Питер Кэри - Джек Мэггс
— Элиотсон? — задумчиво промолвил Партридж. — Я не помню.
— Статья была напечатана в журнале «Зоист».
— Обо мне много пишут, — заметил Вилфред Партридж, открывая книгу; на ее первой странице была пожелтевшая газетная вырезка, приклеенная к самой середине листа.
— Разве не я, — начал он, сердито нахмурив брови, — разве не я нашел Эмили Тадболл, похищенную прямо из рук ее матери?
— Это он нашел ее, — подтвердила его жена, указывая на испачканную клеем длинную колонку пожелтевшей газетной вырезки: «ЭМИЛИ ТАДБОЛЛ НАЙДЕНА».
— Разве не я отыскал тело лорда Томпсона, когда все уверяли, что он прогуливается по Пиренеям?
— Это он нашел его, — опять подтвердила жена, ткнув в колонку пальцем с обгрызенным ногтем. «ЛОРД ТОМПСОН УМЕР».
Их длинная литания завершилась лишь через пять минут, и во время ее миссис Партридж в своих однообразных пояснениях не изменила ни единого слова.
— И как же, сэр, вы пользуетесь вашим искусством? — спросил Тобиас, когда скучное перечисление окончилось. — А как вы относитесь к магическим флюидам?
— Никто из гипнотизеров не сомневается в существовании флюидов, — уверенно сказал Вилфред Партридж, указывая на кожаный переплет книги с перечнем своих успехов, — но флюиды — это стоячая лужа, если у субъекта нет достаточной веры в них.
— Веры? — воскликнул Мэггс. — Господи! Мы приехали к вам из Лондона. Разве этой веры недостаточно для фонтана флюидов?
— Мистеру Партриджу нужен особый личный знак, — сказала его жена.
— А мое личное присутствие здесь? Что может быть больше? — воскликнул Мэггс.
Мистер Партридж закрыл книгу.
— Под личным знаком моя жена подразумевает два особо личных знака, — сказал он.
— Деньги, — пояснила его жена.
— Сколько? — спросил Тобиас.
— Пятнадцать на стол.
— Шиллингов?
— Фунтов.
Тоби шумно втянул в себя воздух, но чета Партридж смотрела только на Мэггса, чьи манеры оставались нехарактерно для него дружественными.
— Ну а какой второй знак?
— Второй знак, — промолвил Вилфред Партридж, начав завязывать свой сверток, — это что-то, все равно что, пусть самая маленькая вещица, лично принадлежащая тому, о ком идет речь.
— Насколько лично? — спросил Джек.
— Что-либо, чего касалась рука нашего субъекта, мистер Мэггс.
Джек Мэггс опустил руку в глубокий карман своего пальто и вынул миниатюру в весьма экстравагантной рамке, которую он обычно бережно носил в глубоком кармане бриджей, и показал всем портрет необычайно изысканного юноши в темно-синем фраке с белоснежным галстуком. Юноша, изображенный на миниатюре, кого-то напомнил Тобиасу, хотя кого, он сразу не вспомнил. Молодой человек казался надменным и одновременно приветливым, и хотя он отвел взгляд своих светло-голубых глаз в сторону, его лицо хранило оживленное выражение. Овальная рамка портрета из серебра была экзотически украшена звездами.
— Это мой сын, — с гордостью сказал Джек Мэггс. — Мистер Генри Фиппс, эсквайр.
Тоби впервые услышал от Джека Мэггса о его личных связях с жильцом дома на Грэйт-Куйн-стрит. Не успев оправиться от первого удивления, он не менее был удивлен тому, с каким сияющим взором отец передал миниатюру сына в руки Вилфреду Партриджу.
Он ждет восхищенных отзывов о своем сыне, подумал Тобиас.
Но если это и было так, то Партридж разочаровал его. Тот даже не посмотрел на портрет, но зато стал внимательно изучать пробу на великолепной серебряной рамке, а затем передал портрет своей жене.
— На вещах они обычно оставляют немного себя, — сказала она. Тоби заметил, что миссис Партридж тоже внимательно разглядывала пробу. — Могут коснуться, проходя мимо, и оставить свой след.
— На портрете он очень похож.
— Главное, сэр, касался ли он его в последнее время. Портрет находился у него?
— Главное в том, мадам, что я ищу своего сына.
Миссис Партридж отодвинула от себя портрет.
— Если он не касался его, то портрет бесполезен для мистера Партриджа. Нам не нужно знать, какая у него внешность. Мы хотим знать, где он находится.
Тобиас увидел, — или ему показалось, — глубокую печаль на лице своего спутника, и ему захотелось как-то отомстить его мучителям.
— Мадам, во всем этом мало смысла.
Но вместо благодарности Мэггс только рассердился на него.
