Зарин Андзор - Караван в горах. Рассказы афганских писателей
— Это ты ошибаешься, господин моджахед, — ответил учитель. — Называешь себя борцом за веру, защитником ислама, а сам не можешь правильно произнести «благодарение аллаху».
Бандит направил на учителя автомат и в бешенстве заорал:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать, ничтожный мулла? Это я ошибаюсь?! Да меня учили родная мать и бабушка!
Учитель смолчал. Он знал, что эти бандиты хуже зверей и способны на все. Учитель вспомнил, как однажды «господа моджахеды» изрешетили пулями двух второклассников и бросили в реку.
— Если ты и в самом деле ученый, — продолжал бандит, — скажи, каковы пять основных принципов ислама?
Учитель, скрепя сердце, ответил:
— Пять основных принципов ислама таковы: мученическая смерть за веру, молитва, закят[Закят — налог на богатых мусульман в пользу бедных.]…
— Осибка! Осибка! Осибка! — снова перебил его бандит. — Не пять принципов, а четыре: символ веры, молитва, закят и… и… и…
— Пост и хадж, паломничество в Мекку, — подсказал учитель, — вот и получается пять.
Бандит был посрамлен, но продолжал упорствовать:
— Это ты гордыни ради назвал пост, а в исламе не пять основных принципов, а четыре, мне бабушка говорила. Сейчас я тебе это докажу. — И бандит снова поднял автомат. — Я мусульманин и моджахед, — по-прежнему коверкая слова, орал бандит, — а ты, неверный, мне перечишь?
«Ну и глупец, ну и невежда, — думал учитель, — не знает, что пост тоже обязанность правоверных, а называет себя моджахедом. Спорить с ним все равно, что играть с хищным зверем».
Наступило молчание. К учителю подошел один из крестьян, отвел его в сторону и сказал на ухо:
— Будь осторожен, учитель! Ты, видно, не знаешь, что это Хало-моджахед.
* * *
Учитель никогда не видел Хало-моджахеда, но много слышал о нем, как и все в этих краях, даже дети. О его жестокости ходили легенды. И учитель встревожился.
Хал Мухаммад (так звали Хало-моджахеда) был единственным сыном богатого малика и ростовщика. У малика было много детей, но рождались все девочки. И Мухаммада с самого рождения холили и лелеяли, ласково называя Хало или Халогуль. Мать Хало, четвертая, любимая жена помещика, самая младшая, упросила мужа не отдавать сына в школу.
— Не позволю, чтобы школа завладела сердцем и умом моего единственного сына, — говорила она со слезами на глазах. — Пусть туда ходят те, кому придется зарабатывать себе на пропитание, а нам аллах послал богатство…
Отец уступил просьбам жены.
Хало было лет пятнадцать-шестнадцать, когда умер отец. Избалованный и невежественный, Хало завел дружбу с себе подобными, пустыми и безнравственными парнями, пристрастился к чарсу, гашишу, азартным играм. И очень скоро промотал отцовское состояние, нажитое нечестным путем. Работать он не умел, да и стыдился, сколотил себе шайку и стал грабить и убивать, засев в лощине у большой дороги.
Многих ограбил и загубил Хало. Лощина, где орудовала его шайка, так и звалась лощиной Хало. Бандит прославился на всю округу.
После Апрельской революции Хало приобрел еще большую известность и стал именовать себя и членов своей шайки моджахедами. Самого же Хало стали звать Хало-моджахед.
* * *
Хало приказал идти к главному лагерю, до которого оставалось еще семь-восемь километров пути. Лагерь находился в горах, поросших лесом. Крестьяне, у которых бандиты отобрали обувь, шли босиком по дороге, усыпанной колючками и раскаленными камнями. Наконец они предстали перед главарем, в котором сразу узнали того самого Пирохана, который года два-три назад сбежал за границу вместе с семьей.
Раньше он был известен как мирза[Мирза — писец, секретарь.] Пиро.
Судьба у Пиро сложилась совсем по-другому, не так, как у Хало-моджахеда. Пиро выучился грамоте у деревенского мирзы, когда в этих краях даже слова «школа» не знали. Позднее, во времена Захир-шаха, он за крупную взятку получил назначение на пограничную таможню. Для Пиро этот пост был все равно что алхимический куст[По афганским верованиям, существует алхимический куст с листьями из чистого золота.]. Он ни на минуту с ним не расставался, даже отпуска не брал за все двенадцать лет, не стремился к повышению. Более того: давал взятки начальству, чтобы его не продвигали по службе. Не хотел покидать таможню, эту кузницу денег.
