимая, что случилось?
Вера всхлипывала, ничего не говоря. Игорь хотел сорваться, подбежать обнять, кинуться. Но боялся отойти от телефона. Боялся, что потеряв эту хрупкую соломинку связи с Верой, потеряет девушку совсем. По всему было видно, что оставлять сейчас Веру одну не стоило.
«Вот зачем нужна мобилка!» — Игорь клятвенно пообещал себе в ближайшее же время отдать дань времени и купить сотовый телефон.
— Я с тобой. Все хорошо. Все будет хорошо, все было хорошо, — Игорь говорил первое, что приходило в голову, следя только за тем, чтоб интонации получались успокаивающими, — Тебе все кажется. Ничего ужасного не случилось. Все поправимо.
— Что ты говоришь такое? — Вера немного успокоилась. Истерика ушла. В голосе комом стояла тоска, — Что поправимо? Он что, воскреснет, по-твоему?
— Кто?
— Вадим.
— Что?
— Вадим мертв, — кажется, Вера впервые сформулировала это в слова и оценивала теперь их звучание. Оценивала почти трезво, как бы со стороны, — Вадим мертв. Убит. Вадима убили.
«Круто!» — Игорь поймал это слово на вылете и заставил его испариться неозвученным.
— Чем я могу помочь сейчас? — окончательно переварив услышанное, спросил Игорь, — Ты сама? Ромул с тобой?
— Нет. Ромул уехал в больницу, — сейчас Вера уже просто констатировала. Вытаскивала слова, скорее из памяти, чем из реальной себя. Говорила и даже сама удивлялась, откуда взялись эти предложения. Фразы без сил, без эмоций, без надежд. Игорь почти физически ощущал стремительно поглощающую Верину душу пустоту. — В больницу. С Яной плохо.
Игорь давно уже привык к странностям секретарши Вадим-Сана. Привык так, будто был лично знаком с ней, будто не Вера, а сам Игорь прожил все это время в доме Санов.
— Господи, неужели Яна не могла найти другого времени для обмороков?
— Причем здесь обмороки? Она ранена. Она… очень ранена.
— То есть?
— Яна бросилась под пулю. Хотела спасти Вадима. Закрыть собой. Бросилась. Закрыла за секунду до того, как Орлик нажала на курок. Это должна была быть я, понимаешь? Это моя работа… Броситься и закрыть собой. Это был мой долг.
— Вера, о чем ты?
Вера выдавала фразы короткими очередями. Игорь видел воображением, как у девушки дрожат губы.
— Шли переговоры. Все, в общем, было понятно. Мы с тобой блестяще раскрутили дело. Вадим говорил, что Громовой всегда любил эффектные действа. Поэтому настоял на этой финальной встрече. Орлики были уверены, что Вадим нужен для того, чтоб Громовой потешил своё самолюбие. Вон, мол, я какой: сам Вадим Сан на моих сделках секьюрити служит. Орлики считали, что Вадим проконтролирует получение денег, Громовой подпишет бумаги, нотариус, присланный Миленком, проследит, чтобы все было оформлено, как положено, и все разойдутся по домам. По крайней мере, мы считали, что Орлики уверены в этом.
Чтобы достроить из Вериных обрывков связный рассказ, Игорю приходилось напрягать все силы. Рассудок воспалился докрасна. Игорь почти физически ощущал, как внутри головы повышается температура. Но переспрашивать было нельзя. Вера могла сбиться и прекратить объяснения. Все понимаемое Игорь отдавал на дорисовки воображению, остальное — записывал в памяти для дальнейшего осознания.
Вера говорила, не задумываясь о воспринимаемости своего текста. Ей было важно выговориться. Обрисовать происшедшее словами. Хотя бы для самой себя.
— Обыскивал Горилл. Любых посторонних при входе в дом всегда обыскивали. Дань прошлому. Вадим сам остановил Горилла. «Дело не стоит такого форса. Оставьте гостей в покое. Это же дама!» Ошибался. Кто б мог подумать, что из всех возможных ошибок, Вадим Сан выберет именно роковую? Дальше было красиво. В кабинете делегацию поджидали мы с Громовым. Увидев меня и узнав, Орлики заметно начали нервничать. То я работаю в «Пробеле», то у Вадима… Непонятно…Их усадили, начали экзекуцию. Громовой молчал. Сверлил своим бессмысленным взглядом лоб Орлика и молчал. Говорил, как ни странно, Вадим. Было заметно, что происходящее забавляет его. Статус третейского судьи в деле подобного уровня казался ему детской игрой. Невинной забавой. Деньги, о которых шла речь, в былые времена почитались Вадимом за незначительные текущие расходы нескольких недель. Вадим Сан так и не привык к превратностям новой жизни. Возможно, это к лучшему, — Вера спазмами набрала в грудь новый воздух и, все же, сумев не расплакаться, продолжила, — Александр Орлик нервно теребил галстук, кусая губы. Его жена казалась владелицей безграничного самообладания. Вадим подробно объяснил Орликам, что сделка не состоится. Громовой, несмотря на договор о намерениях, отказывается продавать свою часть имущества за названную Орликами сумму. Громового устроят деньги совершенно другого порядка. Плюс компенсация за нанесенный ущерб. Или, может, г-да. Соучредители предпочтут решать вопрос через суд? Вадим подробно изложил, в чем обвиняются Орлики.