— Все, хватит, — наконец сказал он.
— Подождите, — внезапно вмешалась миссис Партридж. — Я чувствую, что у вас есть еще что-то, чем мы могли бы воспользоваться. — Вдруг словно ниоткуда в ее руке оказались два локона детских волос.
— Это его волосы! — объявила она, и лицо ее заблестело от прилива крови.
— Прочь от моих карманов! — воскликнул возмущенный Мэггс, вырывая у нее из рук пакетик с локонами. — Это личное.
— Это волосы вашего сына, — настаивала женщина. — Это наш клиент, Вилф. Это волосы его сына. Не перечь мне.
Все это было сказано злобно и решительно. Тобиасу показалось, что Мэггс даже испугался, у него был какой-то странный пристыженный вид, когда он заговорил:
— Черт вас побери! Это не тот, кто мне нужен.
Тобиас даже не успел удивиться такому объяснению, ибо в эту минуту со скамьи стремительно поднялся священник, словно солдат, услышавший боевую команду.
— Как вы смеете посылать к черту мою жену, сэр, — выкрикнул он.
Джек Мэггс осклабился, но затем, вздохнув, медленно опустился на скамью и обхватил голову руками.
— Это не волосы Генри Фиппса, — промолвил он. Священник тем временем взял со стола портрет и стал внимательно, как настоящий ювелир, разглядывать его рамку. Затем передал его жене, а та приложила его к уху, словно это была морская раковина.
Теперь Тобиасу было совершенно ясно, как стало бы ясно даже сообразительному ребенку, что супруги Партридж — шарлатаны. Однако пока курносая и кургузая карманная воровка держала портрет у своего уха, Джек Мэггс терпеливо ждал вердикта. Тобиаса, вопреки его ожиданиям, даже тронуло то, с какой надеждой Мэггс наклонился к женщине. Каким печальным он стал, подумал Тобиас. Когда Партридж и его жена попросили оставить их одних, чтобы посоветоваться, как быть дальше, Джек согласился, и они с Тобиасом покинули комнату.
Глава 68
Тоби первым делом увлек своего компаньона в темный конец коридора, где кто-то свалил деревянные формы для седел и, казалось, оставил их гнить на полу.
— Итак, господин Мэггс, — шепотом спросил он, — что вы об этом думаете?
Лицо каторжника казалось застывшим, но глаза сверкали, он был взволнован.
— Они знают свое дело, это бесспорно. Только жаль, что им не повезло с портретом. Мой Генри никогда не прикасался к собственному портрету.
— Вы заметили, как они разглядывали его?
— Но это оказалось не тем, что им нужно.
— Они прежде всего смотрели на пробу серебра. Эта рамка дорогая?
— Я бы не стал заказывать для портрета моего сына какую-нибудь дешевку, это точно.
— Джек, нас обманывают.
— Это не настоящий Партридж?
— Это он, Партридж.
— Как обманывают? Нет, я не верю вам. Поверьте, приятель, в делах я не новичок.
— Вы лучше поверьте мне, мистер Мэггс. Их колдовские приемы — очковтирательство и обман. Он не может кого-нибудь найти, приложив к уху серебряную рамку портрета.
— Это ничего ему не даст?
— Ничего.
Джек Мэггс посмотрел на Тобиаса Отса, посмотрел очень сурово.
— Но это тот парень, за которого вы поручились?
— Нет, Джек, не совсем так. За него поручился доктор Элиотсон. А я поверил в то, что рассказал о нем мой друг.
Судорога, исказившая лицо Мэггса, пробежала по щеке от левого глаза вниз и коснулась рта.
— Вы обещали мне, что я найду своего сына, — холодно промолвил Мэггс. Его брови грозно нависли над глазами. — Такова была наша договоренность. Для этого, только для этого я потратил столько времени. Почему я превратился в чертова искателя неведомо кого? Почему я стал лакеем этого уродливого маленького ничтожества?
Тобиас был напуган, но он стоял перед Мэггсом, не пряча глаз.
— Мне очень жаль, Джек, искренне жаль. У меня тоже есть сын. Мне нетрудно понять ваши чувства.
Но это нисколько не успокоило Джека Мэггса. Наоборот, только еще больше раздражило его. Он начал нервно постукивать ногой по доскам пола. Тоби чуть попятился назад.
— Вы ничего не понимаете, — закричал на него Мэггс и, резко обойдя его, поспешил назад по коридору. — Вам удалось одурачить меня и заставить снять рубаху, но все равно вы ни черта не знаете обо мне. — Лицо Мэггса залила краска гнева. — Вы украли мои флюиды, но так и не узнали, кто я. Вы просто бездельник. Что это за шум?
— Боюсь, — сказал Тоби, у которого замерло сердце от предчувствий, — они заперлись от нас в комнате.