Хитрый и ловкий от природы, непомерно алчный, Пиро не довольствовался казнокрадством, взятками от торговцев, подношениями шоферов и все время искал новые пути обогащения. Как-то в голову ему пришла такая мысль: «Надо бы с каждого прохожего и проезжего, которых сотни на этой дороге, получать куш». И тогда мирза Пиро наполнил камнями и дровами гроб и с почестями водрузил его на обочине дороги на деревянный помост. Когда очередная машина достигала этого места, Пиро обращался к водителю: «В этом гробу покоится тело погибшего солдата. Отвези его в родные места, это в трехстах-пятистах километрах отсюда, в горном районе, плату получишь с его родственников, если они есть. Так что давай грузи гроб!»
Несчастному водителю ничего не оставалось, как положить в карман Пиро 400–500 афгани и воздеть руки с молитвой. Таким образом мирзе Пиро перепадала ежедневно тысяча афгани. Да еще за него и молились. Целых три или четыре месяца гроб был для мирзы настоящей дойной коровой. Получая свою долю молока, начальство закрывало глаза на эту авантюру.
Ловкий и изощренный в канцелярской бюрократии, Пиро был не меньше искушен в ханских и маликских делах. В конце концов он стал обладателем капитала и ханского титула, и теперь в его краях не было ему равного. Жил по соседству с ним один малик, тоже ростовщик и тиран, который нет-нет да мешал Пиро в разного рода сделках. Как соринка в глазу.
Мирза Пиро, к тому времени владелец больших земельных угодий, решил хорошенько проучить соседа, чтобы тот впредь не ставил ему палки в колеса, и теперь только ждал удобного случая.
И вот малик задумал выстроить новый дом, рядом со старым, и с вечера заготовил глину, чтобы утром приступить к закладке фундамента. Узнав об этом, мирза Пиро велел своим людям купить два-три мана буйволятины и принести ему, разрезал мясо на куски и под покровом ночи закопал в глину для фундамента так, чтобы на каждый восьмой-девятый бросок лопаты приходился один кусок. Заметив это, рабочие сначала удивились, а потом стали роптать: «Это мясо вдов и сирот, которых всю жизнь поедом ел малик-тиран, аллах нас предупреждает: если не бросим работу, нам никогда не смыть кровь этих несчастных». Поденщики ушли, а по округе с быстротой молнии разнесся слух, что у некоего малика-тирана в глине закопаны куски человечины. Все отвернулись от малика, не желая иметь дело с живодером. Пиро ликовал: хитрость удалась.
Мирза Пиро первым занялся ростовщичеством в тех краях, но проценты брал не такие высокие, как другие ростовщики. Располагая большим капиталом, он скупал земли и со временем стал самым крупным землевладельцем во всей округе. Пиро из мирзы превратился в хана Пирохана, то есть приобрел ханский титул. На него батрачили десятки безземельных кретьян.
Но не пришлось ему долго быть ханом. Он еще не освоился с ханским титулом, как до всех, начиная от хана и малика и до последнего батрака, дошла весть об Апрельской революции. Земли Хана Пирохана разделили между его батраками, теми, кто работал на него, умирая с голоду, чьи жены прислуживали его женам и ходили за коровами. И Хан Пирохан снова стал мирзой Пиро. Мирза никак не мог примириться с мыслью, что «нищий землепашец, глупец и невежда» завладеет его землей. Этой земле он дал все: веру, достоинство, нравственные устои, а теперь отдать ее даром кому-то!
Как и сотни других богачей, мирза Пиро бежал за границу с деньгами и ценностями, только земли, разумеется, не смог увезти. За границей он нанялся на работу за каль-дары и доллары.
Ханский титул уплыл из рук мирзы, но с мечтой о ханстве он не расстался. Пиро решил купить 100–150 джарибов земли для постройки дома вблизи Пешавара. На это ушли привезенные им деньги и ценности. И все же не хватило нескольких десятков тысяч рупий. Тут Пиро пришла в голову блестящая мысль: вернуться в родные края во главе банды грабителей. Под именем моджахеда он за хорошую плату будет разрушать мосты, школы, больницы, а при налетах на мирные дома и угоне безоружных людей сможет брать с них выкуп за освобождение. Доходов хватит на уплату за дом, и за землю, и еще за ханский титул. И вот сейчас он в качестве главаря моджахедов явился во главе большой банды для завершения «операции».
* * *
Мирза Пиро, словно занятый чем-то очень важным, не сразу обратил внимание на учителя и крестьян. Затем равнодушно скользнул по ним взглядом и тоном, полным высокомерия, обратился к учителю:
