Андрей Ларченко-Солонин - Инок
«Что же, пожалуй, неплохо. Остаётся надёжно закрепить свой конец на этом берегу, после чего можно начинать перебираться обратно». Метров пятьдесят по тонкой нити, каждый из которых, без преувеличения, можно назвать метром мужества и самообладания, метром страха и риска, метром воли и разума. И кроваво-красный след на белой шёлковой тетиве вскоре стал бессловесным тому подтверждением.
Но испытание, сколько бы долго оно не продолжалось, в конце концов всё-таки закончилось. Немного передохнув, Саня обрезал кошку и выкинул её в пропасть.
«Мостов за собой оставлять не стоит». Он быстрым шагом направился на вырубки.
«Старик знает, как найти Сергея, а кроме того, его нужно предупредить о присутствии в долине незваных гостей».
«Эти изверги сейчас на всё способны. Не пощадят ни старого, ни малого. Тупая ярость затмила разум, но тем хуже для них же самих. Возможно, что именно это мне и поможет. Завтра пойду по ручью. Вода уничтожит следы. Врагам придётся сильно поднапрячься, чтобы вновь отыскать их. Хватит ли на это выдержки и терпения, это мы ещё посмотрим. И пусть нас рассудит тайга. Но, по-моему, со старухой эти герои как раз не в слишком-то хороших отношениях».
Глава 7
Шагами меряет пространство
И знает точно путь к успеху.
Сверкает дорогим убранством,
Давая волю лжи и смеху.
Сияя, дивной красотою,
Ступает твёрдыми шагами
Та женщина, что звать ценою.
Посмотрит карими глазами
И назовёт спокойно цену,
Добру и свету, злу и мести.
Оценит, радость и измену,
Назначит куш коварной лести.
Оценит, жизнь друзей и близких,
Оценит жаворонка голос.
Рукой холодной и спокойной,
Оценит дивный хлебный колос.
И даже собственную душу
Вдруг, на монеты разменяет.
И сбросит, как пустую ношу,
И к слабым, жалости не знает.
Огромная столетняя липа, неудобно устроилась у самого берега речки. Толстый и корявый ствол, изогнувшись неимоверным образом, вновь устремлялся к солнцу, подставляя его тёплым лучам свою широкую и развесистую крону. Маленький красноголовый дятел старательно доставал из-под коры каких-то жучков. Он был так занят своей работой, что не заметил приближения человека. Хотя, возможно, просто не хотел его замечать. Белка же, напротив, с нескрываемым любопытством разглядывала непрошеного гостя. Она только что притащила в дупло большой гриб и сейчас сидела на ветке, чрезвычайно довольная собой, распушив мохнатый хвостик. А убедившись, наконец, что здесь поживиться будет нечем, зверёк одним ловким движением перескочил на соседнюю сосну.
На противоположном берегу речки гордо возвышалась над водой совершенно отвесная скала. На высоте метров около пяти в небольшой расщелине устроила гнездо какая-то крупная птица. Наверное, там поселилось семейство беркутов. Природа благоухала. И от этой неописуемой красоты сердце замирало в груди, а на душе становилось чуть-чуть теплее.
На обрывистом берегу речушки, зарывшись в холм, устроилась не – большая землянка. Вход в наскоро сложенный осиновый сруб закрывала довольно толстая деревянная дверь, состоящая из одного-единственного бревна, затёсанного с обеих сторон.
Крыша, покрытая еловым лапником и засыпанная сверху сухой травой, служила на удивление надёжной защитой от дождя. Наверное, тот человек, который её соорудил, совсем неплохо знал своё дело. Строение не создавало особого комфорта, но вместе с тем могло защитить от холода её обитателя даже в самую лютую стужу.
Совсем недавно натоптанная тропа уходила на хребет. Если пройти по ней несколько километров, то попадёшь в совершенно другой мир. Липа и осина уступали там место ели и пихте, а весёлые зелёные лужайки, постепенно сменялись обширными каменными россыпями. Но в мрачном царстве угрюмой горной тайги и холодного камня была, пожалуй, та особенная красота, которую нельзя больше увидеть нигде и которая завораживала и манила к себе именно своей неприступностью.
А лес там пропитан жизнью сверху до низу в буквальном смысле этого слова. Вот и человек, что только что вышел из землянки и уселся на самом берегу речушки, размышляя над тем, как быстра и скоротечна порою бывает жизнь, над тем, что события, из которых, собственно, она и состоит, бегут друг за другом ещё быстрее, чем вот эта самая горная вода, что стремительно уносится куда-то в туманную даль прямо у него под ногами, пожалуй, тоже являлся хоть и очень маленькой, но всё-таки частичкой той самой жизни, которой переполнены окрестные леса.
Ещё совсем недавно он жил в просторной городской квартире, где горячая и холодная вода бежали прямо из крана, а ночью было светло, словно днём, от искусственного света. Жил в окружении таких же, как он, людей, плохих и хороших, добрых и злых. А сейчас сидящий оказался совершенно один в наспех срубленной землянке за сотни километров от человеческого жилья и людей, за исключением, пожалуй, того полудикого народа, к которому он мог сейчас отнести и себя.
Хотя, если внимательно сопоставить все факты, то вопрос этот начинал казаться весьма и весьма спорным. Нужно ещё разобраться, какие именно из людей более дикие. Те, что живут в огромных каменных домах, едят икру с сыром, ездят на дорогих и блестящих автомобилях, спокойно наблюдая за тем, как на помойках умирают от голода и холода точно такие же, как они, люди, но только лишённые средств к существованию. Или те, что живут в лесу и спят на звериных шкурах, но которые не знают слов низость и нищий, унижение и предательство. Которые никогда не умирают от голода и никогда не бросают друг друга в беде.
«Странная всё-таки штука жизнь. Крутит, вертит человеческими судьбами так, как ей вздумается. Однако, если присмотреться повнимательнее, то, пожалуй, её действия не лишены определённого смысла и подчинены какому-то тайному и недоступному для понимания людей закону создателя. Какие ещё она готовит сюрпризы?» Ответа на этот вопрос, конечно же, не было. Сергей даже представить себе не мог то, какие именно сюрпризы уготовила для него судьба в самом ближайшем будущем.
На противоположном берегу к воде не торопясь подошёл огромный лось. Животное, осмотревшись вокруг и потрясая могучей головой, увенчанной ветвистыми рогами, принялось с жадностью пить воду. Человека зверь не боялся. Он встречался с ним каждое утро и знал, что тот не причинит зла.
Михей был в ярости. Он с трудом сдерживал в себе накипевшую внутри злобу: «В самом начале экспедиции потерять сразу четверых! Это уже слишком. Вот сволочь. Ты мне за это ответишь. Ты мне за всё ответишь, и причём очень скоро». Незаметно для самого себя он всё прибавлял и прибавлял шаг. Его товарищи уже еле поспевали за своим предводителем. До перевала оставалось ещё километров десять. А это немало в условиях почти полного бездорожья и должно будет занять несколько часов пути. Как оказалось впоследствии, переход занял времени гораздо больше, чем можно было предположить. Бурелом и непрекращающиеся проливные дожди сделали своё дело.
Скалистая гряда тоже представляла собой зрелище отнюдь не радостное для глаз путника. Узкая горная тропа круто уходила вниз по самой кромке обрыва. Спускаться по ней оказалось очень тяжело, особенно после такого изнурительного перехода. Малейшая оплошность здесь могла стоить жизни. А впереди предстоял ещё и подъём, и чем всё это в конце концов закончится, никто сказать пока не мог. Начиналась гонка на выживание.
Поднявшись на перевал, Михей вздохнул с облегчением и удовлетворенно осмотрелся вокруг.
«Люди все на месте». Но его вдруг охватило нехорошее предчувствие. «Следов Александра нигде не видно. Куда он мог опять деться»?
«Пошли, сидеть некогда». Ни слова больше не говоря, все встали и молча зашагали вперёд.
Крепкий, добротно срубленный деревянный дом одиноко стоял посреди вырубок. Саня тихонько постучал в большие дубовые ворота. В сенях послышалось шарканье галош, и знакомый голос негромко произнёс:
– А, это ты. Я ждал тебя. Раз у твоего друга остались дела в новом свете, значит, ему нужно непременно их закончить. Так уж устроен тот мир. По-другому не бывает. Проходи, раздевайся.
Старик поставил на только что растопленную печку большой алюминиевый чайник и достал из залавка каравай свежеиспечённого хлеба.
– Хлеб сам пеку. Так что не обессудь, если что не так. Магазинов здесь нет, как видишь.
– Твой хлеб, дядя Фёдор, ни с каким магазинным не сравнить. Того и гляди, язык проглотишь.
Хлеб и вправду оказался очень вкусным, с запахом тмина и ещё каких-то незнакомых трав и пряностей, которые позволяли ему храниться довольно продолжительное время, не черствея.
– Завтра с утра я уйду. Облава на меня. Ты тоже будь поосторожнее. Я на сутки их опередил, не меньше. По следу не доберутся. Но если здешние места тем людям знакомы, рано или поздно, всё равно сюда придут. Другого жилья нет в округе.
